Харри Мулиш - Зигфрид

— Ты еще не устала от моей лекции? — спросил Гертер.

— Хм, словно для тебя это имеет хоть какое-то значение.

— Стало быть, так. Когда Ницше пришла в голову идея Воли к Власти, — продолжал Гертер, — он уже высказал в книге «Так говорил Заратустра» несколько шокировавших современников вещей, таких, как, например, концепция Сверхчеловека, власть сильных над слабыми, упразднение жалости, тезис о том, что Бог мертв. «Главное решиться», — считал он. И что же? Разнесчастный Фритц сам стал жертвой собственной решительности; в дальнейшем ему больше всего хотелось, чтобы кто — нибудь доказал ошибочность его суждений.

Мария взглянула на него пристально:

— У тебя на глазах слезы, я не ошиблась?

Гертер отложил диктофон в сторону и протер глаза.

— Да, верно.

— Но, Боже мой, почему? Я, например, всегда понимала, что Гитлера раззадорили выдумки Ницше.

— Выходит, ты понимала неправильно, и не ты одна. Ницше был первой жертвой Гитлера.

— По-моему, он тогда еще даже не родился.

— Правильно. Именно к этому я клоню. Слушай, — сказал он и снова взял в руки диктофон, — я попробую все объяснить, в том числе себе самому. Я сам до сих пор не могу в это поверить. Ницше умер в конце августа 1900 года: в следующем году исполнится ровно сто лет от этой даты. В течение нескольких лет он был уже абсолютно сумасшедшим, существовал скорее как растение, нежели как человек, вначале за ним ухаживала его мать, затем сестра. С чего началось его безумие? Следи внимательно, я собираюсь детально сопоставить все даты. Еще не весь материал в моем распоряжении, но в общих чертах я его уже собрал — дома я все распишу детально, и уже сейчас предвкушаю удовольствие от этого. Что может быть прекрасней, чем вести научный поиск в русле, проложенном предшественниками? Изучать что-либо, не имея своей идеи, я не умел никогда, даже в школе. Ладно. Итак, когда в первой половине восьмидесятых годов он закончил своего «Заратустру», в умственном отношении с ним было еще все в порядке. За несколько лет вслед за тем он опубликовал ряд важных работ, из чего не явствует, что и тогда в его голове что-то было не в порядке. В этот же период он записал более тысячи афоризмов, их разработка должна была привести к созданию философского антипода «Заратустры», но из этой затеи уже ничего не вышло. Летом 1888 года, когда вся подготовительная работа предположительно была уже закончена, все пошло вверх дном; что-то вдруг непоправимо сдвинулось, словно туча набежала на солнце. После его смерти собранный братом материал скомпоновала и издала под заголовком «Воля к власти» его нечистая на руку сестра, в этом виде книга и вышла, оказав огромное влияние на умы. В ней скорее вещает пророк, нежели говорит человек. «Духом вещей птицы» называет он себя. Ницше считал, что предсказал историю грядущих двух веков; и сейчас мы как раз на середине очерченного отрезка, можно считать, что в первой его четверти все в точности сбылось. Единственно, события развивались быстрее, чем думал автор. Или, возможно, следует предположить, что и двадцать первый век тоже будет проходить под знаком Гитлера? Издание Элизабет Фёрстер-Ницше начинается знаменитой фразой: «Нигилизм стоит у порога — откуда явился к нам этот мерзкий гость?» Не странно ли это? Нигилизм является в виде гостя, в человеческом облике. Это всегда рассматривали как фигуру речи, но теперь я трактую это по-другому. Термин «нигилизм» произошел от nihil, что означает «ничто», — читай, иными словами: «Гитлер стоит у порога».

— Знаешь, мне кажется, Руди… — сказала Мария, — ты сам наносишь себе какой-то страшный вред.

— Ницше, наверное, тоже не раз так говорили.

— А он не слушал, поэтому с ним все так плохо закончилось.

— Точно. Я тебе сейчас объясню, и ты поймешь, что все это было делом рук Гитлера. Итак, лето тысяча восемьсот восемьдесят восьмого. Туча набегает на солнце, он откладывает в сторону материалы для «Воли к власти» и в течение нескольких месяцев пишет в черепашьем темпе ряд работ, по которым можно проследить разрушение его разума. Главный антисемит Вагнер получает по первое число, Ницше произносит такие фразы, как, например: «Я бы, глазом не моргнув, отдал приказ расстрелять всех антисемитов». А в своем автобиографическом очерке «Ессе homo» он говорит, что все великие писатели, собравшись вместе, не могли бы написать даже одной речи его «Заратустры». Себя он видит пришедшим на место умершего Бога и собирается ввести новое летосчисление, с каждым разом его гигантомания все растет, он подписывается то «Дионис», то «Распятый», то «Антихрист» и в последних своих заметках, датированных январем тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, выражает готовность править миром. И после этого его разум окончательно окутывает мрак. Когда в Турине он однажды проходит мимо того места, откуда отправляются экипажи, точно такого же, как здесь через дорогу, он видит кучера, немилосердно стегающего хлыстом свою старую лошадь, — и вот этот ниспровергатель сочувствия бросается к ней, рьщая, в слезах обнимает за шею…

