Григорий Диков - Пастух
Следователь сел к столу рядом с хозяйкой и собирался было задать первый вопрос, как вдруг Катерина Львовна жестом остановила его:
— Погодите немного, сейчас он придет, тогда уж и начнем…
Стоило ей только это сказать, как в окне мелькнула тень, раздались шаги на крыльце. В сенях скрипнула дверь. Следователь привстал со стула, силясь в полумраке горницы разглядеть вошедшего…
26. Затруднение
Лето 190… года только начиналось, зацвела сирень, но в городе уже было душно и по-летнему пусто. Ветер с залива ослаб, вода в каналах зацвела и стала испускать нездоровый болотный дух. Ложась спать, Нил Петрович оставлял окна открытыми, но и это не помогало. Лишь под утро жара немного спадала и Нилу Петровичу удавалось заснуть. Во сне ему часто виделись родные края, мелькали знакомые лица, слышались голоса односельчан. Десятки недобрых глаз смотрели на него, а голоса сливались в угрожающий гул, в котором иногда можно было услышать слова «лешак», «козячий сын» и другие обидные прозвища, которыми Нила награждали в деревне. После этого Нил Петрович обыкновенно просыпался, в испарине и с головной болью, и уже не мог заснуть до утра.
Большинство пациентов доктора разъехались по дачам и загородным имениям. Нил Петрович решил последовать их примеру, а пока выехать хоть на прогулку, чтобы развеяться. Может, потом и удастся выспаться по-настоящему.
Ранним утром он нанял коляску и приказал везти себя на Лахту. Подъехав к церкви св. апостола Петра, он отпустил извозчика и собирался было продолжить путь пешком, как вдруг у ограды столкнулся нос к носу с князем.
Сергей Львович выглядел подавленным. Привычной вальяжности и высокомерия не было и следа. Напротив, казалось, что князь чем-то глубоко потрясен. Руки его дрожали, костюм находился в совершеннейшем беспорядке. Нил Петрович никогда не видел князя таким за пределами своего кабинета.
Увидев белолицего знахаря, князь всплеснул руками и бросился к нему навстречу. Как только они отошли немного в сторону от гуляющих, князь, понизив голос, сказал:
— Какая удача, что мы встретились, а я уж собирался вам сегодня писать! Вы позволите сопровождать вас? Мне сейчас же нужен ваш совет и помощь.
Нил Петрович согласился, и они пошли по дорожке в сторону устья Большой Невки.
По пути князь сообщил Нилу Петровичу известие: Мими ждет ребенка. Он узнал об этом третьего дня и с тех пор потерял сон.
— Помилуйте, дорогой князь, чем же вы так расстроены? — перебил его Нил Петрович. — Ваше желание осуществилось, Мими влюбилась в вас, и влюбилась настолько, что хочет ребенка. Это, так сказать, плод любви, которой вы добивались. Более того, теперь у вас может быть твердая уверенность, что Мими вас не бросит! Мое снадобье более вам не нужно, и…
Князь нетерпеливо замахал на Нила руками — доктор, обычно такой проницательный и душевно тонкий, совершенно не понимал тяжести его положения! Мими актриса, известная в определенных кругах, и появление младенца не удалось бы долго скрывать от столичной публики. До сих пор их связь оставалась тайной, но теперь поплывут слухи и не дай бог дойдут до министра, человека семейного и набожного. Это не только помешает продвижению князя по службе, но и положит конец всей его карьере. Не далее как вчера князь ездил к Мими на квартиру, умолял ее прервать беременность, предлагал большие деньги. Однако красавица наотрез отказалась, расплакалась и заявила, что любит его без памяти и хочет стать матерью его ребенка. Толпа гуляющих осталась позади. Оглянувшись по сторонам — нет ли кого поблизости — и переминаясь с ноги на ногу, князь наклонился к уху доктора и прошептал:
— Поймите, этот ребенок ни к чему, совсем ни к чему! Не найдется ли средство сделать так, чтобы…
Он замялся, с мольбой глядя на белолицего, и тут же со стыдом отвел глаза.
Нил Петрович выдержал паузу, а затем, сохраняя прежнюю невозмутимость, напрямую спросил:
— Сергей Львович, вы хотите избавиться от ребенка?
Не поднимая глаз, князь кивнул и быстро добавил полушепотом:
— Да-да, только, ради бога, говорите тише. И еще одно — непременно нужно сделать это так, чтобы Мими не знала, в чем причина.
