Роберт Крейг - Грязные танцы
– А чего тут клясться? Я всегда принимала это как само собой разумеющееся.
Глава девятнадцатая
Джоффри решил, что в субботу он будет писать. К пяти вечера он так и не сочинил ничего. Он смотрел телевизор, когда из Канады позвонил Стюарт.
– Джофф? Это Стюарт. Как там наш дом?
– Отлично. Ты хочешь услышать, что здесь тебя не хватает?
– Мы пока еще в Канаде.
Джоффри предположил:
– Но вы возвращаетесь завтра, потому что тебя вышибли в первом туре. Я прав?
Стюарт был теннисистом, в Британии он шел под седьмым номером, но в мировых турнирных таблицах его имя не значилось.
– Нет, пока мы не планируем возвращаться. Я звоню сказать, что мы еще побудем. Здесь здорово, к тому же все оплачено до следующей недели.
Джоффри довольно жестоко настоял:
– Но ты все же вылетел из турнира?
После многозначительной паузы Стюарт признался:
– Да. Разве этого не было в новостях?
– Я пишу. Я не смотрю телевизор, – соврал Джоффри, радуясь, что вовремя приглушил звук мультипликационного каната.
– Ну так как – нормально, если ты побудешь в нашем доме еще недельку?
У Джоффри больше не было дел, так что остаться здесь вместо того, чтобы возвращаться в свою конуру, просто замечательно, настоящий подарок судьбы.
– Нормально, еще одна неделя будет кстати. Как раз рассеется дым и высохнет вода.
– Это не смешно, Джофф.
В семь тридцать, чтобы не быть таким предсказуемым, Джоффри позвонил Наташе. Желая увидеть ее снова, но не потратить при этом денег, парень предложил девушке приехать к нему, он сам приготовит ужин.
Наташа, не колеблясь, приняла его предложение и неискренне добавила:
– Кстати, ты мне вчера не звонил? Меня не было дома.
– Нет, не звонил. А что – должен был?
– Я просто спрашиваю.
Наташа уже приняла душ, так что она поспешила одеться. Девушка взглянула в окно. Две машины встретились у их дома. Одна из них принадлежала Ричарду, и он забрал Анну, в другой приехал за Наташей Джоффри.
Как только Наташа заметила «ягуар», она отправилась в ванную почистить зубы. В этом не было необходимости, но она хотела заставить Джоффри подождать.
На высокой скорости Джоффри доставил Наташу к особняку, опасаясь, что лазанья, которую он готовил, растечется. Наташе льстило, что Джоффри стремился провести с ней вечер.
– Куда ты ходила вчера? – спросил Джоффри.
– О… Э… Просто гуляла, – соврала Наташа.
– Будем считать, что так, – ответил Джоффри.
Наташа никак не могла понять, шутит ли ее кавалер, или же он был искренним, но глупым.
В машине Анна моментально обезоружила Ричарда вопросом:
– Помнишь, я тебя спросила в четверг вечером, бросишь ли ты жену, и потом попросила забыть тебя об этом? Ты забыл? Возможно ли вообще, чтобы ты стер этот вопрос из своей памяти и вел бы себя так, будто его никогда не звучало? Я это спрашиваю потому, что, с тех пор как я это ляпнула, я чувствую, что что-то стоит между нами, а мне этого не хочется.
Много лет назад, примерно тогда, когда Анна ушла из школы и начала работать в обувном магазине, одна подруга пыталась свести ее со своим братом. Анна тактично сторонилась, но подруга настаивала регулярно и упорно, говоря, что они друг другу очень подходят, так что, наконец, она сдалась.
– Это будет забавно, – сказала Анна Наташе. – Меня волнует только то, что это будет свидание вслепую.
– Да чего тебе бояться? Не думаю, что он окажется страшнее тех монстров, с которыми ты встречалась.
Свидание Анны прошло достаточно хорошо. Парень ей не докучал, он был хорошим слушателем и не вылил на нее ушат тупых историй, к тому же он оказался достаточно сообразительным, чтобы понять: несмотря на то, что он ей импонирует, как мужчина он ее не привлекает. Вечер закончил он – не Анна! – придумал оправдание и извинился.
– Самое ужасное, – сказал он Анне, – что мне придется объяснять моей сестре, почему у нас ничего не вышло.
К удивлению Анны, в следующий раз, когда она встретила эту подругу, то получила холодный душ. Девушка была резка и попыталась избежать разговора с ней. Анна набросилась на нее:
– Это из-за твоего брата, так?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – деланно изумилась девушка.
Но продолжала вести себя странно. Стоило Анне приблизится к ней, она извинялась и уходила, пресекая любые попытки завязать разговор.
