ДИНА КАЛИНОВСКАЯ - Повести и рассказы
====================================================================================================================
Людмила Абрамова:
«ДИНА СТРОИЛА ФРАЗУ, КАК ИЗЯЩНЫЙ МЕХАНИЗМ»
Беседу ведет Александр Рапопорт
Жизнь прозаика Дины Калиновской похожа на роман с непредсказуемым петляющим сюжетом. Умерла она 26 сентября 2008 года в Одессе, в семье брата. Многолетняя дружба связала ее с актрисой Людмилой Абрамовой, вдовой Владимира Высоцкого, которой она передала свой архив. В нем хранятся напечатанные в журналах и не собранные под книжной обложкой рассказы, а также неопубликованные рукописи. В последние годы писательница работала над книгой с рабочим названием «Золотые купола, или Московская прописка». Все это ожидает издателя. Лаконизм, сочетание лиризма и иронии, острой наблюдательности и сострадания к героям позволяют говорить о Дине Калиновской как о продолжателе чеховской традиции в отечественной прозе.
О жизни и творчестве Дины Калиновской мы беседуем с Людмилой Абрамовой.
— Людмила Владимировна, когда вы познакомились с Диной Калиновской?
— Дина появилась в Москве в конце 1966-го, жила она тогда у своей знакомой, актрисы Карины Филипповой. Карина была и нашей с Владимиром Высоцким знакомой, они вместе учились в Школе-студии МХАТ. Карина бесплатно предоставила Дине комнатку рядом с кухней. Дом стоял на пересечении Садового кольца и Хомутовского тупика, по легенде в нем когда-то жил Булгаков. Хозяйка и ее квартирантка гордились, что живут в доме, где Булгаков писал «Театральный роман».
— А где она родилась, в какой семье?
— В свидетельстве о рождении записано: Дора Мешалимовна Берон, 7 апреля 1934 года, город Одесса. В семье ее называли Дина, так же звали в школе, а потом и во взрослой жизни. Когда уже в Москве, выйдя замуж, она меняла паспорт, записала: Дина Михайловна Калиновская. Этим именем подписаны ее московские публикации. Бероны до войны - разветвленный еврейский род. Мешалим Берон работал провизором в аптеке. Мама, Мария Исааковна, окончила до революции гимназию. У нее была прекрасная память, она знала языки, ей можно было задать любой вопрос по истории русской классической литературы. Когда началась война, Мешалим настоял, чтобы Мария с семилетней Диной и трехлетним Жорой эвакуировались. Мария не хотела, но Мешалим буквально заставил ее уехать. А сам остался в городе.
— Не понимали, чем грозит оккупация?
— Многие не понимали. Во-первых, после пакта с Германией наша пропаганда ничего не сообщала о репрессиях, грозящих евреям. Во-вторых, на Одессу наступала румынская армия, от румын одесситы жестокостей не ожидали. Но вслед за румынами пришли немцы... Мария Исааковна с детьми оказалась под Ташкентом. После войны Мешалим числился без вести пропавшим. Вернувшись в Одессу, Марии не удалось получить пенсию по потере кормильца. Уже в 1970-х стало известно, что Мешалим Берон отдал из аптеки все лекарства и бинты подпольщикам и в первые дни оккупации был повешен немцами. В 1945 году квартира на Канатной, где семья жила до войны, оказалась занята. Но Марии хотелось остаться в доме, в котором прошла молодость, и она сумела получить там комнатку. Устроилась экономистом в пароходство и на одну зарплату содержала себя и детей. Близкие Марии старались помочь, у некоторых были дети постарше, и Дина с братом часто донашивали за ними одежду. Ходили в обносках и были вечно голодными.
— У нее были безрадостные воспоминания о детстве?
— Это из наших дней те времена с их скудным бытом кажутся безрадостными. Как и многих предвоенных детей, испытания ее закалили и, отчасти, сформировали. Она была озорницей. А в школе - активной пионеркой, неплохо училась и, кроме того, занималась спортом. Лет в 12-13 увлеклась художественной гимнастикой. Была из гимнасток первого призыва. Спортивная секция вывозила гимнасток на сборы. Их там кормили посытней, чем дома, что помогало Марии сводить концы с концами. Дина занималась у балетного станка, чувствовала музыку, прекрасно танцевала, все это скрашивало жизнь. Кроме того, в школе у нее обнаружились способности к черчению и конструированию.
— Возникает образ гармоничного человека. И музыка, и спорт, и техническое черчение...
— Она была музыкальна, и гимнастика давалась легко. Изумительная фигура с тончайшей талией. Выезжала на подростковые соревнования и с успехом выступала. В школе училась недолго, после 7-го класса поступила на полутора-годичные курсы конструкторов-чертежников. Окончив, пошла работать в судостроительное конструкторское бюро. И вскоре начала предлагать различные усовершенствования, ей прочили в этом КБ большое будущее.
