Александр Казарновский - Четыре крыла Земли
...В тот день, два месяца назад, он зачем-то заехал в Ариэль и решил возвращаться в Иерусалим не через Петах-Тикву, а двигаясь напрямую на юг, через «Территории». Соответствующего автобуса пришлось дожидаться целых два часа, то есть с пяти до семи.
Был конец октября, с неба время от времени плескало на город, не то чтобы обильно, но всякий раз неожиданно. Эван зашел в синагогу – почитать, поучиться, подумать. А подумать было над чем. Рав Кук, основатель религиозного сионизма, считал создание государства Израиль началом мессианской эпохи. Вроде бы все указывало на это, и в первую очередь то, что Израиль получал один за другим куски своей исторической территории – той, что от Евфрата и до реки Египетской. Причем ни разу не нападая, только защищаясь. Нападали враги, получали по морде и, убегая, роняли земли нам в ладони. Так было в сорок восьмом, когда евреи согласилось на раздел Палестины, хотя по этому плану они получали три жалких клочка земли, а все остальное, включая Иерусалим, отходило арабам. Арабы отказались, начали войну, в ходе которой евреи заняли территорию в два раза большую, чем предусматривал ООНовский план, в том числе и часть Иерусалима. Так было девятнадцать лет спустя, когда арабы спровоцировали новую войну, Шестидневную, в результате чего вся Палестина к западу от Иордана и Синайский полуостров, а также Голаны, оказались в руках у евреев. Даже Иерусалим, самое сердце наше, не стал бы вновь еврейским, если бы Вс-вышний не наслал на арабов безумие ненависти и не заставил их напасть на евреев.
Все протекало логично, все вытекало одно из другого, и вдруг все пошло наперекосяк.
Мы начали отдавать. Сначала – тридцать лет назад – Синай. А как же с границами, определенными Торой? «От Евфрата до реки Египетской». Ну ладно, при всей болезненности – кто знает, что такое река Египетская? По одной версии – Нил. И значит, мы отдаем свое, родимое. По другой – ручеек, протекающий где-то на востоке Синая. А в этом случае...
Вспоминая свои раздумья в тот октябрьский вечер, Эван невольно улыбнулся – до знакомства с Викой оставалось несколько минут, и ему в то время не было еще известно ее любимое, невесть из какой книги взятое, выражение: «У меня скорее лапы отсохнут, чем я дотронусь до чужого».
Предположим, Синай – вопрос спорный, хотя, когда израильский премьер Бегин, отдавая его, разрушил несколько поселений плюс целый город, прекрасный город Ямит, – это было ужасно. Но Гуш-Катиф и Северная Самария – это уже просто крушение. Это-то без всяких там разночтений еврейские земли.
В Талмуде приводится история о том, как два мудреца встречали рассвет в горах возле Арбели. И один сказал другому: «Вот так же и Избавление – сначала по чуть-чуть, по чуть-чуть, а потом – сразу». Но где же видано, чтобы солнце, не дойдя до вершины небосклона, повернуло обратно на Восток?
Прожигаемый насквозь подобными мыслями, Эван сидел на обитом синим бархатом стуле и рассеянно перелистывал «Огни» рава Кука, пытаясь не дать разваливающемуся на куски миру окончательно развалиться. И вдруг откуда-то свыше прозвучало с русским акцентом: «Тебе плохо, да? У тебя нет ответа на вопрос, который тебя мучит?»
Он с изумлением поднял глаза и увидел наверху, в полумраке эзрат нашим – галереи для женщин – силуэт курносой девушки с хвостиком на затылке.
– Откуда ты знаешь? – выдохнул он, ощущая некую нереальность этой феи. Право, вспорхни она сейчас под потолок или растай в воздухе, Эван бы не удивился.
– Да все очень просто, – ответила вполне земная девушка. – У меня тоже вопрос. Я порой прихожу в синагогу, смотрю на таких, как ты. Люблю смотреть, как вы молитесь. Я вижу – вы верите... А у меня почему-то не выходит. То есть я думаю, Он где-то есть, но какое Он имеет отношение ко мне – не знаю. Наверно, вот так же люди воспринимали сообщение о том, что Колумб открыл Америку. Вот приходит Колумб и говорит: «Я, ребята, Америку открыл!» А они ему говорят: «Ну и что?» А он: «Да не, вы не поняли! Я Америку открыл, понимаете, А-ме-ри-ку!» А они: «Ну, а мы-то здесь причем?»
– Может быть, я ошибаюсь, – перебил ее Эван, – но по-моему, Колумб не знал, что открыл Америку. Он думал, что приехал в Индию.
– Тем более... – начала девушка.
– Нет, не тем более! – настаивал Эван. – А в этом суть. Индия – это нечто знакомое, быть может, далекое, но вполне привычное и ничуть не загадочное. Индией даже пользовались – там пряности разные...
