Валерий Ламзов - Золотое сечение Иуды
Речь Матвейчука была прервана появлением в кабинете высокого мужчины спортивного телосложения лет тридцати пяти, может сорока. Зашел он культурно, извинился и попросил разрешения, хотя было очевидно, что это лишь простые формальности этикета. Мужчина представился, сунув под нос ничего не понимающему Матвейчуку удостоверение подполковника Присунько Владимира Ивановича из Управления по борьбе с экономическими преступлениями.
– Прошу Вас пройти со мной в машину.
– Да как Вы смеете? – возмутился Александр Иванович, еще не в состоянии понять что происходит. – Вы знаете, кто я?
– Знаю, – невозмутимо ответил подполковник. – Потому здесь я, а не группа захвата.
Матвейчук внезапно обмяк и матерясь двинулся к выходу.
– Чемоданчик не забудьте, пожалуйста, – остановил его Присунько.
Повезли Александра Ивановича с сыном на Якиманку в высокое здание, затерянное между строениями. Это была бывшая женская тюрьма эпохи социализма, переделанная в офисный центр. Однако подвальная часть, в свое время оборудованная под следственный изолятор, осталась в ведении МВД, вернее одного из его подразделений. Сюда и доставили отца и сына Матвейчуков с чемоданчиком.
Подполковник попросил их присесть и положить чемоданчик на стол.
– Что у вас там? – спросил он.
Матвейчук молчал.
– Но раз не хотите говорить, то хоть покажите. Иначе придется понятых приглашать.
Александр дернулся к чемоданчику и быстро его открыл. Пораженной публике открылась картина, достойная кисти Леонардо да Винчи. Открытый кейс, в котором изящно уложены пачки с купюрами номиналом пятьсот евро каждая. Вокруг кейса склонились трое мужчин, разглядывая содержимое. На лице подполковника не отражалось ничего. Он привык к таким вещам, чего нельзя было сказать об Александре Ивановиче. На его лице было изображено такое горе, такая безысходность, что сын реально испугался за отца. А подполковник подал стакан с водой.
– Извините, я должен доложить генералу.
Вскоре в кабинете появился генерал Бритов. Был он не в форме, но энергичен и деловит. Вячеслав Николаевич свое дело знал четко. Еще минуту назад он сидел в соседнем кабинете и внимательно следил за всем происходящим в этом помещении через экран монитора. Это здание, вернее, его подвальная часть была замечательным местом для различного рода щекотливых дел, когда вопрос решался полюбовно. Но знал об этом только он сам. Приглашенные, как правило, были не в теме.
– Ну, – обратился он к Матвейчуку. – Здравствуй, Александр Иванович, дорогой.
Они были знакомы много лет, общались на различных городских мероприятиях и совещаниях, но вот так никогда.
– Здравствуй, Вячеслав Николаевич, – хмуро ответил он, понимая, что ничего хорошего ждать от встречи не приходится.
– Если бы только знал, как я рад тебя видеть, – не унимался генерал, разглядывая перед собой поверженного чиновника. – Пока за жопу не схватишь, не придете и в гости не пригласите.
– Послушай, Слава, – попытался возразить ему Матвейчук.
– Я Вам не Слава, – резко остановил его генерал. – А Бритов Вячеслав Николаевич. Будьте добры обращаться по форме. Что у вас там?
Матвейчук открыл кейс снова. Бритов безразлично посмотрел на содержимое, заметив при этом, что красный пакетик, обещанный ему, лежит на месте не тронутым.
– Это дело серьезное, – сделал он в заключение.
– Присунько!
– Я! – отозвался подполковник.
– Пишите протокол.
Он повернулся к Матвейчуку и по-дружески положил ему руку на плечо.
– Я Вам не враг, Александр Иванович. Сами понимаете, не холодильник сперли, а чемоданчик с деньгами. Откуда? Сколько там?
– Пять миллионов евро и 50 тысяч долларов США, – ответил Александр за отца.
– Единственное, что я могу позволить тебе сделать, это позвонить кому-то из своих.
И он показал пальцем на потолок. Матвейчук набрал Ванина. Мобильник не отвечал. Секретарша Евгения Петровна доложила, что шеф в администрации.
– Можно я чуть позже позвоню? – попросил он Бритова.
– Можно, можно, времени у нас достаточно. Пока протокол допроса составим, акт изъятия оформим. Все пересчитаем, перепишем. Успеем.
– А как на нас вышли, товарищ генерал? Что, наводка была? – спросил Александр, начиная потихоньку соображать, что с ними произошло.