Анна позвонила ее брату и рассказала ему о поведении сестры. Вместе они напали на нее и заставили признать, что она не права, и помириться с Анной.
Анна всегда была такой, она не любила недомолвок. Если проблема вызывала разногласия для нее, лучше было устроить скандал по полной программе, чтобы разрядить атмосферу.
С тех пор как она изрекла эти бессмертные слова: «Ты когда-нибудь уйдешь от жены?», Анне не терпелось прояснить ситуацию с Ричардом.
Уже знакомый с ее жесткими методами, Ричард раздумывал, как лучше ответить.
– Я не забыл твоего вопроса.
– Я так и знала!
– Разве это возможно? Но у тебя было право его задать. Мне нравится быть с тобой, Анна. И я еще не знаю, будет ли это длиться или закончится. Я знаю только, что хочу, чтобы это продолжалось, и не я буду тем, кто разрушит наши отношения.
Анна чуть было не проговорилась, что она и сама никогда бы с ним не порвала, но ей удалось себя остановить. Ричард ведь так и не пообещал, что бросит жену…
Чтобы предотвратить муки в будущем, надо бы предъявить ему ультиматум: либо он бросает жену, либо они никогда не увидятся снова. И все же, для женщины, которую он знает так недолго, такой ультиматум был бы сумасшествием. Конечно, его ответом было бы решение остаться с женой. И он подумает, что еще легко отделался, а Анна со своим ультиматумом просто ненормальная.
Так что запланированное противоборство не состоялось, и Анна осталась привязана к мужчине, который не принадлежал ей и, может, никогда не будет принадлежать и даже не пожелает этого. К тому же теперь она совершено не знала, как себя вести, не то что раньше, и не могла освободиться от этого, пусть и не идеального, мужчины, потому что он стал слишком большой частью ее самой. И поскольку теперь все ее действия были иррациональны, она никак не могла определиться с мнением о жене Ричарда, которую даже никогда не встречала. Анна ненавидела и жалела ее одновременно. Нет, она никогда не спросит Ричарда о том, оставит ли он свою жену, так как ее пугают оба ответа.
Оказавшись в доме, Наташа быстро накрыла на стол, следуя специфическим инструкциям Джоффри, а он одним махом сотворил салат и подал блюда.
– Знаешь, я не была уверена, что ты позвонишь мне сегодня, – призналась Наташа за едой.
И продолжила говорить, не давая ему возможности вставить слово. Она рассказала, как прошел ее день на работе. И все об Анне и Ричарде. Затем последовал первый поцелуй за этот вечер, и Наташе пришлось вытирать томатный соус с губ Джоффри.
– Я люблю готовить, – признался он ей. – Только мне редко предоставляется такая возможность. Я имею в виду, готовить для кого-то.
– Поэтому ты меня и пригласил? Чтобы это послужило оправданием твоей стряпне?!
– Я пригласил тебя, потому что хотел тебя увидеть. Честно говоря, я вообще-то не был уверен, что тебе позвоню. Понимаешь, я очень боюсь не оправдать твоих надежд.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала девушка, немножко разозлившись. – Но я тебе могу сказать, что знаю, что у меня на уме, так что если бы я не захотела тебя видеть, я бы тебе об этом давно сказала.
Строго говоря, это не было правдой. Наташа часто встречалась с мужчинами дольше, чем ей самой бы этого хотелось, не решаясь сразу расстаться с ними из боязни обидеть. Анна утверждала, что однажды Наташа выйдет замуж просто потому, что ей не хватит духу кому-то в этом отказать.
– Я рад, что все-таки позвонил, – произнес Джоффри.
Еда закончилась, и кофе был выпит. Наташа приметила, что, когда Джоффри о чем-то задумывается, он выдвигает нижнюю челюсть вперед.
– Нет, неправда, – возмутился он, когда Наташа ему на это указала.
Наташа изобразила, как он это делает, и засмеялась, увидев выражение обиды на его лице. Потом она спросила, умеет ли он сворачивать язык трубочкой. Оказалось, умеет.
– А знаешь, чему я никогда не мог научиться? – спросил он. – Выдувать пузыри из жвачки.
– О, я эксперт в этом деле, – гордо заявила Наташа. – Правда, теперь выпускают такие жевательные резинки, что из них не больно-то пузыри получаются. А помнишь, продавались такие круглые розовые, размером с двухпенсовую монету? Я из них выдувала пузыри больше своей головы! Маме все время приходилось выстригать у меня из волос кусочки жвачки, когда пузырь лопался. Года в три у меня была самая ужасная стрижка во всем районе.
Они протянули к друг другу руки через стол, обмениваясь поцелуями и нежными взглядами. Повисла тишина, а Наташа усвоила в прошлый раз, что Джоффри склонен к колебаниям, так что она взяла все в свои руки.