– Чай, – вставила со знанием дела иммигрантка из СНГ.
– Да-да, чай. Дальше... ну не знаю... драгоценности, благовония... Понимаешь, «Индия!!» А на самом деле никакая это не Индия, а Америка! Так и тут – за чем-то, что нам кажется привычным, кроется неведомое. Нам кажется – стечение обстоятельств, а это – Б-г!
– Слушай! – она вцепилась руками в барьер и перегнулась через него. Тусклые лучи светильника, освещавшего ковчег со свитком Торы, заскользили по ее гладкой коже и вспыхнули в светло-карих глазах. – Слушай! – возбужденно повторила она. – А почему нет чудес? Я хочу, чтобы были чудеса! Я прошу Его, пусть он сделает чудо, только настоящее чудо, не в духе всех этих вашенских вывертов, дескать, смотри, солнце взошло – ну разве это не чудо?! Или – «вот, двое предназначенных друг другу встретились – какое чудо!» (Эван при этих словах как-то странно вздрогнул). Нет, я прошу настоящего чуда! Чтобы почувствовать, что Он рядом! Вот у нас в конторе работает девчонка из поселения, здесь, неподалеку. Сегаль зовут. У нее парень, Шауль, – он в армии, парашютист. Звонит Вике на мобильный каждый день. Так вот когда у него дурное предчувствие, он ей ни слова – дескать, чтобы не расстраивать, не раскисать – Антонио Бандераса из себя корчит. Только она сама по телефону стопроцентно определяет. Голосочек-то дрожит! И она начинает молиться. А наутро он звонит – пуля в сантиметре прошла. Я вроде бы как верю, но почему же другим-то Он хотя бы вот таким способом показывается, а мне – ни разу!
Он подняла глаза к потолку:
– Ты, там, слышишь?! Я очень Тебя прошу... Ну пожалуйста!
В тот день Эван ушел из синагоги с твердым решением никогда больше не встречаться с этой девушкой и острым желанием ни на миг с ней не расставаться. Голос разума сначала орал, что брак между религиозным и светской – это готовый комплект проблем, потом слабо шептал о том же и, наконец, окончательно заткнулся. А Эван, предусмотрительно не взявший у русскоязычной девушки Вики номера телефона, вспомнил на следующий день, что неотложные дела требуют его срочного приезда в Ариэль. Исключительно религиозным рвением можно объяснить то, что ровно через сутки после встречи с Викой – минута в минуту – он влетел в Ариэльскую синагогу. Заглянул в эзрат нашим и увидел там ее, безмятежно посапывающую на мягком стуле, куда она плюхнулась ровно час назад в ожидании Эвана. Это к вопросу о чудесах.
При воспоминании об этом вечере лицо Эвана озарила счастливая улыбка. И напрасно, потому что ровно через секунду позвонил мобильник.
* * *– Во имя Аллаха, ответьте, зачем я вдруг понадобился Мазузу?..
Губы Ахмеда дрожали, и вид у него был довольно жалкий. Даже роскошные усы, казалось, обвисли. Еще дома под аккомпанемент рыданий Афы ему было объявлено, что командир хочет кое-что выяснить. И теперь его спутник ничего не отвечал, лишь время от времени то направлял на него «люгер» со взведенным курком, то дулом указывал дорогу к дому Шихаби, которую Ахмед и без него прекрасно знал.
– Но почему, почему?!.. Рафик! Товарищ! – добавил он в надежде, что новоявленный конвоир хоть как-то отреагирует, но тот и бровью не повел.
Самые худшие его предположения, судя по всему, начали сбываться – невероятно, чтобы предстоящий допрос по странному совпадению не имел никакой связи с тем допросом, который четыре часа назад учинил ему еврейский офицер.
«Неужели Шихаби знает?» – стучало в его мозгу, когда они проходили мимо домов, увитых наружными лестницами и козыряющих друг другу арками.
«Неужели Шихаби знает?» – бормотал он, трепеща, когда они подошли к дому с надстройкой, напоминающей одновременно домик Карлсона и китайскую пагоду, увенчанную телеантенной в форме Эйфелевой башни. Несмотря на смешение стилей, получалось очень со вкусом. Все-таки Шихаби был интеллигент, сын интеллигента.
«Неужели он знает?» – просверкнуло в мозгу Ахмеда, входящего в кабинет Шихаби, прежде чем удар в живот свалил его наземь.
* * *Автобус потряхивало на поворотах. Буква V на кипе Эвана, казалось, разваливается пополам, прислушиваясь к голосам – Викиному и Натана Изака, – которые с двух сторон неслись в его несчастные уши.
Вика не видела, что у левого уха ее возлюбленный держит мобильный телефон. Натан Изак не знал, что справа от Эвана сидит Вика.
– Доброе утро, – сказала Вика, окончательно проснувшись.
– Алло, Эван? – сказал Натан Изак.
– Hello, – сказал Эван обоим по-английски.
