Кира Буренина - Бамбук в снегу (сборник)
– Что такое? – удивилась Анна, обращаясь к Кунь Чжан.
– Они решили, что вы уже не приедете к ним, что вы за что-то прогневались на них, – сухо пояснила Чжан, захлопывая книгу и вставая со стула. – Я пойду, у меня дела. Надеюсь, вы будете успевать к началу урока. Что бы с вами ни происходило. – И она величественно выплыла из класса.
Урок покатился по своей колее. За ним следующий, потом еще. Потом она занималась дополнительно с группой отстающих. И удивилась, когда увидела у своего стола стройную красивую девушку с двумя косами.
– Здравствуйте, я – А-Су, – по-русски произнесла девушка.
– Вы говорите по-русски? – изумилась Анна.
– Да. Моя бабушка была русской. Она вышла замуж за китайца, и они жили в Шанхае, – рассказывала А-Су, слегка искажая слова. – А во время культурной революции их прислали сюда на перевоспитание. А мы сегодня идем в детский дом.
– Я помню. – Конечно, честно говоря, больше всего Анне хотелось увидеть Чарли. – Только давайте зайдем в гостиницу, я быстро переоденусь.
– Быстро? Хорошо. – А-Су улыбнулась, и они вышли из класса.
– В первый вечер, когда мы приехали, казалось, что будет холодно, но осень такая теплая. – Анна завела разговор на обычную для европейцев тему, совсем упустив из виду, что разговор для китайцев табу. Спохватившись, она стала задавать вопросы о детском доме, куда они направлялись.
В детском доме Андиньмэнь – бывшем здании школы, спешно переоборудованном под интернат, – звенели детские голоса. Утром дети учились в своих классах, а днем делали домашние задания, гуляли и занимались в кружках. Некоторые кружки расположились прямо в коридорах – несколько столов, учитель и много-много детей, старательно что-то мастерящих, рисующих. Из компьютерных классов раздавались восклицания, по коридору покатилась маленькая инвалидная коляска, управлял которой совсем крохотный малыш…
– А вот заведующая детским домом. – А-Су подвела к Анне миниатюрную женщину с ниткой нефритовых бус на шее. – Это Дай-На.
Женщина широко улыбнулась, протянула Анне руку лодочкой и произнесла что-то по-китайски.
– Я не очень хорошо говорю по-китайски, – сокрушенно вздохнула Анна.
А-Су перевела:
– Госпожа Дай-На рада, что вы приехали в Китай помогать нашим людям. Она очень признательна, что вы пришли в этот дом. Ее отец очень любил Россию, он работал на заводе вместе с русскими мастерами в пятидесятых годах. Госпожа Дай-На очень любит русские книги и фильмы. Она всегда ставит в пример детям Павла Корчагина.
Анна была тронута.
– Будет прекрасно, если смогу по-настоящему помочь вам и вашим питомцам. Мы уже говорили, что, если у вас есть дети, которые хотят учиться хореографии, танцу, я готова организовать даже дополнительный класс.
Дай-На закивала и сложила руки перед собой.
– Да, дети будут очень довольны. Уже набралось двадцать человек, разного возраста. – А-Су переводила бойко и ни разу не сбилась. – А теперь давайте осмотрим дом.
– А вот и Ю-Мэй – наша помощница, – представила Анне заведующая десятилетнюю девочку с серьезными глазами.
Она была единственная, кто выбежал из школы до начала землетрясения. Все ее одноклассники оказались под руинами здания. Многие пострадали очень серьезно. Сначала после трагедии она была грустной и молчаливой, сидела часами и молчала. Но постепенно ожила, что-то в ней сдвинулось. Она стала жизнерадостной и веселой. Вызвалась помогать педагогам ухаживать за обитателями детского дома, рассказывает им сказки, играет с ними.
Анна протянула девочке несколько плиток шоколада «Конфаэль».
– Се-се (спасибо). – Ю-Мэй улыбнулась Анне и двумя руками с небольшим поклоном взяла подарок.
Они прошли по этажам, осмотрели классы, спальни, столовую, понаблюдали за тем, как малыши вырезают из бумаги большие иероглифы.
– А это – наша гордость, – произнесла заведующая, открывая дверь класса.
В большом помещении стрекотала швейная машинка, пахло клеем, утюгом.
– Здесь делают туфли для балета.
Анна подошла к готовым к отправке пуантам – поверх туфель аккуратно были сложены ленты в виде бабочки.
– Очень трудно было научиться заложить три складки на носке и наклеить подошву, – объяснила Дай-На. – Но теперь мы это умеем. Произведенные товары отвозят на продажу в магазин подарков. После реализации выдается «зарплата» и ежемесячно инвалид получает около двухсот юаней.
Анна подошла к отложенным в стороне туфлям.
