Ирвин Шоу - Допустимые потери
— Как видите, — улыбаясь сказал Деймон, — Я по-прежнему могу себе позволить выпивать с симпатичной молодой леди в «Алгонкине». Хотя до меня доходили слухи, что он порочит меня по городу, и дважды ему удалось перекупить продюсеров, которые хотели ставить представляемые мною пьесы, но отказались от них. — Деймон пожал плечами. — В театре всегда есть риск наткнуться на такого богатого типа. Никто не воспринимает их слишком серьезно, и если бы я в самом деле был ответственен за провал пьесы, то мне полагалась бы медаль от общества. Мистер Гилдер меня не интересует. Он ничего собой не представляет. Не могли бы мы сменить тему разговора и заняться чем-то более стоящим? Что вы хотели сказать мне относительно «Яблока»?
— Когда вы в конторе говорили о постановке… вы описывали, как должна выглядеть Елена. Как она должна вести свою роль… — Она говорила короткими предложениями, переводя дыхание, — И я подумала, что этот человек описывает меня.
Деймон снова улыбнулся.
— Возможно, вы… м-м-м… подсознательно действовали на меня, — Его забавлял этот небольшой флирт. — Говорили ли вы мистеру Проктору, что хотите попробоваться на эту роль?
Она яростно замотала головой, и ее густые блестящие волосы упали на лицо.
— Для мистера Проктора я существую только в двух видах — как секретарша и как объект секса, — Ее маленькая симпатичная мордочка теперь б::ла искажена злобой, — Он видит меня или за пишущей машинкой, или в постели, — Она хрипло засмеялась, с трудом держа себя в руках. — Безнадежно, Нью-Джерси. Скажите ему, если он вас спросит.
— Что это значит?
— Летом я со сборной труппой играла в Нью-Джерси в «Новых надеждах», — сказала она. — Все шло из рук вон плохо. Как только мы приступали к репетициям, кто-то говорил: «Безнадежно, Нью-Джерси». И теперь мы так говорим, когда нет и одного шанса на миллион.
Деймон ощутил первый острый электрический укол наслаждения и пожалел, что не попросил Оливера, чтобы он пораньше ушел из конторы и запер двери. Завтра он мог бы сказать Оливеру, что его хозяин не так стар, как может показаться.
— Мистер Проктор, — продолжала девушка, — высоко ценит ваш опыт и вкус. Как только вы присылаете ему пьесу, он сразу же принимается ее читать, что бы ни лежало у него на столе. И если вы замолвите за меня словечко, он послушается. — Она говорила не переводя дыхания и так близко наклонилась к нему, что ему не оставалось ничего другого, как уставиться взглядом на соблазнительные очертания ее груди под тонким свитером, под которым не было лифчика. Великолепное предложение, грустно подумал он, вспомнив свою молодость, которое преподносится ему прямо на блюдечке. Теперь он понял неотрывный взгляд Проктора, когда в присутствии Мелани он пытался обговаривать детали контракта.
Взволнованный, он заказал еще одну порцию, стараясь продолжить этот вечер. Девушка выпила свой стакан одним глотком, и он заказал для нее следующий. Теперь она раскраснелась от вина и говорила с еще большей скоростью и напором, чем раньше.
— Видите ли, — сказал он, оглядывая помещение в поисках тех, кто знает его и мог бы рассказать, что старый Роджер Деймон ныне шарит по колыбелькам. Не было никого, кого бы он знал, и Роджер несколько расслабился. — Видите ли, — повторил он, — над пьесой начнут работать еще не скоро. Пока нет режиссера. Да и автору придется переписывать весь первый акт.
— Все это я знаю, — нетерпеливо сказала она. — Но если вы шепнете мистеру Проктору на ушко, я буду ждать.
— Я бы посоветовал вам, мисс Дил…
— Мелани.
— Я бы посоветовал вам, Мелани, — он старался придерживаться отеческого топа, — не принимать предложений других ролей, пока вы ждете постановки.
— Мне нужно всего лишь получить возможность попытаться. — Теперь она говорила совершенно серьезно, склонившись к нему и неожиданно сильными пальцами взяв его за руку. — И вы должны предложить ему это. — Она отбросила волосы с высокого бледного лба. — Смотрите, — с вызовом сказала она, блестя глазами, — похожа я или нет на ту девушку, что вы описывали в офисе?
— Вы прекрасны, — мягко сказал он, стараясь взять себя в руки и придать комплименту более отеческое звучание, — моя дорогая.
Где-то неподалеку часы стали отбивать время.
— Уже поздно. Моя жена будет беспокоиться. — Шейла никогда не беспокоилась, если он приходил из конторы до восьми часов, потому что к тому времени он обычно звонил ей и говорил, что задержится на час — другой, но ему хотелось выглядеть любящим мужем перед этой искушавшей его девушкой, которая по возрасту вполне годилась ему в дочери.
