Владимир Матлин - Красная камелия в снегу
Он представил себе завтрашние похороны, настороженные, недоброжелательные взгляды, шепот за своей спиной: «Вот этот, вот этот. Мешумед». Чего доброго, еще кто-то сунет ему под нос молитвенник с закорючками вместо букв. Что он будет делать?
И Зиновий не пошел на похороны матери. А еще через несколько дней узнал, что бабушку поместили в дом престарелых. Эту новость ему тоже принес Глеб.
— Вот ее кровать, а ее нет, — сказала нянечка, молодая таджичка, и показала на узкую железную койку в длинном ряду таких же коек. — Ищи там.
Она кивнула в направлении коридора, Зиновий пошел туда и действительно вскоре обнаружил бабушку: она сидела на стуле и смотрела в окно. Он подошел сзади и тихо, чтобы не испугать, позвал:
— Бабушка, бабушка, здравствуй. Это я.
Она взглянула на него, слегка кивнула и снова отвернулась к окну.
— Вот я принес тебе мандарины. Сладкие.
На ее лице ничего не отразилось. Она продолжала безучастно смотреть в окно на кирпичную стену противоположного дома. Зяма положил пакет ей на колени, тогда она промолвила: «Спасибо». Такой он никогда ее не видел. Зяма потрогал ее за плечо, она посмотрела на него без всякого выражения.
— Бабушка, как ты здесь? Может, тебе что-нибудь нужно?
Она подумала и выговорила:
— Ты знаешь, Ева умерла.
Горло сдавило от слез. Он глотнул несколько раз и кое-как справился с собой.
— Отчего она умерла? — спросил он прерывающимся голосом. — Как это произошло?
— Умерла. Ева умерла.
— Она болела?
— Да, болела. У нее разрыв сердца произошел.
Она снова отвернулась к окну. Он понял, что ничего не добьется.
— Бабушка, как тебе здесь живется? Ты не голодная?
— Что?
— Я спрашиваю, ты не голодная? Кушать хочешь?
Она встрепенулась и посмотрела не него вполне осмысленным взглядом:
— Мне нужно домой. Срочно. У меня дела. Мне нужно внука кормить. Зяму кормить. Срочно домой!
До ее кончины он успел навестить ее раза два или три. Каждый раз она просилась домой, чтобы покормить внука. Отчего умерла мама, он так и не узнал.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ КОЛЯ
На четвертом году совместной жизни супруги Уайтхерст потеряли надежду. Некоторое время они еще по инерции подбадривали друг друга, говорили, что не нужно отчаиваться, но в какой-то момент оба признались, что в успех больше не верят, ничего не получается, все. К этому моменту Виктория обошла с десяток специалистов по бесплодию, прочла с полсотни книг и брошюр, выслушала несколько сот советов. Фрэнк тоже побывал у врача, который осмотрел его, пожал плечами и посоветовал носить трусы другого фасона.
Проблема супругов Уайтхерст была весьма актуальной: Фрэнку перевалило за сорок, и времени, чтобы поднять ребенка, дать ему образование, ввести в жизнь, оставалось в обрез. Супруги нервничали. Они метались от одной идеи к другой — современная американская жизнь предлагает несколько разных решений проблемы. Одно время Фрэнк заговаривал о «суррогатной матери», которая выносила бы его семя. Но Виктории такой вариант был крайне неприятен, она категорически возражала. В конце концов супруги остановились на самом простом — на усыновлении. Впрочем, вскоре выяснилось, что самым простым такое решение может показаться лишь на первый взгляд…
Кто осудит супругов, которые хотят, чтобы ребенок был похож на них? Ну хотя бы отдаленно, ну хотя бы белой расы… Но где взять белого ребенка? В Америке — очередь на пять — семь лет. В Западной Европе — и думать нечего, самим нужны. Остается Восточная Европа. И тут Виктория Уайтхерст прямо вздрогнула, прямо взвилась от догадки — Россия! Конечно, Россия! Можно сказать, перст судьбы указывает на неизбежную связь с этой страной, из которой сама миссис Уайтхерст эмигрировала в Америку с родителями семнадцать лет назад, будучи десятилетней девочкой.
Найти агентство, которое занималось бы подысканием за границей детей для усыновления, было делом нетрудным. Одно такое агентство находилось сравнительно недалеко, в соседнем городе, и Виктория съездила туда на машине, чтобы познакомиться с сотрудниками и разузнать все подробности.
