Павел Астахов - Рейдер
Леонид Михайлович удовлетворенно улыбнулся. ВеВе оговорился, что ни в коей мере не настраивает их на подмену одного суда другим, а, скорее, наоборот: каждый решает вопросы в рамках своей компетенции, но ориентируется на сложившуюся практику Верховного. Это была победа.
– Ну, где ты там, Леня? – послышался голос молодой жены, и Леонид Михайлович на секунду приостановился перед зеркалом.
«Да, Леня, это кредит… и даже аванс, – думал он, рассматривая появившиеся вокруг глаз морщинки. – Скоро 60, а столько еще интересных дел!»
Леонид Михайлович шел к этому посту всю жизнь и лишь теперь выстроил всю систему под себя: везде ученики, сокурсники, друзья и единомышленники. Пожалуй, если не считать московского председателя Горину, все в его власти и подчинении.
«Оно и правильно, что же за бардак начнется, если допустить, как в Америке, судей самим придумывать законы. Этак мы все разрушим и растеряем. Не-ет! Не будет при мне вольницы! С законом шутить и упражняться не позволю! За то и ценит меня Президент, что я никогда от буквы закона не отступал!»
– Ну, Леня…
– Иду-иду… – Бодро расправив плечи, он двинулся в сторону спальни.
Единственное, что расстраивало порой Верховного, это Петя. Нет, он, конечно, вырос умным, внимательным мальчиком. Никогда не настаивал на отцовстве Верховного. Часто просил подсказать, как правильно поступить в той или иной юридической ситуации, а главное, никогда не просил повлиять на решения судей. Сам справлялся.
По-настоящему крупную ошибку Петя совершил только один раз, когда, записав несколько дружеских разговоров с Леонидом Михайловичем на диктофон, принялся козырять своей близостью к Верховному в кабинетах провинциальных судей. Понятно, что записи производили нужное впечатление. Мощный баритон Краснова, столь часто звучавший с экранов и трибун страны, был до боли узнаваем каждым работником отечественной системы правосудия. И после такого «аудиоурока» даже самые несговорчивые сдавались.
Когда Леонид Михайлович об этом узнал, он очень рассердился, и Петю спасло от разрыва отношений лишь то, что записи никогда не демонстрировались в Москве.
– Кто звонил? – поинтересовалась жена.
– Петя, – вздохнул Верховный и нехотя залез под теплое одеяло.
Он с юности привык жить по-другому: подъем в шесть утра, ледяной душ, зарядка и тут же за работу, даже в выходные. Но супруга сказала, что нужно уметь расслабляться, и Леонид Михайлович, стиснув зубы, напряженно ждал, когда можно будет встать и окунуться в жизнь.
«Значит, и тебе дорогу Павлов перешел…» – подумал он о просьбе сына и обнял супругу за талию.
Верховный встречался с Павловым на самых различных мероприятиях – от дня рождения Резника до конференции «Российское правосудие на современном этапе». И если честно, этот адвокат его раздражал с самого начала: и этой манерой одеваться с иголочки, и снисходительным тоном, и не по чину быстрыми победами в нескольких громких процессах. Леонид Михайлович, привыкший идти по карьерной лестнице шажок за шажком, не доверял подобным взлетам и понимал, что эти победы или результат случая, или – что намного более вероятно – политического заказа. Но более всего раздражала Краснова претензия этого едва оперившегося юриста на собственное оригинальное видение правосудия!
Когда Краснов узнал, что Артем агитирует за создание сети альтернативных судебных, посреднических и переговорных институтов, он даже не придал этому значения. Затем, на всякий случай, заказав диссертацию Павлова «Альтернативные формы разрешения юридических конфликтов», Верховный пролистал ее и был буквально поражен «вывернутым наизнанку» взглядом на правосудие: адвокат призывал не судиться, а мириться! То есть он покушался на «святая святых» правосудия – саму систему судоустройства!
Пожалуй, этот выскочка действительно мог нанести Пете неожиданный удар, откуда и не ждешь.
Ограбление
Квартира Павлова располагалась на последнем этаже старокупеческого дома в арбатских переулочках – по-домашнему тихих и законопослушных. Однако, поднявшись на четвертый этаж, Артем остановился и с недоумением оглядел входную дверь. Она выглядела так, словно ее вскрыли консервным ножом, а затем, как могли, вставили на место.
– Ого!
Артем осторожно вошел в прихожую, включил свет, прошел в кухню, заглянул в ванную комнату и зашел в кабинет. В нос ударил запах сигарного дыма, а в центре комнаты, меж подготовленных к выносу вещей и разбросанных деловых бумаг, стоял чемодан и две спортивные сумки.
