Дуглас Кеннеди - Карьера
Двадцать. Рассчитаюсь с долгами…
— И в чем же подвох, связанный с премией в двадцать тысяч?
— Так значит, я вас заинтересовала? — смеется Нэнси Ауэрбах.
— Просто спросил.
— Контракт минимум на два года. Но выплата сохраняется, даже если с вами решат расстаться задолго раньше оговоренного срока…
— Вполне разумные условия. Вот только жаль, что речь идет о двух годах жизни в Северной Каролине…
— Раскройте глаза! В жизни редко удается получить все, что хочется. Однако на вашем месте вряд ли стоит смотреть на Шарлотту чересчур презрительно. Попробуйте спросить Лиззи. Сегодня же вечером. А завтра, прямо с утра, позвоните.
Двадцать штук. Двадцать. Двадцать…
Пару месяцев назад, когда Креплин приманивал меня зарплатой в триста тысяч, двадцатка казалась мелочью.
Теперь же сумма приобрела жизненно важное значение.
Нэнси права: не стоит думать о работе в провинциальном штате свысока. Согласен, похоже, что временно меня задвинут во второй эшелон. Я зачахну в дыре. Сдохну. Включаю компьютер и наскоро печатаю письмо, которое Нэнси предстоит прочесть, едва она завтра придет на работу:
Нэнси!
Как следует обдумав предложение, прихожу к выводу, что переезд в Шарлотту попросту невозможен. Пожалуйста, передайте мою благодарность Дейвиду Джудельеону и «Инфо Системз Ю-Эс-Эй» за их заинтересованность.
Давайте встретимся утром и обсудим прочие варианты.
Всего самого лучшего, Нед
Коротко и ясно. Нэнси наверняка решит, что я проморгал одну из немногих имеющихся сейчас возможностей работы.
Подвожу курсор к кнопке «отправить», щелкаю мышью.
Привезли пиццу. Запиваю ужин несколькими стаканами дешевого «Шираза» австралийского разлива. Бреду к кровати, бутылка в руке. Развалившись на постели, наливаю до краев новый бокал, пью до дна, включаю телевизорик «Сони», тупо таращусь на очередную бессмысленную программу из тех, что передают в прайм-тайм, и выливаю в опустевший бокал вино, до последней капли.
Прихожу в себя от телефонного звонка. Открываю один глаз. Пустая бутылка — на туалетном столике, рядом с будильником, на котором светятся цифры: 09.03.
Слышу, как на кухне отвечает по телефону Лиззи. Встаю, ковыляю в ванную, опорожняю мочевой пузырь, окунаю голову в раковину с холодной водой. Затем бреду в гостиную, удивленно моргая при виде одеяла и подушки, украшающих собранную кровать для гостей. Лиззи закончила разговор и теперь идет ко мне. Жена уже оделась для работы.
По безнадежному женскому взгляду понимаю: попал в крупные неприятности.
— Не слышал, как ты пришла ночью, — замечаю я.
В ответ — ни слова. Только долгий, тяжелый взгляд.
— У нас были гости? — киваю я в сторону собранной кровати.
— Нет. Это я здесь спала.
— Но почему?
— Потому что ты заснул с бутылкой в обнимку. Не люблю ночевать с пьяными на одной кровати.
— Просто чуть-чуть выпил…
— Вроде как чуть-чуть нашел работу в Шарлотте?
Сажусь на кровать. Провожу ладонью по волосам. Стараюсь сохранять спокойствие.
— Но как ты узнала… — только и могу выговорить.
— Звонила твой менеджер по повторному трудоустройству, Нэнси Ауэрбах. Как только я взяла трубку, сказала: «Ах, миссис Аллен, очень жаль, что предложение из Шарлотты вы с Недом решили не рассматривать…» И когда я вежливо попросила объяснений, то узнала обо всем.
— Вчера ночью я хотел всё с тобой обговорить…
— А вместо разговоров напился до беспамятства.
— Э-э… ну да.
Жена потупила взгляд, покачала головой и прошептала.
— Зачем врать?
Встаю:
— Милая, я не…
Любимая разрыдалась.
— Лиззи, умоляю…
— Ну так вот, знаешь что, дорогой? Кажется, это ты теперь лишний в мой жизни!
Схватив пальто, жена в ярости выбежала на улицу. Ну и ну!
Звоню Нэнси Ауэрбах. Ассистентка рекрутера, Ким, сообщает, что мы только что разминулись и Нэнси не будет в офисе целое утро. Спрашиваю, можно ли передать информацию, сообщить, что я передумал, что теперь работа в Шарлотте меня интересует. Ким обещает постараться.
Звоню Лиззи на мобильный. При звуке моего голоса тон любимой становится ледяным.
