Юрий Поляков - Гипсовый трубач

— Подъезжаем! — с облегчением доложил Коля.

— Я сама во всем виновата! — вздохнула Маргарита Ефимовна.

…Поначалу все шло как обычно. Охваченный творческим порывом Жарынин взбодрился, напитался здоровьем и ожидал, что после первого, ну, второго отвергнутого синопсиса писатель вспылит и уедет. Но писодей оказался терпеливее предыдущих соавторов, а тут еще возник бедный лицедей Ибрагимбыков… В результате у игровода возник навязчивый бред кинжальной войны со злом…

— Господи, зачем только Тимочка подарил ему эту трость с кинжалом! — воскликнула вдова. — Дима так любил разные ненужные вещи…

В довершение всего доктор Мягченко, как на грех, догуливал отпуск. Маргарита Ефимовна дозвонилась до него и получила инструкцию: мужа из «Ипокренина» срочно забрать, а Кокотову объяснить, что из-за мирового кризиса мистер Шмакс разорился и кино отменяется.

Услышав свое имя, миттельшнауцер шевельнул острыми ушами и посмотрел на людей темными догадливыми глазами.

— Андрей Львович, я в тот день собиралась приехать в «Ипокренино». Хотела утром, но Тимочка смог меня отвезти только вечером. Опоздали…

— М-да…

— А знаете, кто придумал назвать спонсора фильма мистером Шмаксом, так же, как нашего песика?

— Дмитрий Антонович?

— А вот и нет. Я! — гордо сообщила она и заплакала.

XI. Ипокренинский бювет

Поворот на «Ипокренино», прежде скрытый зарослями ольшаника и борщевика, еле приметный с трассы, теперь был так разъезжен, размозжен и разворочен, словно здесь, выполняя боевой приказ, проломилась танковая дивизия с приданной ей колонной дырявых цементовозов. На месте скромного фанерного указателя «ДВК „Кренино“ — 7 км» высился огромный красочный рекламный щит наподобие тех, какими в городе закрывают торцы многоэтажек. Изумленный Кокотов попросил недовольного Колю на минуту остановиться, вышел из машины и, задрав голову, прочитал:

Новый санаторно-оздоровительный комплекс «Ипокренинский бювет»

Современное лечение на базе уникальной минеральной воды «Железно-Куровская», превосходящей целебными свойствами «Боржоми», «Ессентуки» и «Моттони» вместе взятые.

В вашем распоряжении опытные специалисты.

Более 100 оздоровительных процедур, включая экзотические виды массажа.

Лечение депрессии и хронической усталости по уникальной методике «геронтотерапия»,

а также:

• теннисные корты, СПА, АКВАпарк,

• рыбная ловля в старинных барских прудах.

Сдача объекта — май 2011 года. Генеральный подрядчик — Dadastroj

Все это было написано огромными буквами на фоне знаменитого грота, извергавшего мощные струи целебной воды наподобие гейзера. В правом нижнем углу щита Кокотов заметил самовольно приклеенную рекламу размером с газетную полосу, заинтересовался и подошел ближе:

Подивившись неуморимости бывшего директора, Андрей Львович с огорчением обнаружил, что запачкал новые темно-вишневые «саламандры». Он попытался удалить серую цементную пакость пучком сухой травы, но получились белесые разводы, как на школьной доске, если ее вытереть грязной тряпкой. Вздыхая, Кокотов вернулся в машину и спросил нервничавшего Колю:

— Давно строят?

— С осени…

— Быстро!

— А то… Сколько народу нагнали.

Автомобиль, переваливаясь с боку на бок, пополз по развороченной дороге. Местность изменилась невероятно! Там, где земли дома ветеранов огораживала сетка-рабица, поднялся трехметровый бетонный забор, а за ним взметнулись остовы будущих корпусов, каркас церковного купола и ажурные краны, таскающие в длинных клювах балки и поддоны с кирпичом. Когда поравнялись с распахнутыми железными воротами, стал виден подлинный масштаб новообразований: от леса остались лишь липовая аллея и небольшие заросли вокруг грота с источником. Дальняя беседка, где обнадеженный Кокотов встречался с Обояровой, исчезла как не было. Вдоль прудов встали скелеты коттеджей, которым еще предстояло обрасти плотью архитектурных излишеств. Вдали за ними приподнялось нечто огромное, изломанное, космическое, похоже, будущий аквапарк… У ворот стоял крытый КамАЗ. Строители в синих блузах и оранжевых касках, точно огромные усталые муравьи, разгружали и уносили прочь тюки утеплителя. Увидев знакомый «Ауди», они, как по команде, замерли и проводили машину грустными туранскими глазами.

