Елена Сазанович - Маринисты
Немой сидел, низко опустив голову. Кровь просачивалась через марлю. И он морщился, то ли от боли, то ли от красочного монолога Головы. Сегодня он проиграл. Этот несостоявшийся артист, несостоявшийся музыкант, несостоявшийся художник, несостоявшийся ученый и несостоявшийся влюбленный. Человек, одаренный от природы, но так и не сумевший этим щедрым даром природы разумно воспользоваться. Что ж – и природа совершает ошибки. А, впрочем, возможно, это очередные проделки дьявола. Как будет угодно…
Весь поселок вышел смотреть на шедевр Самойлова. Они ждали этого чуда долгие годы. И они увидели. По их возбужденным лицам, по их озаренным улыбкам, по их громким восклицаниям, можно было легко понять, что они не ошиблись в выборе своего кумира.
Южное солнце играло золотистыми лучами на застывшем лице Марины. На волнах, слегка касающихся ее ног, отражалось в ее чистых слезах. И картина выглядела почти божественной в лучах южного солнца.
Да. Немой оказался прав. Я любил мираж. Я творил мираж. И я подумал, если бы я чуть раньше узнал о возможности воскресать неживую натуру и о невероятной возможности уже живую натуру облечь в мертвые рамки. Если бы я знал это раньше, стал бы дописывать эту картину? Стал бы своими же руками уничтожать самое дорогое в моей жизни?
– Ай да Самойлов!
– Ай да умница!
– А нам прекрасна Марина! Никто кроме него не смог бы нарисовать такую невероятную красоту!
– Если Самойлов смог нарисовать ее такой, значит она, действительно этого стоит.
– Пожалуй, мы в ней ошибались.
Я слушал эти восторженные возгласы. И грустно улыбался. Нет, выбора у меня не было. Выбор все равно был один. Расставить все по местам. И я поступил правильно, мудро и честно.
На меня не обращали никакого внимания. На неизвестного художника, который никогда бы не смог сотворить подобное. Я здесь был лишним. Я широко улыбнулся. Опрокинул голову вверх и столкнулся с лукавым взглядом южного солнца. Оно одобряюще подмигивала мне на прощанье. И я помахал морю рукой. И оно благодарно зашумело в ответ. Оно тоже мне кричало: прощай!
Я забросил на плечо куртку. И широким шагом зашагал прочь. И все-таки немой был не прав. Мне удалось восстановить доброе имя Марины. Мне удалось ценой собственных сил вернуть миру прекрасную картину, которой вскоре будет восхищаться этот мир. Мне удалось отыскать правду. И кто посмеет утверждать, что это напрасно. Что это всего лишь – мираж…
Мы сидели с моим другом Головой в прокуренной кухне. Тянули холодное пиво и прикуривали одну от другой сигарету.
– Что ты имеешь на сегодняшний день, Голова?
– Однокомнатную квартиру, полное одиночество и без пяти минут заявление об уходе с любимой работы.
– Тебе нечего терять, Голова…
– А что ты имеешь на сегодняшний день, Тим?
– Разменную квартиру, полное одиночество и ни одной картины, которую бы признал мир.
– И тебе нечего терять, Тим. А это значит…
А это означало, что перед нами была распахнута вся жизнь. И в ней никогда не поздно было все начать сначала…