— Послушай, родная, — начинаю я, — понимаю, что поступил как распоясавшийся придурок…
— Нед, если честно, то мне не особенно хочется теперь с тобой говорить…
— Лиззи, ради бога… Ты даже не представляешь, как мне хреново…
Повесила трубку. Пытаюсь перезвонить — и автоматический голос сообщает, что абонент находится вне зоны доступа или у него выключен аппарат. Раньше жена никогда не отключала мобильник. Я напутан до смерти — не меньше, чем приступом эмоциональной гипотермии у милой.
Пытаясь придумать, что же делать дальше, иду на кухню и завариваю себе чашку кофе. Выглядываю из окна.
Холодный, серый день. Впервые с тех пор, как бросил, на меня накатывает всепоглощающее желание закурить. И, прекрасно отдавая себе отчет в глупости собственных намерений, напяливаю черную «аляску», бегу в ближайшую бакалейную лавку, покупаю пачку «Винстона», возвращаюсь домой, отыскиваю среди кофейных чашек пепельницу, надрываю пачку, зажимаю сигарету во рту, прикуриваю, глубоко затягиваюсь и чувствую, как по венам проносится благодатное тепло никотина…
Через три минуты докурена первая сигарета. Превосходный вкус. Допиваю кофе. Беру пачку, снова закуриваю. И тут звонит Нэнси Ауэрбах. Судя по помехам на линии — явно с мобильного:
— Ким передала ваше сообщение. Вы передумали насчет Шарлотты? Отлично!
Поглубже затягиваюсь, чтобы успокоиться, и отвечаю:
— Нэнси, ситуация вновь изменилась. Мне придется еще раз отказаться от собеседования.
— Шутите?
— Если бы…
— Что стряслось?
— Еще спрашиваете. Вы сами рассказали Лиззи, что я отказался от собеседования на «Инфо-Системз»…
— Но только потому, что думала, будто вы уже разговаривали с женой!
— А я не поговорил.
Помехи на линии не могли скрыть тяжелого вздоха Нэнси:
— Нед, мы с вами не в игрушки играем…
— Понимаю, согласен….
— К тому же, насколько я могу судить по разговору с Лиззи, она не стала бы особенно возражать против переезда в Шарлотту.
— Я сам всё решил.
— Настоятельно советую всё-таки слетать и исследовать имеющиеся возможности…
— Моим отношениям с Лиззи собеседование не поможет.
— Знаете что, с вашим досье не стоит вот так, походя, отказываться от подобных перспектив…
— Понимаю.
— Ну хорошо, Нед. Вам решать, в конце концов. Но помните: уже через шесть дней программа закончится! А у вас не слишком богатый выбор.
Поговорив с Нэнси, закуриваю снова. Звоню жене на работу. Она «на встрече». Перезваниваю через час. Всё еще не вернулась. Звоню через полчаса. «Извините, мистер Аллен», — отвечает помощница. И я снова звоню в офис через тридцать минут. И еще через полчаса… Дозвониться удается только ближе к часу дня.
— Нед, ты что, стараешься меня достать? — тихо спрашивает Лиззи.
— Послушай, я же просто хочу поговорить…
— А у меня просто нет времени на утренние разговоры с тобой! Да и не очень хочется, если честно…
— Лиззи, любимая, понимаю, что поступил, как козел…
— Нед, мне нужно кое-что сказать.
Пульс участился.
— Только сегодня выяснилось, что вечером придется вылететь в Лос-Анджелес, — сообщает она. — Прошлой ночью Шерри Лёбман, руководительницу филиала на Западном побережье, увезли в больницу с острым перитонитом. Она не сможет работать по крайней мере пару недель, и мне поручили присматривать за делами, пока больная поправляется.
— Понятно. Возможно, на выходных удастся найти рейс подешевле…
— Нед, я совершенно уверена, что нам… ну, мне-то уж точно сейчас необходимо уединение.
«Уединение»… Самое жуткое слово в брачном словаре.
— Побыть одной? — переспрашиваю я, — зачем?
— Ты прекрасно знаешь.
— Я не хочу тебя терять.
Жена замолчала. Слышно только легкое жужжание на линии. Наконец Лиззи произнесла:
— Я просто больше не верю тебе, Нед. Ведь теперь я не знаю, с кем живу.
— Можно хотя бы проводить тебя в аэропорт?
— У меня выдался очень тяжелый день. Пошлю стажерку с ключом, пусть прихватит для меня пару вещей. Ее зовут Салли, заскочит к тебе примерно через час. А я прямо с работы отправляюсь в аэропорт Кеннеди.
— Я буду звонить тебе в Лос-Анджелес. Ежедневно. Где остановишься?
— Нед, я сама позвоню.
— Где ты будешь жить?! — вопросительные интонации исчезают.
Расстроенный вздох:
— В «Мондриане»…
— Лиззи…
— Мне пора. Пока.
Сижу на месте, сжимая телефон в полнейшей растерянности. Наконец кладу трубку. Через мгновение снимаю вновь, указательный палец застывает над цифрами.