Вернулась она вечером того же дня, с ворохом анкет и переполненная сведениями. Она чуть ли не полночи возбужденно рассказывала Фрэнку, как познакомилась с владелицей агентства California International Adoption миссис Толл (собственно говоря, все агентство и состояло из нее и делопроизводителя), какое прекрасное впечатления произвела эта женщина, как старается она совместить интересы детей и своих клиентов и какое вообще это прекрасное дело — усыновить сироту. Что касается самого усыновления, то процедура эта до ужаса сложная из-за невероятного количества справок, свидетельств, заключений и разрешений, которое они, будущие родители, должны собрать. Когда наконец удастся собрать все необходимые бумаги, продолжала она, дальнейшее будет зависеть от пола ребенка: на девочек огромная очередь. Да, миссис Толл сказала, что восемьдесят процентов американцев просят девочек. Не то что в Китае или Индии, где от них стараются избавиться… «Вот так, женщины в Америке нынче в цене!» — Виктория возбужденно смеялась.
Но самое интересное она приберегла напоследок. В России агентство постоянно работает с тремя или четырьмя детскими домами, откуда берет детей. Детские дома находятся в разных городах, и один из домов — надо же, такое совпадение! — в ее родном городе, в том самом, где она родилась, выросла, училась в школе. Разве не интересно туда поехать, посмотреть на свой дом?
— Не знаю, — сдержанно заметил Фрэнк, — может быть, как раз лучше поехать в незнакомый город. А то, чего доброго, тебя узнают, потом биологические родители появятся…
— Об этом не беспокойся! — замахала руками Виктория. — Столько лет прошло, кто меня там помнит? Одни умерли, другие уехали, никого не осталось. Не беспокойся. — И добавила восторженным шепотом: — В этом что-то есть: и я, и мой ребенок родились в одном городе…
Фрэнк снисходительно улыбнулся:
— Так что мы решим по поводу пола? Будем ждать девочку или возьмем поскорей мальчишку?
— Не знаю. Не могу решить…
Решить и вправду было трудно. С одной стороны, Виктория предпочла бы девочку. Но придется долго ждать: очередь чуть ли не на год. Мальчика можно взять без всякой очереди, и к тому же Фрэнк, она знала, в отличие от «всех американцев», хотел сына.
— Просто не знаю, что делать.
— А нельзя поехать посмотреть? — спросил Фрэнк.
— В том-то и дело. Русские завели такие порядки — ужас. Мы должны заранее решить, кого мы берем — мальчика или девочку и какого возраста. Тогда они дают нам конкретного ребенка, и мы можем взять только этого, никакого другого. Как тебе нравится?
— В той стране свободу выбора никогда не уважали, — мрачно пошутил Фрэнк, — впрочем, и законов своих тоже…
На следующий же день Виктория уволилась с работы. Правду сказать, она рада была поводу: работа продавца ювелирных украшений ее никогда не увлекала, скромная зарплата не была существенна для семейного бюджета (Фрэнк зарабатывал предостаточно), а ходила она ежедневно на службу просто потому, что сидеть одной дома было скучно и неловко перед свекровью. «Вот забеременею — и все, уволюсь сразу», — мечтала она. А тут такой уважительный повод, почти как беременность — тоже хлопоты в ожидании ребенка.
Хлопот и вправду было много. Каждый день Вика отправлялась в какое-нибудь учреждение за справкой, запросом, свидетельством или копией. Вечером вместе с Фрэнком они заполняли очередную анкету или составляли ходатайство, которое на следующий день она отвозила в соответствующее учреждение. Дважды к ним приходили с обследованием. Один раз проверяли жилищные условия, которые были найдены удовлетворительными (супруги Уайтхерст жили в отдельном двухэтажном доме с четырьмя спальнями и тремя ванными). Второй раз ходили по соседям, наводили справки насчет поведения супругов Уайтхерст: не буянят ли по ночам? не торгуют ли наркотиками? не бродят ли пьяными по улице? Видимо, соседи ничего такого припомнить не смогли, и отзыв пришел благоприятный. Подвергся обследованию даже кот по кличке Саддам — печальный медлительный зверь, обиженный на людей то ли за свое имя, то ли за свой двусмысленный половой статус.
К исходу третьего месяца хождения по кабинетам Виктория собрала все документы — от копии метрической выписки Фрэнка до справки ветеринара об отсутствии блох у Саддама, — требуемые по правилам для подачи заявления об усыновлении ребенка за пределами Соединенных Штатов. Миссис Толл просто нарадоваться не могла. Она отмечала галочками по списку наличие требуемых документов, и каждая галочка сопровождалась одобрительным возгласом: «замечательно!», «какая вы умница!», «просто молодчина!». Виктория гордо улыбалась.