Бритов изобразил смущение на лице:
– Наводка. Можно сказать что была, а можно, что не была. Но вам открою тайну. Спецслужбы периодически прослушивают эфир, тестируют каналы, особенно те, владельцы которых болтают много лишнего. Вот вы и оказались среди тех, кого зацепили наши коллеги и слили информацию нам. А остальное – дело техники. Оставалось только вас задержать. Все поняли?
И помолчав, добавил:
– Если, конечно, вы будете себя хорошо вести и делать то, что мы вам говорим, то у вас появится возможность послушать этот ваш любопытный разговор.
От этих слов Матвейчук пришел в ужас. Как он себя бранил, но делать ничего уже не оставалось, кроме как искать Ванина. Его мобильник, наконец, ответил.
– Извини, – сказал ему Сергей Арнольдович, – был на совещании в администрации. Задержали немного. Вы там еще не все сожрали?
– Что ты, Сережа. Мы с Александром у Бритого в тюрьме.
– Ничего не понимаю. Какого Бритова? В какой тюрьме? – наигранно переспросил Ванин.
– Нас арестовали, – по слогам произнес Матвейчук.
Бритов взял у него телефон.
– Кто говорит? – спросил он грубо и, услышав ответ, заулыбался: – Хорошо. Я жду.
И повернувшись к Присунько, приказал:
– Начинайте работать.
Пока изымали пачки денег из кейса Бритов спросил у Матвейчука:
– Вы мне можете объяснить происхождение этих денег?
– Это мои кровные, трудом и потом заработанные. Господи, за что мне такое наказание? – запричитал он.
– Папа, перестань. Не позорься, – стал успокаивать его Александр.
В это время у генерала зазвонил мобильник.
– Бритов слушает.
Присутствующие в комнате Матвейчуки, затаив дыхание, слушали. Генерал вытянулся по стойке смирно, и было слышно только одно:
– Да. Есть. Так точно. Нет. Все сделаю. Понял.
Бритов закончил разговор и вновь обратился к подполковнику:
– Составляйте акт изъятия денег и после подписания протокола можете выпускать этих голубчиков. Они никуда не денутся. Мы еще разберемся с теми, кто вам эти деньги дал. Ишь, какими суммами ворочают, мерзавцы. Совсем зажрались.
Эти слова Вячеслав Николаевич произнес от сердца и нисколько не кривил душой. Присунько вызвал двух помощниц, которые начали пересчитывать деньги в присутствии задержанных. Часа через два с отца и сына Матвейчуков взяли подписку о невыезде и отпустили домой.
Вторая часть марлезонского балета была выполнена блестяще. Ближе к вечеру к ресторану «Hongkong», что на Тверской улице, подъехала машина, из которой вышли три охранника во главе с начальником службы безопасности банка. Начальник подошел к столику в VIP-зале, где на мягких диванах удобно расположились два человека, один их которых был генерал Бритов, другой – бизнесмен Ванин. Охранник Сергея Арнольдовича передал начальнику службы безопасности кейс, в котором не доставало красного свертка с 50 тысячами долларов. Но об этом знали только двое присутствующих в этом зале.
На следующий день ровно в 10 утра позвонил Матвейчук. Ванин слушал его вопли в кабинете.
– Сережа, извини, что так получилось. Прости дурака старого. Совсем нюх потерял. И что теперь будет?
– Пока не знаю, – отвечал ему Ванин. – Делаю все, что могу. Я ведь тоже в дерьме по самое не могу.
– Прости, – лепетал Александр Иванович. – Я Вере Федоровне ничего не говорю и Сашу предупредил об этом. Если узнает, что с нами случилось, сердце у нее не выдержит.
– За меня будь спокоен, – отвечал ему Сергей Арнольдович. – От меня не узнает. Гораздо хуже будет, если узнает от следователя.
– А такое возможно? – в ужасе спросил Матвейчук, чувствуя как у него слабеют ноги.
– Исключить нельзя ничего, – отвечал ему Ванин. – Назавтра у меня назначена встреча с Бритовым. Там все и выяснится, я его немного знаю. Сволочь он порядочная, но человек с понятиями. Постараюсь сделать все возможное. Я ведь теперь тоже замазан.
Оба молчали. Ванин, потому что ждал реакции Матвейчука, чтобы поставить красиво точку, Матвейчук, потому что его набитая страшными тараканами черепная коробка в данный момент могла вырабатывать только панические мысли.
– Ты вот что, Александр Иванович, – предложил ему Ванин, – придешь в себя, зайди обязательно ко мне. Разговор есть.