Арка, к счастью, сохранилась. Балюстрада тоже. Но аллея и дорожки упирались теперь в бетонную стену, из-за которой высовывался лихой трехбашенный терем, сложенный из оцилиндрованных бревен. По крыше, обвязавшись веревками, ползали рабочие и укладывали красную металлочерепицу. Земли у ветеранов почти не осталось, из-за тесноты пришлось впритык сдвинуть мемориальные скамейки. На одной из них сидел лучший Глумов советского театра и, медленно вращая большими пальцами, смотрел в прошлое. Других стариков видно не было…

Коля, демонстрируя дисциплинированную расторопность, на полной скорости затормозил у ступенек. Но Валентина Никифоровна, одетая в изящную норковую шубку персикового цвета, не обратила на прибывших внимания. Она рассматривала бумагу, которую ей показывал, что-то поясняя, Дадакин, затянутый в кожаное пальто с шалевым воротником. Сплошная покачала головой, капризно стегнула помощника Главначфукса по плечу перчаткой, но листок взяла и сунула в крокодиловую папочку, затем, стуча каблучками, спустилась по лестнице и подошла к машине. Обнаружив на переднем сиденье Маргариту Ефимовну с собакой, бухгалтерша нахмурилась, но сдержала недовольство и села сзади, потеснив Кокотова с Валюшкиной. Салон сразу наполнился свежим дорогим запахом. Для начала Валентина Никифоровна сварливо отругала Колю за опоздание, потом похорошевшим голосом поздоровалась с остальными и приказала:

— Вперед! Быстрее!

Водитель рванул с места, скребя шипованной резиной асфальт и взметая грязную талую воду из выбоин. Однако возле разгруженного КамАЗа Сплошная приказала притормозить, опустила стекло и крикнула шоферу, лениво закрывавшему борт:

— Передай своим: еще раз сорвете график, разорю штрафами! — после этого она ткнула Колю кулаком в спину, как кучера, и, повернувшись к Кокотову, спросила ласково: — Как долетели, Андрей Львович?

— Спасибо, нормально…

— Отлично выглядите!

— А вы так просто расцвели! — не удержался писодей.

— Да что вы! Столько работы! Как песик? — Бухгалтерша, словно не заметив Нинку, обратилась к Маргарите Ефимовне.

— Скучает, — довольно холодно ответила вдова.

Похоже, она знала про ипокренинские похождения мужа и, вопреки завету Сен-Жон Перса, особой радости по этому поводу не испытывала. Оно и понятно: ревность, как икота, состояние непроизвольное и разуму неподвластное. Удивило Кокотова другое: бывшая староста тоже поджала губы, отвернувшись к окну, и строго смотрела на разбитую обочину. А ведь Нинка-то ничего не могла знать о разовом путешествии Кокотова по муравьиной тропке! Тем не менее она что-то почуяла и насупилась. Вероятно, у женщин есть какой-то малоизученный телепатический орган, который позволяет им безошибочно определять бэушных соперниц.

— А где же ветераны? — поинтересовалась Маргарита Ефимовна, особой интонацией подчеркивая превосходство верной жены над дамами нестрогого поведения.

— Как — где? Кто на кладбище, кто в номерах, кто гуляет… — грустно улыбнулась Сплошная, давая понять, что женщине с непростой судьбой ведомо то, о чем верные домохозяйки даже не догадываются.

— Но мы видели только Проценко… — смутилась вдова.

— А он там теперь всегда сидит после обеда. Переваривает…

— Ему все еще возят обеды из ресторана? — съехидничал Кокотов, намекая на знаменитые кондиции.

— Он сам их себе заказывает. Иногда даже из «Метрополя».

— ???

— А вы разве ничего не знаете?!

— Нет.

— Серьезно? — Валентина Никифоровна глянула на писодея с теплой иронией — так женщины, добывшие лучшей доли, смотрят на своих прежних, непреуспевших мужчин.

— Серьезно…

— Ну, тогда расскажу…

…В конце 70-х Малый театр ездил на гастроли в Лондон и возил туда «Виндзорских проказниц». На спектакль пожаловал сам сэр Лоуренс Оливье, барон Брайтонский, директор Национального театра, в прошлом муж сумасбродной и загадочной Вивьен Ли. Проценко играл Фальстафа и привел Оливье в неописуемый восторг. Сэр Лоуренс сказал после спектакля: «Я думал, на планете Земля всего один забавный актер — я. Оказывается, нас двое!» В общем, барон Брайтонский пригласил Георгия Кирилловича к себе в гости в Стейнинг, познакомил с молодой женой Джоан, которая приготовила для гостя суссекский пудинг. Блюдо очень понравилось русскому Фальстафу, и, слопав три порции, он заявил, что готов есть такую запеканку каждый день — на завтрак, обед, ужин и даже на десерт. Переводил застольную беседу начинающий актер Шубин, его, несмотря на звание старшего лейтенанта, на сцену пока не выпускали. Сэр Лоуренс, изрядно хвативший выдержанного виски, расхохотался и пообещал гостю, что учтет его желание, когда будет составлять завещание. Эти странные слова Шубин не стал переводить во избежание недоразумений.