Хендерсон, король дождя - Беллоу Сол
— Эти самые дамы, которые ныне — сама предупредительность, доложат о том, что я сдаю, и Бунам, наш верховный жрец, велит отвести меня в буш[11] и удушить.
— Не может быть!
— Все именно так и случится. Таков удел правителей варири. Жрец останется рядом до тех пор, пока из моего мёртвого рта не вылупится личинка.
Он завернёт её в шёлковую тряпицу и принесёт домой, чтобы выставить на всеобщее обозрение и объявить воплощением королевской души. Спустя некоторое время он вновь отправится в буш и принесёт маленького львёнка. Он скажет, что личинка превратилась в льва. Который, в свою очередь, по истечении некоторого времени превратится в короля, моего преемника.
— Задушат? Вас? Боже, какое зверство!
— Вы все ещё завидуете мне? — мягко спросил король.
Поскольку я замешкался с ответом, он продолжил:
— Насколько я могу судить после столь непродолжительного знакомства, вы имеете склонность к этому чувству.
— Какому чувству? Вы считаете меня завистливым? — с обидой воскликнул я и тотчас понял, что забылся: амазонки, которые, вместе с жёнами Дахфу, расположились вдоль стен, насторожились. Король что-то сказал, и они успокоились. Я понял, что лучше сменить тему.
— Ваше величество, минувшей ночью случилось кое-что странное. Я уж не говорю о том, что на подступах к вашему городу нам устроили засаду, а затем у меня отобрали оружие, но в хижине, куда нас поместили, оказался труп. Это не жалоба: я умею обращаться с трупами. Просто подумал, что вам следует это знать.
Похоже, это сообщение застигло короля врасплох. Его возмущение было стопроцентно искренним.
— Что? Это какое-то недоразумение. Если же это сделано нарочно, я буду чрезвычайно огорчён. Нужно будет разобраться с этой историей.
— Должен признаться, ваше величество, я тоже был чрезвычайно огорчён таким нарушением законов гостеприимства. Мой слуга, можно сказать, впал в истерику. Буду откровенен до конца. Возможно, я не имел права трогать ваших мертвецов, но я позволил себе дерзость убрать труп. Но что все это значит?
— Понятия не имею. Примите мои извинения.
Он не стал расспрашивать меня о подробностях. Его не интересовало, чей это был труп: мужчины, женщины или ребёнка. Я же был так рад сбросить с души этот камень, что не придал этому значения.
— Похоже, у вас сезон смертей, — продолжал я. — По дороге сюда я видел несколько человек, подвешенных за ноги.
Дахфу уклонился от прямого ответа.
— Вы не должны возвращаться в злополучную хижину. Будьте моим гостем здесь, во дворце.
— Спасибо, ваше величество.
— Я пошлю кого-нибудь за вашими вещами.
— Мой слуга Ромилайу взял их с собой. Но его задержали у входа во дворец.
— Не беспокойтесь, о нем позаботятся.
— А моё оружие?
— Когда придёт время охоты, вы получите его обратно.
— И ещё — несколько раз я слышал поблизости рычание льва. Это как-то связано с тем, что вы рассказали мне о…?
— Что привело вас в наши места, мистер Хендерсон?
Меня так и подмывало дать честный — пусть даже невразумительный — ответ. Но после того, как он уклонился от разговора о льве, я ограничился нейтральным упоминанием о себе как о путешественнике. Вдобавок мне было неудобно сидеть на трехногой табуретке, тогда как мой собеседник развалился на кушетке. Должно быть, я и впрямь поддался тому чувству, в склонности к которому меня заподозрил Дахфу, то есть зависти.
— Путешественники путешественникам рознь. К какой категории вы себя относите?
Я замялся.
— Ну, это как сказать. Видите ли, ваше величество, такое путешествие по карману только очень богатым людям.
