Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2
Черт с ними, со жратвой и тряпками! — говорит Дон. Но вот культура женщины — это действительно проблема. С этой точки зрения мы отстаем от Запада не на пятьдесят лет, а на миллион. Этого я нашему передовому строю никак простить не могу. Не думайте, что я бабник. И не шучу. Я, ребята, серьезно говорю. Поймите, культура женщины — ее тела, ее одежды, ее дома, ее секса и т. п. — есть основа основ всякой культуры. Если в этом деле прогресс, то и мы, мужики, как-то прогрессировать начинаем. Зубы хотя бы пломбируем, бреемся или бороды холим, мускулы растим, белье меняем. Хотя бы не ходим с расстегнутой ширинкой и с соплями под носом. А отсюда и многое другое меняется. Дайте нашим бабам безвредные противозачаточные средства, приличное белье и элементарные сведения о культуре секса, и наше общество рванется вперед на пути прогресса неизмеримо стремительнее, чем от космических полетов и атомной энергии!
Потом наш разговор на женскую тему (а мы на эту тему говорим не меньше, чем о политике) принимает более низменный характер. Та рыженькая ничего, говорит один, только ножки коротковаты. Но я бы ее трахнул за милую душу. А я бы предпочел Татьяну Семеновну из третьей бригады, говорит другой. Старовата, конечно. Зато настоящая баба. Килограмм девяносто верных есть. А морду в темноте все равно не видно. Надо будет поухаживать за поварихой, говорит третий. Судя по глазам, она не против. Бесполезно, говорит четвертый. Она всем глазки строит, а никому не дает. Типичный русский случай. Или всем дает, говорит первый. Тоже типичный русский случай. А что, если Катюшу совратить? — говорит пятый. Она простушка, зато свеженькая. Не советую, говорит Дон, который потихоньку подмазывается к Катюше. Ничего не выйдет. А если выйдет, скандала не оберешься. Тут прошлый год такой кошмарный случай произошел на этой почве!..
После реплики Дона наступила мрачная тишина. Случай был действительно кошмарный, и о нем все хорошо знали. Изнасиловали и убили девчонку. И зачем-то зверски изуродовали. Очевидно, по пьянке, группой и с накипевшей злобой. Девчонка отказалась выйти замуж за местного парня и отдала предпочтение городскому. Не требовалось особой криминалистической премудрости, где искать преступников. Но высшее начальство распорядилось по-иному. Оно решило устроить из этого воспитательный пример и отобрало на роль преступников городского парня, которому отдала предпочтение девчонка, и еще трех парней (одного из города, одного местного, одного тракториста), которые открыто критиковали беспорядки в ходе уборочной кампании. Заваруха была довольно острая. Но ничто не помогло. Ребят засудили. Не приняли во внимание даже раскаяние одного из фактических участников преступления. Сочли его признание пьяным бредом.
Ерунда, нарушил тишину Токарь. После этой истории тут теперь долго ничего происходить не будет. Происходить-то конечно, кое-что будет. Но высшим властям совсем ни к чему, чтобы тут опять что-то стряслось. И потому тут все будет происходить втихую, то есть так, как будто ничего не происходит. Поняли?
Мы, конечно, и без него понимали эту мудрую диалектику нашей жизни
О сексе и о пьянстве
Странно, говорит Она, ты утверждаешь, что в жизни во сне человек может иметь все, что он пожелает, и в том числе — любую бабу, а сам живую бабу тащишь в кровать. Как это понять? Когда ты пройдешь полный курс обучения, говорю я, тогда поймешь, в чем тут дело. Жизнь во сне тоже имеет свои законы. Она определенным образом координирована с жизнью наяву. Чтобы во сне овладеть прекрасной юной девой, надо наяву переспать хотя бы с беззубой посудомойкой пенсионного возраста. Чтобы во сне стать руководителем государства, надо наяву покомандовать хотя бы отделением хотя бы в течение недели. Есть и другие соотношения, но об этом потом. Так ты мне отводишь роль беззубой посудомойки?! — возмущается Она. Нет, говорю я. Ты же моя ученица. Кроме того, секс в нашей жизни играет помимо прочего еще такую роль, какую он не способен сыграть во сне. Какую? Роль элемента в религиозном общении людей. Это — единственное, что недостижимо во сне. Наше пьянство отчасти тоже играет эту роль. И потому оно тоже не может быть воспроизведено во сне во всем объеме. Грубо говоря, это — наслаждение от духовной близости другого существа. Понимаешь? Не совсем, признается Она, но чувствую, что в твоих словах что-то справедливое есть. Может быть, именно поэтому я здесь с тобой. И я рада этому. У меня достаточно много было мужчин. Но ты — первый, кому я готова подчиниться всецело. Если бы ты сказал «Брось все и следуй за мной!», я бросила бы все и последовала бы за тобой. В чем дело? Не знаю, говорю я. Это несколько в стороне от моих интересов. Мне известно лишь то, что в отношения учителей и учеников, в особенности — в идеологических и религиозных группах, всегда так или иначе оказывается замешанным секс. Не вижу в этом ничего плохого и безнравственного. Очевидно, это естественно. Этот секс, как мне кажется, совсем иного качества, чем секс в обычном физиологическом смысле. Здесь он играет скорее роль символа и средства духовного единения. И потому он неизмеримо сильнее и в физиологическом отношении. То же самое происходит и с пьянством. Есть пьянство символическое, ритуальное, возвышающее человека иногда до высочайшего уровня духовного единения с другими людьми и с чем-то потусторонним. Но это бывает далеко не со всеми и не так уж часто. Если человек способен на такое, значит, ему повезло. И самое главное при этом — удержаться на высоте, не опуститься до пошлости и цинизма, сберечь чудом выпавшее состояние святости, суметь увидеть в других нечто светлое и возвышенное. Ты меня понимаешь? Стараюсь, говорит Она. Старайся, говорю я, ибо это — обязательный элемент моей системы обучения.
