Хосе-Мария Гельбенсу - Вес в этом мире
Разумеется, я тебе очень благодарна, но все-таки, если хочешь, чтобы я честно сказала то, что думаю, такая жизнь не по мне. Вот так вот взять и удалиться от мирской суеты… не знаю, стоит ли. Создается впечатление, что ты просто сбежал. Что скажешь?
Все зависит от того, с какой стороны взглянуть, от того, чего ты хочешь от своей жизни, зависит от твоих амбиций…
Вот-вот: никаких амбиций, никаких желаний.
Верно. Но человек имеет право на выбор. Проблема заключается в том, чтобы сделать этот выбор. Человек имеет право на то, чтобы мирская суета казалась ему невыносимой и непреоборимой. А в таком случае разве не лучше отойти от этого мира и поискать какое-то иное жизненное пространство? Я защищаю не свою нынешнюю жизнь как таковую — насколько я понимаю, мы сейчас говорим именно о ней, — я защищаю ее как плод моего выбора, и это выбор вполне сознательный, сделанный в здравом уме, в результате анализа, а не просто поворот спиной к тому, что мне не нравится.
Может быть. Наверное, я другой человек, потому что меня такой выбор совершенно не соблазняет. Она несколько буколического свойства, эта идея о простой и непритязательной жизни в деревне, тебе не кажется? Что бы ты ни говорил, деревня огрубляет, и жизнь в ней тяжела. Возможно, такой старикашка, как ты, ощущает это в меньшей степени, но для молодой пары… Не знаю. Человек должен жить в том мире, который ему достался. Это тоже не так уж плохо. Представь себе, что мы — вьетнамцы, живущие в самый разгар войны с Соединенными Штатами. Им досталось жить там и тогда. И они победили.
Хороша победа — выиграть войну и жить так, как прикажет всемогущая Партия. Не знаю, что было хуже для них: мир или война.
Ой, не будь таким занудой.
А ты не будь такой легкомысленной.
Что? Нет-нет, с водкой — это для сеньора, а мне — с джином. Спасибо.
Боже мой, нам придется выпить вместе, а мы все никак не помиримся.
Я же сказала, что не собираюсь тебя прощать, но, поскольку ты мне все еще нужен, я выпью с тобой. За что или за кого?
За твое счастье.
Ничего себе. Как ты любезен.
Я перерождаюсь. Твое здоровье.
Как ты думаешь, у меня есть талант?
Что это ты вдруг?
Я просто задаю себе вопрос: хватит ли у меня мозгов на то, во что я собираюсь впутаться?
Ты боишься?
Не знаю, страх ли это. Наверное, скорее неуверенность. А что, если вдруг в конце концов мне не хватит способностей, чтобы заниматься тем, чем мне хотелось бы заниматься?
Но ты ведь знаешь, чем тебе хочется заниматься?
Знать-то знаю, но не могу определить это. Я собираюсь работать в таком месте, где требования предъявляются по максимуму: а вдруг я окажусь не на должной высоте?
То есть речь идет о том, что ты не знаешь, сможешь ли соответствовать максимальным требованиям?
Да, что-то в этом роде.
Но это значит — все или ничего. Давай разберемся: ты надеешься стать самым крупным авторитетом в области английского романтизма…
Нет, не так. Я надеюсь, трудясь в этой области, выработать собственную концепцию, которая продвинула бы вперед познание английского романтизма. У меня есть солидная основа, и у меня есть — скажем так — целый ряд интуитивных ощущений, которые постепенно обрастают плотью. Однако нужно обосновать эти интуитивные ощущения, перевести их в слова, найти формулировки. Но есть и белые пятна, пустоты, которые я должна заполнить для того, чтобы знать — пусть даже в конце концов окажется, что я ошибалась, — что ступаю по твердой почве. А насколько она тверда, мне необходимо проверить. И специалист, которого я считаю крупнейшим авторитетом в этой области, а также единственным из всех исследователей, способным пойти на риск, может помочь мне в этом.
Ты хочешь, чтобы Армстронг прикрывал тебя сзади.
Нет, нет; я хочу, чтобы он учил меня, а не подстраховывал. Мне необходимо… не знаю, как объяснить… мне необходимо преодолевать препятствия, мне необходимо возбуждение, необходим тот, кто будет бросать мне вызов… да, именно так, понимаешь? Тот, кто будет бросать мне вызов.
Тебе необходимо помериться силами с лучшим.
Да. В общем, да. Я имею в виду, что здесь у меня отсутствует стимул. Я могу работать, как самая прилежная из библиотечных крыс, могу вести столько занятий, сколько мне заблагорассудится, но у меня отсутствует стимул. Ничто не заставляет меня идти дальше исполнения своих обязанностей и получения некоторого удовлетворения оттого, что я поднялась на очередную ступень служебной лестницы. Если я соглашусь на это, мне нечего будет преодолевать. Самое интересное, что может быть для меня здесь, — это получить кафедру и, в лучшем случае, писать труды, пережевывая уже известное нам — по крайней мере, тем, кто читает больше других. И что это будет? Куда это меня приведет? Это все равно что быть провинциальным эрудитом, который накапливает массу знаний, но никогда ничего не открывает сам. А если так, почему бы не поехать туда, к тем, кто поставляет нам, провинциалам, материал для наших лекций и работ?