Меня так и подмывало добавить: некоторые получают удовольствие от того, чтобы просто БЫТЬ (курсив — В.Н.). Как там у Уитмена: «Достаточно просто быть! Достаточно просто дышать! Радость! Радость! Кругом столько радости»! Некоторые рождаются с талантом БЫТЬ. А другим суждено вечно лезть из кожи, чтобы СТАТЬ. Тем, кто умеет БЫТЬ, улыбается фортуна. А НЕСОСТОЯВШИЕСЯ пребывают в вечной тревоге. Им то и дело приходится давать объяснения и оправдываться. Вот что нужно иметь в виду, чтобы меня понять. Виллатале, королева арневи и женщина, достигшая высшей степени Биттаны, — ярко выраженный образец человека, умеющего БЫТЬ. А теперь передо мной лежал, развалившись на зеленой кушетке, другой представитель того же типа — король Дахфу. И если бы я обладал способностью к моментальному самоанализу, я должен был бы признать, что из меня самого СТАНОВЛЕНИЕ так и прёт. Довольно! Хватит СТАНОВИТЬСЯ! Пора БЫТЬ! Взорвать сон души! Проснись, Америка! Посрамим знатоков-психологов!
Вместо этого я сказал правителю дикарей:
— Считайте меня туристом.
— Или странником? Должен сказать, мистер Хендерсон, мне нравится ваша скромность.
Я хотел отвесить поклон, но этому помешал ряд факторов, в частности, неудобная поза на низкой трехногой табуретке, где я сидел, прижавшись животом к голым коленям (вот когда я с особой остротой ощутил, что срочно нуждаюсь в ванне)!
— Вы делаете мне слишком много чести, ваше величество. Дома меня считают просто бродягой.
Судя по всему, интерес ко мне со стороны короля с каждой минутой возрастал. Я тоже проникся к нему симпатией, но можно ли ему доверять? А если я не могу ему доверять, значит, нужно его понять. Но как? Это все равно что пытаться вытащить угря из ухи, где он плавает кусочками.
— После столь длинного перехода, — заметил король, — вы отнюдь не выглядите усталым. Вы, должно быть, очень сильный человек. Об этом можно судить уже по вашей победе над Итело.
Опять вопрос о моем физическом состоянии! Сначала следователь разглядывал мой торс, а теперь Дахфу интересуется тем же! Мне снова стало тревожно; в голову полезли мысли о жертвоприношении. Жертва должна быть без изъяна!
На всякий случай я возразил: моё состояние оставляет желать лучшего. У меня лихорадка. Кроме того, вчера вечером я сломал зубной протез.
— Что ещё вас беспокоит? — сочувственно спросил Дахфу.
Я покраснел.
— Запущенный геморрой, ваше величество. И ещё я подвержен обморокам.
На этой печальной ноте я решил закончить визит.
— Спасибо за тёплый приём, король, было чрезвычайно интересно поговорить. Кто бы мог подумать — в центре Африки! Итело очень высоко отзывался о вашем величестве, и я вижу, что он нисколько не преувеличил ваших достоинств. Но я не хочу далее злоупотреблять вашим гостеприимством.
Во время всей этой речи король энергично качал головой. Женщины поглядывали на меня недружелюбно; я расстроил их повелителя и отнял у него часть сил, которые пригодились бы на что-либо более приятное.
— Нет-нет, мистер Хендерсон, — категорически заявил Дахфу. — Мы не можем отпустить вас сразу же после столь многообещающей беседы. Думаю, нам суждены более близкие отношения. Теперь, когда близится время ритуального действа, я особенно прошу вас быть моим гостем.
Он встал, но, как оказалось, только для того, чтобы перейти в гамак, болтающийся между двумя длинными шестами, которые амазонки водрузили себе на плечи и понесли. На голове у короля оказалась широкополая шляпа — лиловая, как шаровары, но не из шелка, а из бархата. К тулье были пришиты настоящие человеческие зубы — дабы защитить короля от дурного глаза. По просьбе Дахфу я пошёл рядом с носилками. Мы спустились по лестнице и очутились во дворе. Там к процессии присоединился Хорко со всеми своими жёнами, амазонками, детьми со связками кукурузных листьев и мужчинами— воинами. Эти последние несли идолов — белёных или выкрашенных в охру, таких безобразных, какими только их могла изобразить человеческая фантазия.
Король обратился ко мне со словами:
— Скажите, мистер Хендерсон, у арневи тоже были проблемы с водой?
Все кончено, подумал я, он знает о происшествии с цистерной! Но по виду короля никак нельзя было сказать, что он говорит с задней мыслью.
— Да, ваше величество. Должен сказать, им не повезло в этом отношении.