Вместо ответа Нил Петрович снова зашагал по дорожке. Князь следовал за ним по пятам. Некоторое время спутники шли молча. Наконец Нил Петрович остановился и, обернувшись к князю, промолвил:
— То, о чем вы просите, мне под силу. Но, думаю, вам ясно, какому риску вы подвергаете нас обоих. Впрочем, в том, что случилось, есть доля и моей вины. Сочувствую вам и готов помочь. Как вы понимаете, дело весьма деликатное и требует полной секретности. Я принимаю на себя огромную ответственность, и только мое уважение к вам, дорогой князь, заставляет меня…
Князь перебил знахаря и, схватив его за запястье, начал возбужденно шептать:
— Ни слова больше, Нил Петрович, я все понимаю. Буду вашим вечным должником, и любой гонорар, какой вы назначите…
— Вы не дослушали меня, многоуважаемый Сергей Львович. Денег от вас мне не нужно. Я помогу вам по дружбе и из уважения к вам. Мне лишь хотелось быть уверенным в одном: в случае необходимости вы не забудете нашей дружбы и не откажетесь мне помочь, как сейчас я помогаю вам.
— Все что угодно! — поспешно ответил князь. — Все, что в моей власти!
— В вашей, дорогой князь, в вашей — не сомневайтесь. Ничего сверхъестественного я не попрошу. Сверхъестественное не по вашей части, а скорее по моей, — усмехнулся Нил Петрович. — Приходите ко мне завтра вечером, у меня в кабинете и потолкуем.
На этом собеседники расстались.
Обратный путь до дома Нил Петрович проделал пешком и в одиночестве — ему нужно было время, чтобы поразмыслить. Неожиданный поворот событий озадачил его. С одной стороны, оказывая подобную услугу, он окончательно привязывал князя к себе, делал князя своим вечным должником. Этого Нил Петрович добивался и желал с самого начала.
Однако в просьбе князя было что-то отталкивающее. Нилу Петровичу уже приходилось помогать дамам, оказавшимся в подобном положении, но этот случай выходил куда более деликатным: все должно было свершиться тайно, без участия и согласия Мими.
Придя домой, Нил Петрович заперся в своем кабинете, написал короткую записку, заклеил ее в конверт и отправил со слугой, старым Захаром. Нил Петрович устно сообщил Захару адрес и строго наказал непременно дождаться ответа.
Ответ не заставил себя ждать. Спустя два часа Захар вернулся и вручил Нилу Петровичу запечатанный конверт. Вскрыв его, Нил Петрович не обнаружил там ни письма, ни даже короткой записки. В конверте находился один-единственный предмет: игральная карта.
Нил Петрович покрутил карту в руках: это была дама червей в средневековом наряде. Художник воплотил в ней идеал красоты. У дамы — нет, скорее у юной девы — была пышная грудь, чувственные красные губы и распущенные золотистые волосы, струящиеся по зеленому атласному одеянию. Повертев карту в руках и посмотрев ее на просвет, Нил Петрович заметил посредине небольшое отверстие — судя по всему, карта была проколота иголкой или тонким шилом.
Сердце его сжалось. Раздраженно отбросив карту в сторону, он встал из-за стола и принялся нервно ходить по комнате, бормоча себе под нос: «Вот ведь старая ведьма!» Затем Нил Петрович подошел к буфету, достал початую бутылку вина Мариани, налил в бокал до краев и выпил залпом. Его возбуждение было велико, от напряженной работы мысли на лбу выступила испарина. Впрочем, вино возымело свое действие и вернуло ему спокойствие. Нил Петрович отер лоб, сел к столу, достал колбы, коробочки, склянки с порошками и травами и принялся варить зелье, стараясь не дышать паром, поднимавшимся от бурлящей жидкости.
Вечером следующего дня в назначенное время князь сидел на диване в кабинете Нила Петровича и напряженно слушал.
Несмотря на поздний час, летнее солнце еще не скрылось за горизонтом, и на всей обстановке комнаты лежал красноватый отблеск его лучей, пробивавшихся сквозь синие балтийские тучи. Белесое лицо доктора, подсвеченное красным, выглядело особенно зловещим, и князь смотрел на него со страхом, не решаясь, впрочем, отказаться от задуманного.
Доктор меж тем продолжал рассказ. По его словам, из множества средств прерывания беременности только одно можно было применить незаметно. Как пояснил Нил Петрович, изготовленная им смесь по вкусу и запаху напоминает кофейный порошок и, будучи растворенной в кофе, не вызовет никаких подозрений.
— Однако, — продолжал знахарь, — имейте в виду: действие этой субстанции отнюдь не безболезненно. После приема порошка оставайтесь рядом с Мими и убедите ее не торопиться ехать к доктору. Средство должно действовать хотя бы полчаса без какого-либо внешнего вмешательства. Когда все благополучно завершится, пришлите ко мне слугу с запиской.