Из мыслей Матренадуры о Западе
— А в Англии, — говорит Матренадура, — кошки не едят мышей.
— А чем же они в таком случае питаются?! — в один голос возражаем мы.
— О, темнота! А еще интеллигентами считаетесь! Пудингами питаются. В Англии все жрут пудинги.
Замечание Ивана Васильевича
Не стоит жалеть змею за то, что у нее нет ног и крыльев, сказал Иван Васильевич, когда мы говорили о нашем народе. И мы после этого умолкли.
Гнев Комиссара
Комиссар — явление любопытное. Может быть, не менее любопытное, чем Матренадура. Если она воплощает наш народ, то он воплощает в себе наше руководство. Может быть, именно поэтому она предпочитает чаще спать с ним, хотя он как мужчина самый бездарный из нас, и подкармливать его, хотя ему перепадает от Поварихи и в магазине он постоянно подкупает что-нибудь пожевать. Что такое Комиссар, более конкретно расскажу потом. А пока предоставлю слово ему самому. Да ему и предоставлять не надо, он сам берет слово. А предоставляет он другим. Себе, повторяю, он берет. Сегодня Матренадура поставила ему чекушку. И ему теперь не терпится высказаться.
Согласно нашей партийной линии, митингует Комиссар, у нас существует народ, которому служит наше руководство, наше искусство, наша наука и прочие сферы нашей жизни. Но что такое народ? Наше руководство — это миллионы разного рода чиновников. Наше искусство — это миллионы художников, писателей, плясунов, певцов, свистунов... Наша наука — опять миллионы академиков, профессоров, докторов, кандидатов и прочей братии более низких рангов. И все же говоря о народе, наши руководители предполагают нечто такое, чем они сами не являются, а именно — некую малограмотную массу населения, копающуюся в земле и в грохочущих машинах, непонятных им и противостоящих им как силы природы. Но такого «народа» давно уже нет.
К этому времени действие выпитой чекушки достигает максимальной силы, и Комиссар понес ахинею насчет необходимости новой, «настоящей коммунистической» партии и новой революции. Мы сначала ехидно хихикаем, но потом не выдерживаем шутливого уровня и встаем на дыбы. Хватит с нас революций! — кричим мы. Сыты по горло! И никаких новых партий нам не надо. Хватит с нас нашей единственной. И многопартийная система нам не нужна. От нее тут только хуже будет. Тут с одной партией картошку толком убрать не можем. А что тут будет твориться, если будут крутиться и распоряжаться представители нескольких партий?! Пропьют и растащат все на корню!
Пока ребята громили Комиссара, причем с позиций подлинного марксизма-ленинизма, я спросил у МНС, что он думает о возможности образования оппозиционной партии. Он сказал, что это — чушь, все равно раздавят. Кроме того, в наших условиях любая организация превратится в типично советское учреждение. А что это значит — хорошо известно. Мы и сопротивление будем так же плохо организовывать и делать, как и уборку овощей. Гораздо эффективнее было бы не объединение (не организация), а некоторое единство сходно мыслящих, чувствующих и поступающих одиночек. Раздавить трудно — не придерешься. И не будет действовать эффект организации. Что это такое? Объединяющиеся для общего дела взаимно ослабляют друг друга. Сила объединения людей есть не сумма сил членов объединения, а величина, уменьшающаяся сравнительно с этой суммой по мере роста числа членов и укрепления организации. Обратите внимание, политические партии стремятся увеличить число своих членов. Это не случайно. Усиление организации позволяет сохранить силу партии на том же уровне лишь за счет ее расширения. Я сказал, что не понимаю этой мудреной теории, и привел в качестве контраргумента хорошо организованные маленькие террористические группы. Он сказал, что они недолговечны, что они ненормальны, что они существуют лишь на нервном подъеме.