– Милицию будете вызывать? – поинтересовалась Анастасия.
Артем еще раз оглядел кабинет – уже внимательнее.
– Нет, – удовлетворенно улыбнулся он. – Все в порядке. Тот, кто это сделал, уже извинился.
– Как – извинился? – не поняла девушка.
– Он, а точнее, они сообщают, что зашли ко мне по ошибке, – Артем прошелся по кабинету, – также они выражают глубокое уважение ко мне и моей профессии и приносят искренние извинения. Вот такой «мессэдж».
– Вы меня пугаете, – испытующе посмотрела ему в глаза гостья, – или это снова телепатия? Как с гаишником…
Артем пожал плечами, подошел к рабочему столу в форме стеклянного куба работы Семена Левина и замер.
– Никакой телепатии… – тихо сказал он.
Семен был потрясающе талантлив. Именно этот безвременно ушедший человек-легенда придумал зеленую «горошину» НТВ, вдохновившись сказкой Андерсена о проверке на чистокровность. Именно он создал «фирменный стиль» Президента России и его Администрации.
Артем потер висок. Как-то ему посчастливилось поработать с легендарным художником, и они остались друзьями. Каждый год Семен появлялся на дне рождения Артема с каким-нибудь удивительным подарком. Этот стол – символ прозрачности, открытости и честности адвокатской работы – был спроектирован, собран и подарен автором Артему на 37-й день рождения. А вскоре Семена не стало.
– А если не телепатия, то что? – напомнила о себе Настя.
– Видите, на столе аккуратно разложены досье? – вздохнул Артем и приподнял одну из папок с ботиночными тесемками и надписью «ДЕЛО».
Настя заинтересованно кивнула.
– Они лежали в другом месте, – бросил папку на стол Артем, – и господа злоумышленники, обнаружив досье на своих коллег, которых мне иногда приходится защищать, очевидно, глубоко призадумались.
Он прошелся по кабинету, оценивая масштабы «разрухи».
– Затем они решили проверить, куда попали, ведь папки с делами могут быть и у следователя, и у прокурора, и даже у судьи, притащившего «работку на дом».
– А разве это разрешено? – удивилась Настя.
Артем лишь развел руками. Его опыт говорил, что этим, увы, грешат все вышеназванные коллеги.
– Они быстро убедились, что я не «красный», то есть не работник органов, и решили обмозговать коллизию. С одной стороны, обнаружили неплохой куш… – он слегка пнул туго набитый чемодан и спортивную сумку, – а с другой стороны, по их понятиям, грабить «почтальона», то есть адвоката, простите, за-пад-ло!
Девушка вздернула бровь.
– Запад Ло? Это я где-то слышала, – хмыкнула она, – хотя точного значения термина не помню.
– Н-да-с, – протянул Павлов, – неученая пошла молодежь, раньше в нашем дворе каждый карапуз знал, что такое «западло».
Настя приготовилась было возразить… и передумала.
– Это, дорогая Настенька, – улыбнулся Артем, – вовсе не ориентация красавицы Джей Ло на Запад или ее западная часть, застрахованная на два миллиона долларов.
Девушка возмущенно фыркнула:
– А покорректнее это выразить нельзя?
Артем на секунду задумался и кивнул. Пожалуй, он взялся бы выразить этот термин юридически корректно.
– Это – действия против правил, установленных в самом преступном сообществе. Нарушение этого правила ставит человека вне «понятий», то есть вне закона, и он становится изгоем, к которому можно применять почти любые меры наказания.
Настя заинтересованно хмыкнула:
– А почему вы назвали адвоката почтальоном?
Артем улыбнулся:
– Традиция. Адвоката часто используют не как носителя правовой помощи, а как доставщика писем с воли и обратно. И притеснять, а тем более грабить его…
– За-пад-ло… – за него закончила Настя.
– Вы на удивление способная ученица! – рассмеялся Артем.
– Льстец! – обвиняя, кинула Настя.
И в следующий миг оба, двинувшись вперед, – он, чтобы поощрительно коснуться ее рукава, она, чтобы наказать его за лживую лесть ударом кулачка, – столкнулись и замерли. И сразу стало ясно, что главное между ними уже произошло.
– А что было потом? – не отрывая влажного взгляда от его глаз, тихо спросила Настя.
Артем вздохнул:
– Они выкурили две лучшие сигары из моей скромной коллекции…
