Джонатан Коу - Круг замкнулся
Всю мою жизнь я только и делала, что заботилась о других. Сколько себя помню. Мне двадцать лет, и меня никогда не учили, как любить других, только как о них заботиться. Эта роль была навязана мне родителями. Точнее, моей родительницей. В моей короткой взрослой жизни меня трахнули двое мужчин и, трахнув, очень скоро меня бросили, потому что не хотели, чтобы я о них заботилась. Их бесило мое стремление заботиться о них, но я ничего не могу с этим поделать, потому что ничего другого не умею. И я чувствую, что этот мужчина нуждается в помощи. И только я могу ему помочь, больше никто. И это притягивает меня к нему, влечет против моей воли, и, наверное, это единственная разновидность влечения, которая мне доступна, иной я никогда не постигну.
Женщина на ковре садится, чопорно натягивает юбку на колени и говорит:
Какая же ты дура.
А потом говорит:
По-моему, ты ищешь кого-нибудь, кто сгодился бы тебе в отцы.
4.
Ночь, половина второго, а может, два. Она не может уснуть. В комнате его дочери душно, поэтому она открыла окно и курит, вглядываясь в ночь, горящий сигаретный пепел светляками падает в темноту.
Тьма кромешная. И ей страшно. Лисицы воют совсем близко, здесь ни город, ни деревня. Она жила в городах, она жила в деревнях, она жила в разных местах и на разных континентах, но это место пугает ее сильнее прочих. Редкие огни вдалеке. Нескончаемая бесстрастная абсолютная тишина мидлендской ночи.
Сердце Англии.
Дверь тихонько отворяется, в дверном проеме, как в раме, стоит он, подсвеченный сзади тусклым коридорным светом. Она тушит сигарету, поворачивается и идет к нему. На ней только короткая маечка и белые хэбэшные трусики, и хотя эта одежда не кажется ей сексуальной, она понимает, что он возбуждается. Она чувствует его взгляд на своей крошечной груди, на сосках, затвердевших от ночного холода. Он делает шаг вперед, кладет руку ей на щеку, проводит ладонью по ее подбородку, по изгибу шеи. Ей хочется отозваться, хочется замурлыкать и откликнуться на ласку, потершись щекой о его руку, словно сластолюбивая кошка. Но что-то удерживает ее. Она говорит «нет», и он в пятидесятый раз спрашивает «почему», и ответ у нее только один:
Потому что я не могу все это разрушить.
И добавляет:
Тебе придется сделать это самому.
19
Рассказ Мальвины Дуг читал воспаленными глазами в половине третьего утра, минут через сорок после того, как она его отправила. Ранульф проснулся в третий раз за ночь, и Дуг отнес хнычущего, разрывающегося между сном и голодом ребенка на кухню, нашел бутылочку со сцеженным материнским молоком и сел проверить электронную почту. Сын шумно сосал, пока не сомкнул крепко веки и не задышал медленно, в ритме прибрежной волны на спокойном море, младенчески посапывая. С ребенком, оттягивавшим ему левую руку, Дуг свободной рукой продолжал орудовать на компьютере. Он создал папку «Тракаллей» и сохранил в ней рассказ Мальвины. Затем создал новый документ под названием «О Мальвине», сохранил его в той же папке и напечатал несколько фраз:
М. переночевала в доме П.Т. 1 апреля 2000 г.
Чувствует себя пострадавшей в некотором смысле. Он что, хочет воспользоваться ее молодостью, наивностью и потерянностью?
С какой скоростью такие отношения приведут к краху карьеры?
Тут он почувствовал, что тоже засыпает. Отнес Ранульфа обратно в кроватку, затем отправился к себе в спальню, уютно устроился между углами и округлостями тела Фрэнки, а потом несколько дней не вспоминал о прочитанном рассказе.
* * *Его по-прежнему приглашали на редакционный совет, но Дуг уже начинал сомневаться, а стоит ли туда вообще являться. Слово ему обычно давали последнему. А иногда у них даже не оставалось времени, чтобы обсудить книжный раздел.
Во вторник, к примеру, новости промышленности значились первым пунктом в повестке дня. Опоздав, как всегда, главред рухнул на вращающееся кресло и мельком оглядел членов редколлегии, в заведенном порядке рассевшихся за круглым столом. Каждый с разной степенью нервозности — в зависимости от возраста, опыта и темперамента — дожидался внимания начальства.
— Итак… Джеймс, — начал главный. — Чем порадуете?
Джеймс Тайлер, новый редактор отдела бизнеса, был на одиннадцать лет моложе Дуга. Он окончил факультет экономики Королевского колледжа в Кембридже, в газете работал менее двух лет.