Гертер на несколько секунд умолк, ощутив, что его глаза снова наполняются слезами. Мария встала, бросила взгляд в сторону экипажей, выстроившихся на площади в ряд, и присела рядом с ним на кровать. Она молча положила свою руку ему на запястье. Он немного откашлялся и продолжал:

— Фамилия директора психиатрической клиники, куда поместили философа, была доктор Вилле.[17]

— Это ведь тоже случайность.

— Да, случайность. И таких случайностей немало. По мнению доктора Вилле и всех остальных лечивших его врачей, пациент страдал прогрессирующим постсифилитическим параличом.

— И? — с сомнением протянула Мария.

Он посмотрел на нее. Диктофон, зажатый в его руке, чуть-чуть задрожал.

— Тебе известна дата рождения Гитлера?

— Конечно, нет.

— Двадцатое апреля тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. — Гертер сел на кровати. — Ты понимаешь, что это значит?

Когда Мария молча вопросительно подняла брови, он сам ответил:

— То, что зачат он был в июле тысяча восемьсот восемьдесят восьмого — ровно в тот месяц, когда началось разрушение личности Ницше. А когда через девять месяцев он родился, Фридриха Ницше больше не было. Мозг, породивший все эти мысли, был разрушен за месяцы, в течение которых формировался их персонифицированный, вернее, деперсонифицированный зародыш. Это и есть мое онтологическое доказательство бытия Ничто.

Рот Марии чуть приоткрылся.

— Руди, ты ведь не настолько рехнулся, чтобы в самом деле…

— Да, я рехнулся. Имя аннигиляции Ницше не прогрессирующий паралич, а Адольф Гитлер.

Мария смотрела на него, онемев от удивления.

— Я начинаю опасаться за твой рассудок. Ведь все это не больше чем случайность!

— Вот как? И когда же прекратятся все эти случайности? Если, бросая игральную кость, сто раз подряд выкинуть шестерку, это тоже будет всего лишь случайность? Строго говоря, да, потому что ни один бросок никак не связан с предыдущими; и тем не менее никогда прежде ничего подобного не происходило. Можно спокойно дать голову на отсечение, утверждая, что с игральной костью что-то случилось. Смотри сама. С одной стороны Ницше, пророчески предсказавший то, что я назвал, с другой — Гитлер, все это воплотивший. За несколько дней до своего помешательства — когда зародышу Гитлеру шел шестой месяц — Ницше прямым текстом заявил, что ему известна его собственная судьба: его имя будут связывать с чем-то чудовищным, с неким кризисом, каких еще не бывало на земле, с глубочайшим конфликтом совести, с решением, принятым против всего, во что прежде верили, соблюдали и почитали святым. Никто тогда не понял, о чем идет речь, но теперь-то мы это знаем. Ведь именно Гитлер воплотил предначертанное «чудовищное решение»: его основной маниакальной идеей, оказывается, было Endlosung der Judenfrage[18] — физическое уничтожение евреев, первым этим им угрожал Вагнер, за что его так невзлюбил Ницше. От одного из его друзей юности нам, впрочем, известно, что будущий убийца народов назубок знал антисемитсткие воззвания Вагнера. Ницше он в юности тоже читал, но от разговоров со своим другом на эту тему этот неугомонный болтун красноречиво воздерживался, конечно же потому, что они его слишком задевали. Впрочем, он не слишком увлекался философией и литературой, его страстью были архитектура и музыкальный театр, в первую очередь вагнеровский, причем в основном декорации и постановка. Только Ницше был в той же степени, что и он, хотя и несколько по-иному, одержим Вагнером. Он тоже хотел править миром, мечтал о введении нового летосчисления и так далее и тому подобное — этот ряд я мог бы продолжать. С приходом в мир Гитлера мания величия и страхи Ницше реализовались от А до Я, все сошлось тютелька в тютельку. Когда, уже став рейхсканцлером, Гитлер навещает сестру Ницше в Веймаре, с ним происходит мистический случай: как он сам потом рассказывал, он вдруг увидел ожившим ее покойного брата и явственно услышал его голос. И что же, такое точное совпадение во времени зарождения Гитлера и гибели Ницше тоже считать случайностью? Случайно ли оба они дожили до одних и тех же лет, до пятидесяти шести? Случайно ли, что безумие Ницше длилось ровно двенадцать лет, столько же, сколько и диктатура Гитлера?