— Получается, в 14 лет она окончила 7-й класс, около двух лет училась на курсах и работать начала в 1950 году, 16-летней. В Одесский университет или в Политех она не поступала?
— Не пошла. Хотя близкие считали, что, получив трудовой стаж, она должна продолжить учебу и что инженерное дело - ее стезя. Работа дала Дине независимость - появились заработок и свободное время. Она начала писать. Первые публикации - в одесской молодежной газете, небольшие рассказы о детях во время войны. Дина быстро перезнакомилась с творческой молодежью города, литературной и театральной. Ее тянуло к театру, она дружила с молодыми актерами и актрисами, ходила на новые спектакли, вынашивала идею написать пьесу. Среди этой молодежи была актриса Таня Солошек, подруга Карины Филипповой по Школе-студии МХАТ. Благодаря этим актрисам наметилась связь Дины с Москвой. Все, что Дина предлагала одесскому театру, отвергалось с порога. Карина рассказала Олегу Ефремову, руководившему «Современником», что в Одессе есть молодой драматург Диночка Берон. У Дины к тому времени была готова двухактная пьеса по мотивам рассказа А. Толстого «Гадюка». Были и собственные сюжеты, над которыми она работала. Ефремов выразил желание посмотреть пьесы. Дина предупредила на работе, что увольняется, и сказала маме, что едет в Москву. Мария Исааковна пришла в ужас и ответила, что Дина никому там не нужна, что все это -пустые тщеславные мечты и она не даст ни копейки на дорогу. Но к тому времени в Одессе уже бывал дядя Гриша, их американский родственник, весьма обеспеченный человек, позднее описанный в повести «О суббота!». Он их всех задарил. У Дины были меховая шуба, роскошные кофты и многое другое - в те годы, когда американская одежда в Советском Союзе казалась чем-то невероятным. Динка все это продала на «толкучке» и на вырученные деньги рванула в Москву. Поначалу ее очень хорошо приняли в «Современнике». Дина очаровывала людей.
— Как она выглядела?
— Она была небольшого роста, легкая, тонконогая, волосы красоты
неописуемой - вьющиеся, смоляные, с блеском, и если она их не завязывала, они создавали вокруг головы черно-кудрявый ореол; громадные темно-янтарные глаза и длиннющие ресницы. У нас была затея: укладывать поперек ресниц спички, у кого больше, и Дине можно было положить шесть спичек. Брови у нее стремились вверх, к вискам, их окончания прятались за прядями волос. Треугольное личико, небольшие скулы, лицом напоминала Софи Лорен. Мягкий бархатный голос, сияющая улыбка. Когда мы познакомились, она была приветлива, ко всем расположена, очень смешлива. Хохотала заразительно. У нее - очевидно, это с детства шло - ни к кому не было зависти. Была своего рода нищенская гордость. В тот период Дина была нищая до ужаса: все продала, что было от дяди Гриши. Оставила только брошь и браслет с рубинами, которые периодически закладывала и выкупала в ломбарде. И при этом приветливость, легкость, независимость. Непонятно из чего выкраивала платочки, сшивала шарфики из лоскутков, и это ее ничуть не унижало, наоборот, она гордилась своей бедностью. Из полушерстяного детского одеяла сшила пальто, материал был светло-голубого цвета, если на него капало с крыш, то оставались пятна, и Дина ходила по тротуару рядом с проезжей частью, чтобы уберечься от капель.
— В «Современнике» поставить пьесу не удалось?
— К сожалению, инсценировка рассказа Ефремову не пригодилась, он искал пьесы о современности.
— Значит, Ефремов вызвал ее, только чтобы прочитать пьесу, безо всяких со своей стороны обязательств?
— Да, это так. Но возвращаться Дина не собиралась. Она тут же предложила Ефремову собственный сюжет. Из него она вскоре сделала монопьесу «Баллада о безрассудстве» - о солдате, защитнике Одессы, еврейском мальчишке, который остался один во время боя за город. Он выбрал башенку с тремя окнами, куда противнику нелегко добраться, отстреливался из пулеметов и сумел на какое-то время задержать оккупантов. История его последних часов одновременно трагическая и веселая. Он чувствовал свою силу, его радовало, что он, как плотина, задерживает вражеский поток. Дина использовала в этой пьесе одесские легенды военной поры. Но в «Современнике» посчитали, что это не привлечет зрителей. Тогда на всю Москву шел только один моноспектакль - молодой Саша Калягин играл в «Записках сумасшедшего». Карина предложила показать пьесу Высоцкому: он сейчас премьер на Таганке, Любимов для него поставит... Она позвонила в театр, Володя в перерыве между репетицией и спектаклем забежал домой, и вместе мы помчались знакомиться с Диной.