– А это наш брак, – вздохнула заведующая, – видите, подошва проклеена плохо, здесь носок нетвердый, а тут на подошве всего две складки… Но мы стараемся, брака все меньше…
Анна взяла в руки пару и вдохнула с детства любимый запах кожи, клея – новых балетных туфель.
– А вы не пробовали делать миниатюрные туфельки в виде брелоков для ключей? – поинтересовалась она.
Заведующая задумалась. Потом просияла:
– Отличная идея! Мы подумаем над ней.
В другом классе перед столами, заваленными красными нитками, сидели дети разного возраста и старательно плели сложный узел удачи.
– А это узел «Чжун-го» – «Китай», – пояснила Дай-На. – Очень хорошо туристы покупают.
– И его можно сделать меньше, в виде брелока для ключей, – поигрывая шелковыми нитями, предложила Анна.
Заведующая погладила рукой груду шелковых нитей, и женщины вышли из класса.
– Я узнаю, когда будет свободен класс для занятий с детьми, – сообщила заведующая. – Я слышала, что там нужны специальные перила…
– Да, палка, за которую держатся. – Анна согнула руку, показывая, как следует стоять у балетного станка. – А высота – примерно такая. – Анна снова показала рукой.
– Наши мастера все сделают к завтрашнему дню.
Раскланиваясь и улыбаясь, женщины простились. На город спустились лиловые сумерки. А-Су и Анна медленно шли по направлению к гостинице.
– Я тоже люблю советские фильмы и книги, – сказала А-Су. – Моя бабушка учила меня читать русских классиков. Я читала «Идиота» Достоевского, «Героя нашего времени» Лермонтова. Я до сих пор помню некоторые стихи Пушкина, которые разучивала вместе с бабушкой.
– Вы учитесь, А-Су? – поинтересовалась Анна.
– Да, я учу русский язык в городе недалеко отсюда. Моя мечта – Пекинский университет, но надо очень хорошо учиться.
– Я уверена, у вас все получится, – приободрила девушку Анна, – вы очень хорошо владеете языком.
Они дошли до гостиницы, и Анна почувствовала, как сердце, пропустив удар, забилось точно сумасшедшее…
У гостиницы стоял Чарли в окружении смуглых плотных подростков. Он о чем-то негромко говорил, а подростки почтительно его слушали. Анна попрощалась с А-Су и остановилась на расстоянии десяти шагов от входа. Оставаясь незамеченной, она смотрела на Чарли. И вдруг стала мысленно молить его, чтобы он сказал ей, что она ему не безразлична, что он ее любит, и тотчас же отругала себя за эти мысли. «Чарли женат, – сказала она себе строго, – у него семья. И потом – он живет так далеко от Москвы. Все, что ты хочешь, – невозможно. Нереально. По крайней мере, в этой жизни».
Анна твердой походкой приблизилась к входу в гостиницу, поздоровалась с Чарли и детьми и, затаив дыхание, словно прошла не мимо подростков, а огнедышащих драконов, стала подниматься по скрипучей лестнице наверх, к себе в номер.
Там она бросила сумку на комод и села на краешек кровати. Ужин она пропустила, теперь очень хотелось есть. А вот спать не хотелось, несмотря на то что сегодня был насыщенный рабочий день, а вчера – не менее насыщенный вечер. Анна стала вспоминать мастерскую в детском доме, где делали пуанты, маленькие прилежные ручки, мастерящие балетные туфельки – мечту многих девочек всех стран и народов. Вспомнила, как когда-то любила свои пуанты, разминала их, пришивала тесемки и проделывала множество разных манипуляций, о которых знает каждая балерина. Каждая танцовщица переделывает пуанты под себя, чтобы ноге было удобно… Задумавшись об этом, она вдруг вздрогнула. «Большой театр!» – сверкнула в голове мысль. Анна тотчас же набрала номер мобильного телефона управляющего балетной труппой Большого. Не зная, что будет говорить, она мужественно переждала первые долгие гудки и наконец услышала ласковый голос.
– Я знаю, что вы в Пекине, – без традиционно долгих приветствий начала она разговор, – я тоже в Китае, но далеко от вас. У меня необычная просьба… – И, сбиваясь, путаясь, повторяясь, Анна изложила свою просьбу.
Молчание надолго зависло в телефонной трубке.
– Я поговорю с ребятами, – пообещал управляющий труппой. – Но билеты и гостиница…
– Думаю, что город это обеспечит! – с жаром заверила его Анна.
Она сама не знала, откуда в ней эта уверенность, но интуиция подсказывала, что эта затея удастся. И все сложится. Иначе быть не может.
Через полчаса Анна спала глубоким сном, и снился ей танец снежинок из любимого новогоднего балета «Щелкунчик».
