Наталья Лайдинен - Израиль без обрезания. Роман-путеводитель
– Пошли! – обрадовалась я.
В городе было полно синагог и детских площадок, а вот кафе мы нашли не сразу. Даже хозяин – и тот взглянул на нас как-то не очень добро.
– Ну, рассказывайте, – сказала я, отпивая кофе, – каким ветром вас из Новосибирска сюда занесло.
– Да особо рассказывать нечего, – сказал Макс. – Однажды в универ к нам еврей приперся, начал со студентами общаться, листочки раздавал, где треугольники и кружки нарисованы были. Занятно! Потом стали книжки читать про каббалу. И захотелось самим все увидеть.
– Вы сами-то евреи? – осторожно спросила я. Кип на ребятах не было.
– Не, мы вообще-то оба крещеные, – переглянулись они. – Но разве это помеха к изучению древней науки?
Я пожала плечами, вспоминая рассказ Милки, и решила не развивать тему.
– А как вышло, что именно Цфат считается центром каббалы?
– Старая история. Когда-то тут зелоты оборонялись, потом крестоносцы крепость поставили. А в Средние века, после того как евреев из Испании и Португалии погнали, сюда переселились несколько известных раввинов-мистиков. Так и пошло… Цфат всегда мудрецами-талмудистами славился. Тут их могил полно вокруг. Нам один парень, который в Тверии живет, рассказывал, на могилах тут такое творится! Не хуже чем у нас у мощей разных святых. Тоже люди приходят, просят, молятся…
– Люди – везде люди, – философски заметил Андрей.
– А в каббале вас что интересует? Мистикой увлекаетесь?
– Да ну ее в баню, мистику! – сказал Макс. – Современная каббала, как нам тот учитель объяснил, дает возможность управлять сознанием других людей, добиваться успехов в бизнесе. Типа как НЛП или даже круче. Вот мы и решили посмотреть сами… Только пока не нашли ничего подходящего тут. Одни бородатые дядьки с книгами! Наверное, они и сексом через простыню занимаются!
– Что это значит? – удивилась я.
– Для правоверных евреев есть только один способ заниматься сексом для продолжения рода, – хмыкнул Макс, – чтобы тела не соприкасались. Я слышал, для этого покупается специальная простыня с дыркой, которой укрывают женщину. Причем с головой – целоваться тоже нельзя.
– Дикость какая! – поморщилась я.
– Хотя в секс-шопах в Тель-Авиве мы видели и ортодоксальные религиозные пары! – сказал Андрей. – Нас это просто поразило!
– Да уж…
– Ах вот ты где! – в кафе заглянула Милка. – Конечно, куда еще ты могла тут пойти! Только в кафе. Собирайся, скоро ритуал начнется!
Я распрощалась с ребятами, и мы выдвинулись куда-то в сторону от города. Там на поляне был начерчен круг, вокруг которого уже сидели несколько десятков зрителей, преимущественно иностранцы. В центре круга неловко мялось несколько человек.
– А разве ритуал не должен быть тайным? – спросила я.
– Раву лучше знать! Совсем неподалеку отсюда, на горе Мерон, была создана главная книга каббалы – Зогар! Представляешь, какие места? Ну, с Богом! – Милка решительно пошла в центр круга.
Деловые мальчики-помощники стали устанавливать видеокамеру рядом со мной. Странный ритуал, однако!
Вскоре появился сам рав. Это был дородный еврей в кипе, черном балахоне и очках. Помощники принесли ему несколько вязанок здоровых свечей. Желающие снять порчу и очиститься выстроились в очередь. Посередине круга был разожжен огромный костер. Мне стало не по себе, как будто я собиралась подглядывать за чем-то очень интимным. Остальные зрители, однако, вели себя раскованно и громко разговаривали на разных языках.
Рав прочитал молитвы или заклинания хорошо поставленным голосом. Потом вызвал знаком первую жертву. Это был худой мужичок в бейсболке. Рав стал ходить по кругу, жестом приказав исцеляемому следовать за ним. Мужичок ссутулился, нахохлился и потрусил за ним. Дальше стало интересней: нараспев читая молитвы, рав сделал знак помощнику, и тот швырнул ему вязанку свечей. Рав поколдовал над ними и ловко, как волейбольный мяч, перебросил их ничего не подозревающему мужичку. Тот от испуга чуть не умер, но вязанку поймал. И, повинуясь строгому раву, бросил свечи в костер. Так повторилось несколько раз. Костер угрожающе зашипел и стал плеваться воском.
Милка была следующей. Она довольно грациозно, по привычке активно работая женским обаянием то ли на рава, то ли на публику, которая периодически начинала подбадривать исцеляемых, принимала и бросала свечи. Раскрасневшаяся, с разметавшимися рыжими волосами, она выглядела на удивление сексуально. Сидящие вокруг мужики начали подбадривать ее особенно интенсивно. Они-то уж точно не понимали, что именно моя подруга там с помощью рава снимает.
