Ежи Косински - Чёртово дерево
— Вот, недавно установил. Орех. Ручная работа. Одновременный просмотр восьми каналов телевидения. Плюс внутренняя телевизионная сеть с монитором и видеомагнитофоном, так что я могу наблюдать со стороны, как я беседую с посетителями. Можно сделать стоп-кадр и распечатать собственный фотопортрет. — Макоули рассмеялся. — А это, — сказал он, показывая направо, — селекторный телефон с кнопочным набором номеров и совмещенным видеофоном, так что я вижу любого, с кем беседую, не выходя из офиса. А еще правее — калькулятор с двенадцатизначной памятью, связанный с центральным компьютером. Могу в какие-то доли секунды получить любую цифирь, связанную с нашим бизнесом, за последние двадцать пять лет. А здесь — моментальный расчет рабочего времени и износа любого прибора. Твоему отцу эта штуковина бы очень понравилась, Джонатан. — Уэйлин кивнул, и Макоули продолжил: — Вот здесь факсимильный аппарат, который за сорок пять секунд передаст документ или цветную фотографию — хоть на другой конец коридора в этом здании, хоть на другую сторону Атлантики или Тихого океана. Здесь мой персональный биржевой телетайп. Котировки наших акций или акций дочерних компаний выделены ярко-желтым цветом. В центре стола — интерком, диктофоны, система пейджинга, система поиска данных…
— Как все, однако, сложно!
— Сложно, Джонатан. Но и бизнес у нас непростой. Когда твой отец руководил Компанией, он всегда ратовал за внедрение самых современных методов для повышения производительности. Мы пошли дальше — мы ускорили обмен деловой информацией. Без некоторых из наших продуктов нога человека вряд ли ступила бы на поверхность Луны. В настоящее время Компания представляет собой сложнейший конгломерат, состоящий из более чем сорока национальных и международных подразделений. Металлургия — некогда главный предмет интересов твоего отца — ныне занимает лишь четвертое место в списке наших интересов. Туда входит авиационно-космическая, фармацевтическая, компьютерная, пищевая промышленности, угольные шахты, добыча нефти на морском дне, газовые турбины, телевидение, полупроводники, страхование, издательское дело, строительство и еще добрый десяток различных отраслей — от простагландинов до сборных домиков. По объему продаж мы входим в первую десятку корпораций этой страны. — Он улыбнулся и снова показал на свой стол: — Твоему отцу, конечно, не понравилось бы, что все приборы сделаны за рубежом. Но вот дерево он бы одобрил — настоящий американский орех. Присаживайся, Джонатан, и расскажи мне, что привело тебя сюда.
Уэйлин уселся и бросил взгляд на Макоули, который склонился над столом.
— За мной день напролет следят какие-то люди, — сказал Уэйлин. — Они имеют при себе уоки-токи и ходят за мной по пятам.
На лице Макоули не дрогнул ни один мускул.
— Откуда ты это знаешь? — спросил он.
— Я их заметил. Один раз мне удалось от них оторваться. Но не надолго. Сейчас они, наверное, поджидают меня у входа.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Хотел узнать, в курсе ли ты.
Макоули внимательно посмотрел на Уэйлина.
— По-моему, настало время быть с тобой откровенным, Джонатан. За тобой следят, вернее, тебя охраняют по распоряжению Компании и ее акционеров. Держат под постоянным наблюдением с того момента, как ты вышел из самолета в нью-йоркском аэропорту. Все равно рано или поздно мне пришлось бы тебе об этом сказать…
— Но почему?
— Потому что ты — единственный наследник огромного состояния. Потому что ты — один из крупнейших акционеров. Потому что ты представляешь…
— Но я не просил охранять меня! — перебил его Уэйлин.
— Верно. Мы стали охранять тебя по требованию мистера Уолтера Хоумета, одного из ближайших друзей твоего отца и твоего бывшего опекуна. Как и ты, Хоумет является одним из крупнейших акционеров. Мистер Хоумет доволен нашей работой.
— Несколько дней назад я вступил во владение наследством. Хоумет уже не опекун и…
— Я все это прекрасно знаю, Джонатан. Однако совет директоров, сознавая, насколько ты уязвим, опасался, что твоя уязвимость может нанести ущерб всей Компании.
Уэйлин встал, подошел к окну и вернулся на свое место.
— Почему это я уязвим? — спросил он.
