Джеймс Боуэн - Уличный кот по имени Боб. Как человек и кот обрели надежду на улицах Лондона
— Вы двое давно вместе? — поинтересовался он.
— Ох, дай подумать, — не сразу сообразил я. — Так, мы встретились прошлой весной… получается, что почти полтора года.
— Круто. Выглядите как настоящие братья по духу, — улыбнулся парень. — Будто вам судьбой предназначено быть вместе.
— Спасибо, — смущенно улыбнулся я. Да кто же это такой?!
Но прежде чем я успел спросить, парень уже встал и посмотрел на часы.
— Ну, мне пора! Еще увидимся, — сказал он и, порывшись в кармане, протянул мне десятку. — Оставь себе, — махнул он рукой, когда я засуетился в поисках сдачи. — Хорошего дня вам, парни!
— Спасибо, — ответил я.
И день действительно выдался отличный.
Теперь, когда я на законных основаниях работал у станции метро, все изменилось. Да, пару раз знакомые контролеры награждали меня злобными взглядами, но теперь я мог позволить себе о них не думать. С остальными служащими у нас сложились нормальные отношения. Они знали, что я занимаюсь делом, и, пока я не причинял неудобств окружающим, они мирились с моим существованием.
Вскоре мы с Бобом привлекли внимание других продавцов «Big Issue», работавших в районе Ковент-Гарден. Я был не настолько наивен, чтобы подумать, будто все хорошо отнесутся к нашему появлению. Жизнь на улице накладывает свой отпечаток: люди заботятся прежде всего о своем благополучии, на то, чтобы думать о других, у них, как правило, нет времени. Но вначале большинство отреагировало на новичка с котом на плечах на удивление тепло.
Продавец с собакой редкостью не был, я даже знал парочку достаточно колоритных личностей из их числа. Но, насколько мне известно, никто на Ковент-Гарден — да и во всем Лондоне — прежде не торговал журналами вместе с котом. Некоторые продавцы подходили и гладили Боба, а также спрашивали меня, как мы с ним встретились и откуда он взялся. А я, как обычно, ничего не мог рассказать о прошлом своего рыжего друга. Он был таинственным котом с загадочной судьбой, что только помогало ему завоевывать расположение этих людей.
Моя жизнь мало кого интересовала. При встрече знакомые продавцы первым делом интересовались: «Как дела у Боба?», а как дела у меня никто не спрашивал. Но этого следовало ожидать. А еще я морально готовился к тому, что дружелюбие моих коллег имеет свои пределы. И рано или поздно оно закончится. Таковы были законы улицы.
Благодаря Бобу я продавал от тридцати до пятидесяти журналов в удачный день. Если учесть, что каждый номер стоил два фунта, получалась неплохая сумма, особенно вместе с чаевыми, которые некоторые покупатели давали мне… точнее, Бобу.
Как-то вечером — дело было ранней осенью — рыжий сидел на моем рюкзаке, впитывая последние солнечные лучи, и мимо станции метро прошла состоятельная пара. Судя по внешнему виду, они направлялись в театр — быть может, в оперу. Мужчина был в смокинге и галстуке-бабочке, а женщина — в черном шелковом платье.
— Выглядите потрясающе, — сказал я, когда они остановились и принялись любоваться Бобом.
Женщина улыбнулась, мужчина не обратил внимания на мои слова.
— У вас великолепный кот, — заметила дама. — Давно вы вместе?
— Довольно-таки, — кивнул я. — Нашли друг друга на улице.
— Держи. — Мужчина вдруг достал бумажник и протянул мне двадцатку.
Прежде чем я успел сунуть руку в карман в поисках сдачи, он остановил меня.
— Все в порядке, оставь себе, — сказал он, улыбаясь своей спутнице.
Взгляд, которым она его наградила, был красноречивее любых слов. Мне подумалось, что это их первое свидание. И его широкий жест явно произвел на нее впечатление. Когда они пошли дальше по улице, я заметил, как дама прижимается к спутнику и берет его под руку. Меня же мало беспокоило, с какой целью этот парень дал нам с Бобом двадцать фунтов — я впервые получил такие деньги за работу и просто радовался.
Через пару недель у станции метро я понял, что предложенное Сэм место далеко не такое ужасное, как я думал. Напротив, оно идеально подходило нам с Бобом. Поэтому, когда координатор сказала, что мой испытательный срок подходит к концу и мне придется перебраться на другой участок, я, мягко говоря, огорчился.
Огорчился, но не удивился. Продавцы «Big Issue» всегда знали, как идут дела у их товарищей. Координатор записывал, сколько журналов кто закупает, и любой пришедший за товаром имел возможность ознакомиться с этой информацией. Кто-то брал пачками по десять и двадцать штук, кто-то брал несколько пачек за один раз. И тот факт, что я закупаю много журналов, тоже ни для кого секретом не был. Сначала на это не обращали внимания, но через неделю я заметил, что отношение других продавцов слегка изменилось.