Часа через полтора, когда все желающие получили шанс очиститься, рав еще несколько раз провел их по кругу под заунывные распевы. Мужик с видеокамерой куда-то исчез.
После мероприятия состоялось всеобщее братание с едой и вином. Каждому участнику процедуры на память раздали какие-то бляшки и конверты.
– Что там? – полюбопытствовала я у Милки.
– Талисман от рава на удачу и диск с записью ритуала.
– Что? – Я чуть в осадок не выпала. – Так это же конкретное разводилово, причем на коммерческой основе! Сколько ты заплатила за это счастье?
– Тссс! – испугалась Милка. – Не надо тут такого говорить! Это один из самых уважаемых равов. К нему со всего Израиля и мира ездят. Он много не берет…
– В Москве тоже есть разные госпожи, к которым со всего мира ездят, – процедила сквозь зубы я. – Это еще не гарантия. С одного немного, с другого, так и набирается.
– Просто ты стала слишком светская и циничная. Эта Москва тебя испортила! Я сразу заметила, – безапелляционно заявила мне Милка. – Как хочешь, а я еще к Амуке поеду.
– Какой такой Амуке? – испугалась я. – Тебе что, очищения огнем не хватило? Хочется полного катарсиса? Смотри, стемнело уже. Я вашими бедуинами сильно напуганная!
– А к Амуке и надо только ночью ехать, – обиженно поджала губки Мила. – Не хочешь – высажу тебя на заправке, посидишь в кафе, меня подождешь часок-другой.
– Нет уж! – решительно сказала я. – К Амуке – так к Амуке! Одна я в вашей веселой стране ночью больше не останусь.
Мы погрузились в машину и поехали по горной дорожке куда-то в сторону. Темно было – хоть глаз выколи.
– Ты туда уже не в первый раз едешь? – осторожно спросила я.
– Нет, конечно! Место святое, сильное… А после рава Йегуды может особенно подействовать!
– Да что за место-то? – взвыла я. – Расскажи хоть.
– Там похоронен один известный раввин древности…
– Так, опять раввин! – нахмурилась я. – На сей раз – усопший! Он-то чем тебе поможет?
– Не перебивай! – огрызнулась Милка. – Его звали Бен Узиель. Он женат не был, но при жизни обмолвился, что кто придет к нему на могилу и помолится как следует, создаст семью в скором времени. Вот я и хочу помолиться… У него такая сила была, что когда мимо пролетали птицы, они сгорали!
– Надеюсь, он не бросал их в огонь вязанками? – съязвила я.
– Это от силы молитвы! – благоговейно сказала Милка, будто и не услышав меня. – Ну, мы приехали.
Я обреченно вылезла из машины. Вот еще только по могилам праведников в горах я ночами не шаталась! Глаза с трудом привыкли к полной темноте. К моему удивлению, мы были не одиноки. Около могилы толпилось как минимум пятнадцать женщин. Все они сосредоточенно что-то шептали. Потом стали происходить и вовсе странные вещи. Одна женщина, не переставая молиться, стянула с себя колготки. Другая – кофточку. Я на всякий случай отошла подальше, к дереву: мало ли тут могильная оргия какая намечается. С Милки станется!
На дереве болтались какие-то тряпки.
«Наверное, как у нас на Алтае к веткам привязывают платочки на счастье, пережиток язычества» – подумала я.
И тут действительно одна из женщин устремилась к дереву и что-то на него привязала. Следом – другая.
– Эй, Каринка, помоги! – раздался рядом громкий горячий шепот. Это Милка ко мне пришла.
– Чем? – озадаченно спросила я.
– Трусы хочу снять, – объяснила она незатейливо.
– Трусы? – Я уже окончательно перестала понимать, что тут происходит. – Ты в своем уме? Зачем?
– Ну, можно и колготки, конечно. Или лифчик. Но я думаю, трусы надежней! С самого, так сказать, главного места. Хочу привязать к дереву, чтобы замуж поскорей выйти!
Я даже не нашлась что ответить. Поняла только, что возражать бесполезно.
– Да ты хоть все с себя сними и привязывай, только скорее! Мне тут не нравится. Мутное место!
– Дура ты! Молись уже, может, хоть замуж наконец возьмут.
Я, конечно, хмыкнула. Но чем черт не шутит! Может, не зря сюда ночами еврейские бабы несколько столетий подряд приезжают? Пока Милка, пыхтя, с титаническими усилиями стягивала с себя нижнее белье, я поддерживала ее за руку и заодно, извиняясь за участие в этом мероприятии, просила того самого покойного рава, около могилы которого творилось такое безобразие, посодействовать моему скорейшему бракосочетанию. Вдруг, правда, услышит?