— Попытайся понять, Джонатан. В этом городе, — Макоули показал за окно, — существуют люди, которые убивают других людей за деньги. Которые могут убить человека только для того, чтобы завладеть его бумажником. Которые крадут велосипеды у подростков, предварительно выколов им глаза, чтобы их не смогли опознать. И ты посреди всего этого. Кандидат в жертвы. — Макоули открыл встроенный в стол бар и достал оттуда пару хрустальных стаканов с золотым ободком. — Выпьешь чего-нибудь? — Уэйлин отрицательно покачал головой. Тогда Макоули налил себе. — Я отвечаю за тебя перед моими партнерами, перед нашими клиентами здесь и за рубежом, перед нашими акционерами. Если с тобой что-нибудь случится — а оно случится, если тебя не охранять, — это скажется на всех нас. Компания не может позволить себе так рисковать.
— Тогда почему бы вам просто не запереть меня в сейфе?
Макоули громко рассмеялся.
— Не ехидничай, Джонатан!
— Но почему же вы меня не спросили? Почему не предупредили заранее?
— Хороший вопрос. Это я так решил. Я не хотел пугать тебя. До твоего приезда мы мало знали о тебе, а то, что нам было известно…
— Что?
— Опекуны всегда отмечали, что твой образ жизни отличается — как бы это сказать — непредсказуемостью. Неоднократно ты оказывался на волосок от гибели…
— Мой отец купался в шторм. Он утонул. Моя мать, как мне рассказали…
— Так или иначе, тебя слишком долго не было дома. Мы решили, что поначалу тебе будет непросто ориентироваться и в Нью-Йорке, и в Питсбурге. У нас были причины опасаться за тебя. Представь себе, Компания взяла на себя все расходы по твоей охране.
— И во сколько это ей обошлось?
— У меня сейчас нет под рукой цифр. Но в любом случае эти расходы оправданны.
— Как акционер, я полагаю, что это — разбазаривание средств Компании. А за друзьями моими вы тоже следите? А мои телефонные разговоры — вы их записываете? И как я с подружками трахаюсь, снимаете на видео?
Макоули снова рассмеялся:
— Видно, что ты уже насмотрелся свежих гангстерских фильмов. Мы печемся только о твоей личной безопасности, Джонатан. До сих пор нам удавалось добиться, чтобы ничего из того, что происходит с тобой, не попадало в новости. Газетчики не знают, что ты вернулся в Америку. Никто не в курсе, каковы были условия опеки. Мы и далее будем обеспечивать твою безопасность.
— Я сам найму себе охрану. И сообщу вам, как только это сделаю.
— Хорошо. Коли ты полагаешь, что так будет лучше. Если могу чем-то помочь, звони мне, Джонатан.
— Спасибо, позвоню, — Уэйлин встал, и Макоули проводил его до дверей.
— Хоуметам не терпится тебя повидать, Джонатан, — сказал он, пожимая на прощание руку. — Как им удалось тебя найти?
— Мы встречаемся завтра, — сказал Уэйлин уже с порога.
В приемной его ждала женщина.
— Мистер Уэйлин? Я — секретарь мистера Макоули. Не хотите ли воспользоваться его личным лифтом?
***— Для тех, кто знал и любил твою мать, ее смерть оказалась ужасным потрясением. Даже те из нас, кто не имел счастья быть ее близкими подругами — у нее их было не так много, ты же знаешь, — будут всегда помнить… — миссис Хоумет остановилась, чтобы отпить чаю из кружки, и продолжила: — Этот блеск в глазах, эта улыбка, этот смех, эта утонченность! Твоя мать была глубоким, искренним человеком. У нас с ней было столько общих интересов! Это она научила меня ценить красоту в жизни. — Миссис Хоумет допила свой чай и позвонила в звонок.
— Миссис Хоумет… — начал было Уэйлин.
— Пожалуйста, зови меня просто Хелен! Я же носила тебя на руках еще ребенком! — просияла миссис Хоумет.
— Хорошо, Хелен. Вам доводилось видеть Бауэри?
— Бауэри? А что это такое?
— Район в центре Нью-Йорка. Не так уж далеко от Уолл-стрит.
— Нет, Джонатан. Мы же почти никогда не выезжаем в город.
— Там живут тысячи обездоленных. Они выпрашивают милостыню, спят на улицах, многие из них умирают, не получив предсмертного утешения. Может быть, Компания возьмет на себя заботу о них, построит для них больницу, организует благотворительный фонд?
Вошла служанка с чаем. Миссис Хоумет внимательно слушала.
— Продолжай, Джонатан! — сказала она.
— В конце концов, они обитатели того же города. Они живут буквально в нескольких шагах от нашего офиса.
— Но, Джонатан, Компания не может позволить себе такого бесцеремонного вмешательства в жизнь этих людей, — сказала миссис Хоумет. — Частный предприниматель не имеет права заставлять кого бы то ни было делать то, что ему не нравится.