Ну, ладно, ладно, не горячись так. Так, значит, тебе хочется стать источником, ориентиром.
Абсолютно верно. Именно этого я и хочу.
Ясно. Однако… не похоже ли все то, что ты сейчас наговорила, на воздушный замок? По-моему, все это делается иначе. Я понял бы, если бы ты уехала из Испании сразу же по окончании университета, продолжила бы учебу где-то в других краях, погрузилась бы в мир своей специальности, и это привело бы тебя к решению не возвращаться, потому что ты уже принадлежала бы к тому миру мудрости, а не к нашему, здешнему. Тогда ты достигла бы своей цели естественным путем. Но ты училась в Испании — в провинции, как ты говоришь, и вот теперь тобою движет стремление стать тем, чем ты не была… мне это кажется странным и не слишком уместным.
Ты хочешь сказать, что я упустила свой шанс, а сейчас просто предаюсь мечтаниям.
Ну, что-то в этом роде, если ты не обидишься.
Да нет, не обижусь.
Доказательством является то, что ты хочешь поехать, но тобою движет не конкретный вывод относительно твоей области знания, к которому ты пришла и который происходит из твоего знания, из твоих исследований: ты говоришь об интуиции, об ощущениях… да что могут значить эти ощущения сейчас, когда все зашло так далеко? Похоже, ты стремишься скорее к определенному состоянию, как люди, которые влюблены в любовь.
Черт возьми, как сурово.
Только, пожалуйста, не сердись, я сказал это безо всякого злого умысла. Более того, я нарочно преувеличиваю, так что не воспринимай все буквально.
А если на самом деле я хочу поехать, чтобы посмотреть, что из этого получится?
Что я должен тебе ответить? Разочарование не исключено. На самом деле все не смертельно, но ты не задумывалась о том, как будешь себя чувствовать, когда вернешься?
Разумеется. Вот потому у меня и проблема.
Думаю, у тебя их даже две.
Две?
С одной стороны, твои, как ты выразилась, мечтания, а с другой — твоя проблема с семьей.
Вчера моя проблема с семьей вовсе не казалась тебе проблемой.
Теперь я думаю иначе.
О господи, не усложняй мне жизнь еще больше — она и без того достаточно сложна.
Нет, правда, давай уж разберемся с твоей семьей, согласна?
У меня ощущение, что ты снова меня запутываешь.
Снова?
Знаешь, иногда все это напоминает мне о прежних временах, когда ты забалтывал меня, чтобы затащить в постель.
Гм, упрек из глубины времен.
Просто ассоциация идей.
Нет, ты только посмотри, какая же ты вредная — по-женски вредная. Нет-нет, погоди! Не прикрывайся своим полом! Эта манера уводить разговор в сторону, чтобы пустить отравленную стрелу, несвойственна честному бою лицом к лицу.
Ах, так, значит, это бой? Теперь мне все понятно.
Сколько бы ты ни уводила разговор в сторону, ты не выведешь меня из себя. Разве ты не из тех, кто якобы предпочитает правду, даже если эта правда причиняет боль? Дорогая, подумай о последствиях и держись, призови на помощь свой характер, который, судя по всему, у тебя есть, если ты собираешься ринуться в эту английскую авантюру. Сознайся, тебе пришлось не по вкусу то, что я сказал, но не нужно защищаться с помощью отвлекающих маневров. Если ты собираешься защищаться, предупреждаю тебя: я не нападаю, у меня нет ни малейшего желания или намерения нападать на тебя, и я хочу, чтобы ты это хорошо поняла. А не нападаю я именно потому, что это не бой. Прими какое-нибудь решение, и исходя из него мы или продолжим наш разговор, или сменим тему.
Вот видишь? Видишь, как ты забалтываешь меня? Теперь выходит, что это я должна просить у тебя прощения, и плюс к тому я еще больше разнервничалась.
А вот этого не надо. Наш разговор снова возвращается в русло дружеской беседы. Послушай, постарайся хоть немного доверять мне, ведь ты приехала именно поэтому. Мы не можем позволить, чтобы эта встреча потеряла смысл — и ради нас с тобой, и ради того, что тебя привело сюда. На самом деле ведь это именно твоей проблеме я обязан удовольствием видеть тебя, и потому, если как следует подумать, пожалуй, мне следует подходить к ней менее сурово. Правда, взглядов своих я не изменю, но вот отношение к тебе — да. Видишь, я убедил себя и обещаю тебя любить.