— Судьбоносный день для «Ровера». — Джеймс изъяснялся гладко и уверенно. — К пятнице «Алхимия и партнеры» обязаны оформить заявку. Скорее всего, уже сегодня они объявят о своих намерениях публично. Думаю, мы должны сделать очерк об их боссе: «Человек, который поедет на „Ровере“» — в таком духе.
— То есть дело уже решенное?
— Похоже на то.
Главный редактор никогда не улыбался. Однако изредка его глаза начинали хитро поблескивать, этот блеск появился и сейчас.
— Хотите сказать, — на Дуга он не глядел, даже не повернул головы в его сторону, но каким-то образом дал безошибочно понять, что обращается именно к нему, — что та потрясающая, эпохальная демонстрация прошла абсолютно впустую?
— Очевидно, так.
— Да ну! Неужто там, в Мюнхене, не читают нашу газету? Мы ведь даже поместили что-то на первой полосе, верно? Напомните-ка, кто писал материал?
За столом смущенно молчали, если не считать отдельных неуверенных смешков.
— Имеется встречная заявка, — невозмутимо произнес Дуг.
Главред развернулся к нему на вращающемся кресле:
— Что, простите?
— Сделка еще не завершена. Есть встречное предложение.
— Вы знали об этом, Джеймс? — с деланным изумлением спросил главный. — Конечно, знали, не могли не знать, если эта новость дошла даже до нашего представителя в мире художественного вымысла.
— Да, — нехотя признал Джеймс. — С заявкой выступила группа местных бизнесменов, именующих себя консорциумом «Феникс». Они считают, что способны сохранить массовое производство на заводе. Группа тяжеловесов, должен заметить. Во главе с Джоном Тауэрсом, бывшим исполнительным директором «Ровера».
— Значит, мы должны отнестись к ним серьезно?
Джеймс покачал головой:
— Ничего у них не выйдет. Им не хватит времени, чтобы подготовить заявку, потому что они плохо знакомы с документацией «БМВ». Но самое основное, на финише им не хватит денег.
— Их поддерживает Стивен Байерс, — вмешался Дуг.
Главный снова повернулся к нему:
— Прошу прощения?
— Министр торговли и промышленности их поддерживает. Ходят такие слухи.
— Это правда, — кивнул Джеймс. — Но Блэр достаточно прозрачно намекнул, что помощи им ждать неоткуда. — Он заглянул в свои записи. — В понедельник, 3 апреля, премьер-министр заявил следующее: «Если в прошлом правительство, какую бы из двух основных партий оно ни представляло, склонялось к „спасению“ компаний, оказавшихся в затруднительном положении, то мы видим наше предназначение в подготовке людей и бизнеса к новой экономике, в поощрении инноваций и развития предпринимательства, в повышении уровня образования и профессиональной подготовки, а также в расширении доступа к новым технологиям».
— Иными словами, обычный новолейбористский треп, — подытожил главред. — В переводе на английский сие означает: «Отвали, попрошайка». Что ж, «алхимики» возьмут свое. А мы на этой неделе дадим статью об их боссе.
— Я бы не был так уверен… — начал Дуг.
— Дуглас, давайте нарушим традицию и перейдем прямо к обсуждению вашего раздела, ладно? Не хочется задерживать вас дольше, чем это необходимо. Полагаю, вам некогда, вот-вот придет почта с долгожданными захватывающими современными романами. Что вы поставите под номером один на этой неделе?
Дуг сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. У него руки чесались врезать начальнику. Он понимал, что его время в газете закончилось, больше он это терпеть не в силах и долее чем на пару дней здесь не задержится. Но он проработал с этими людьми восемь лет и хотел уйти как полагается, с достоинством. Он высидит это совещание, а потом выйдет на улицу и хорошенько подумает, куда бы ему податься.
— Майкла Фута, — с безупречным самообладанием ответил он. — Книгу Майкла Фута о Джонатане Свифте.
Главный тупо смотрел на него.
— Писатель восемнадцатого века, — пояснил Дуг. — «Путешествие Гулливера».
— А нельзя ли чего-нибудь посовременнее?
— Классика всегда современна.
— Я о Майкле Футе говорю. Майкл Фут! Какого хрена! Да это он родился в восемнадцатом веке, а вовсе не Свифт. Фут еле ноги волочил, когда был лидером лейбористов, и лет с тех пор прошло целых двадцать! Все равно что в музыкальный раздел поставить фольклорные гребаные ансамбли. Майкл Фут! Похоже, вы над нами издеваетесь. Что у вас еще есть?