— Я живу рядом с вами, — сказала она. — После того, как вы заходили к нам, на другой день, я посмотрела ваш адрес в телефонной книге. — Она засмеялась. В ее голосе снова прозвучали какие-то дикие и неконтролируемые нотки, — Мы можем пойти вместе. Я живу на Западной Двадцать третьей улице.
— Что ж, — сказал он, не зная, радоваться ему или огорчаться, что пригласил ее выпить с собой. — Обычно я иду пешком.
— А я самый великий пешеход, — она ухмылялась и поддразнивала его. — Я один из самых знаменитых пешеходов в Нью-Йорке. И на работу я не надеваю туфли на высоких каблуках.
— Отлично, — сказал он. Ему нужно было очутиться на свежем воздухе. И он сомневался, что она выкинет что-то неподобающее на глазах у публики в половине седьмого вечера. — Если вы этого хотите, мы пройдемся в нижнюю часть города вместе.
— Этого я и хочу. Я очень настойчивая девчонка, но так ли? — торжествующе произнесла она. Мелани улыбнулась, и зубы блеснули на ее юном лице.
— Перед вами большак дорога, — сказал он, расплатившись с барменом. — И в театре, и вне его.
— Можете быть уверены, — она легонько хлопнула его по плечу и, властно взяв под руку, повлекла за собой.
Погода окончательно испортилась, в лицо летела водяная пыль. Деймон подумал, что чистый садизм тащить девушку целую милю под дождем с ее прекрасными волосами, с непокрытой головой, в легких туфельках и чулках-паутинке. Остановившись у входа в отель, он сказал:
— Вечер отнюдь не для прогулок.
— Не думаю, — сказала она. — Пусть небо рушится, пусть северный ветер ревет.
— У вас есть шарф или что-то такое?
Она покачала головой.
— Когда утром я шла на работу, было солнечно.
— Возьмем такси, — сказал он. — Если нам удастся поймать его.
В ту же минуту к отелю подъехало такси, и к нему двинулась какая-то пара. Мелани кинулась вперед и успела схватиться за дверцу, прежде чем подошел мужчина, нацелившийся на такси, и вслед за ним женщина, которая увидела машину, поворачивающую на угол Сорок пятой улицы, и стала махать ей и кричать: «Такси! Такси!»
— Не вышел номер, мадам, — с мрачной победительностью изрекла Мелани продолжавшей волноваться женщине.
Она нетерпеливо махнула Деймону, приглашая его в машину. Он пересек тротуар и, влезая в такси, смущенно сказал женщине:
— Простите, мадам.
— Эти сегодняшние молодые люди, — тяжело дыша, ворчала женщина. — Эти варвары. А их речь!..
Оказавшись в такси, Мелани дала водителю свой адрес. Уютно устроившись рядом с Деймоном, она положила руку ему на колено.
— Это примета, — сказала она.
— Какая примета?
— В дождливый вечер мы поймали такси. Не меньше миллиона людей носятся за ними по улицам Нью-Йорка.
— Хорошая примета или плохая?
— Хорошая, глупый.
— Для той бедной женщины она оказалась не такой уж хорошей.
— Старый толстый мешок, — холодно сказала Мелани, не думая о том, что сидящий рядом с ней человек уже лет двадцать мог считаться старым мешком. — Куда бы она ни спешила, никто ее не ждет. А вы суеверны? Ну, относительно примет и тому подобных вещей?
— Да. Я всегда спускаю с кровати левую ногу и первым делом надеваю левую туфлю. — Он засмеялся. — В мои-то годы.
— Вы не так стары.
— Моя дорогая юная леди, — сказал Деймон, — если бы вам довелось когда-нибудь проснуться утром и почувствовать, что кости у вас скрипят, как у меня, вы бы так не говорили.
— Я вам должна кое-что сообщить, мистер Деймон, — сказала она, поглаживая его бедро. — Вы один из самых привлекательных мужчин в Нью-Йорке, независимо от того, сколько вам лет.
— Боже милостивый!
— Хотите узнать, что мне говорили о вас некоторые женщины?
— Ни в коем случае. — Укол, который он почувствовал в офисе, когда впервые рассмотрел ее, сейчас усилился до степени угрожающего напряжения.
— Я все равно хочу вам рассказать. — В ее смехе были злобно-торжествующие нотки, — Это были женщины из нашей труппы. В годах. Всё видели. Понимали, о чем идет речь. Три из них. Хорошо сохранившиеся. Мы все вместе пили кофе в перерыве. Разговор зашел о сексе. Типичный разговор в дамской компании. — Она снова засмеялась, с трудом справляясь с возбуждением.