В общем, мой перевод на новое место после испытательного срока был событием ожидаемым. К счастью, нас с Бобом отправили не так далеко: на угол Нил-стрит и Шортс-гарденс. Мы должны были торговать перед обувным магазином «Size».
Меня не покидало ощущение, что к нашему переводу приложил руку кто-то сверху. Видимо, одному из старших почему-то не понравилось, что мы с Бобом так здорово работаем на участке, который считался крайне неудачным. Но спорить я не стал. «Думай перед тем, как ввязываться в спор», — посоветовал я себе.
Оказалось, что это был не такой уж и плохой совет.
Глава 14
Боб болеет
Осень в тот год выдалась холодная и дождливая. Промозглые ветра и бесконечные ливни за считаные дни сорвали с деревьев всю листву. Как-то утром мы с Бобом вышли из дома прямо под тоскливо моросящий дождь; солнца нигде не было видно, и тяжелое серое небо лишало всякой надежды на хорошую погоду.
Падающая из туч вода Бобу всегда была не в радость; поэтому сперва я списал его сонный вид на общее недовольство жизнью. Кот еле переставлял лапы. «Должно быть, думает, что зря пошел со мной сегодня, — сказал я себе. — Или правду говорят, что коты предчувствуют плохую погоду». Подняв взгляд к небу, я увидел гряду стальных облаков, нависших над северным Лондоном подобно огромному инопланетному кораблю. Скорее всего, когда они доберутся до нас, пойдет сильный дождь… На секунду я засомневался, не повернуть ли назад, доверившись чутью рыжего друга. Но потом вспомнил, что впереди выходные, а нам не хватит денег дотянуть до понедельника. «Нищим выбирать не приходится, — подумал я, отмахиваясь от нехорошего предчувствия. — Даже если с них сняли все обвинения».
Мне никогда особо не нравилось работать на улицах Лондона, но сегодня это было труднее, чем обычно. Боб по-прежнему передвигался со скоростью улитки, так что за пару минут мы прошли всего сотню метров.
— Давай, парень, запрыгивай, — не выдержал я и присел, чтобы кот мог забраться ко мне на плечи.
Боб устроился на своем обычном месте, и мы поспешили к автобусной остановке. Дождь усиливался, тяжелые капли колотили по тротуару. Боб нормально перенес пробежку до автобуса, пока я петлял, укрываясь под любыми доступными навесами, но когда мы заняли свои места, я понял, что его состояние связано не только с погодой.
Рыжий любил ездить на автобусе; он был любопытным котом, а мир казался ему невероятно интересным местом. Каждый раз, едва мы приземлялись на сиденье, он принимался следить за тем, что творится на дороге. Но сегодня рыжий даже не посмотрел в сторону окна (хотя ему вряд ли удалось бы что-нибудь разглядеть за запотевшим стеклом, по которому бежали капли дождя). Вместо этого он устроился у меня на коленях. Кот выглядел уставшим и вялым. И глаза у него были сонные, будто он вот-вот уснет. Бодрый, энергичный Боб был сам на себя не похож.
Когда мы вышли из автобуса, ему стало хуже. К счастью, дождь к тому времени немного стих, и я довольно быстро добрался переулками до Ковент-Гарден. Это было непросто, поскольку приходилось обходить большие лужи и уклоняться от огромных зонтов, которые то и дело грозили выколоть мне или Бобу глаз.
Когда мы шли по Нил-стрит, я вдруг понял, что кот ведет себя очень странно. Обычно он спокойно сидел у меня на плечах, но тут вдруг принялся дергаться и раскачиваться.
— С тобой все в порядке, друг? — спросил я, замедляя шаг.
Рыжий стал дергаться сильнее и издавать странные звуки, будто он чем-то подавился и теперь пытается прочистить горло. Я понял, что он сейчас либо спрыгнет, либо свалится на землю, поэтому сам опустил его на тротуар, чтобы проверить, что с ним не так. Но прежде чем я успел присесть рядом с рыжим, кота начало тошнить. Его рвало желчью, и он никак не мог успокоиться. Я видел, что его трясет, что Боб отчаянно пытается извергнуть что-то, что причиняет ему боль. На секунду я решил, что Боба просто укачало, но… его снова вырвало, и снова желчью. Нет, тут явно не морская болезнь. Вскоре он опустошил желудок, избавившись и от завтрака, и от вчерашнего ужина. К тому времени я уже понял, что кот заболел. Наверное, он почувствовал себя плохо еще утром, перед тем как мы пошли на работу… и в автобусе ему стало совсем нехорошо. Я вспомнил, как он свернулся у меня на коленях и не смотрел в окно. Почему я не придал этому значения?
