Мэри Монро - Тысячи ночей у открытого окна
– Как неловко получилось с фонтаном, – заметила Фэй. Затем, указав на него вилкой с кусочком картошки, добавила:
– На самом деле это вам наказание за то, что вы внушаете детям, будто они станут убийцами, если не поверят в существование фей. Как вам не стыдно!
– Что вы, это вовсе не я! – ответил Джек с детским невинным выражением в глазах шоколадного цвета. – Это все придумал Джеймс Барри. К тому же вам меня не провести. Вы сами тайно верите в сказки.
– Как это вы определили? – спросила она с легким смешком.
– Ну, знаете, есть такие люди, которые ходят с высокомерным видом и твердят, что не верят во всякую чепуху, но когда им говорят, что маленькая фея может умереть, они оглядываются, чтобы удостовериться, что никто не видит, и хлопают в ладоши, чтобы спасти сказочное создание – просто так, на всякий случай. Могу поспорить, что попал в точку.
– Сколько вы сегодня выпили, чтобы вообразить такое? – поинтересовалась Фэй, поднося бокал к губам, чтобы скрыть смущение от такого неожиданного разоблачения.
Джек протянул руку и налил себе еще один бокал. Рукава его рубашки были закатаны, и Фэй увидела, что руки у него ухоженные, загорелые и покрыты мягкими каштановыми волосками. Она отпила еще один большой глоток ледяного напитка.
– Ну, не так уж и много, – ответил он, нахмурившись. – Разнервничался от этого проклятого фонтана. Не могу найти никаких причин, по которым это хитрое устройство не заработало сегодня. Но будь я проклят, если дам этому куску ржавого металла одержать надо мной верх. Это лишь временная неудача. Я же пообещал детишкам, что починю фонтан. Вы еще увидите прекрасные струи воды, льющиеся из него, или я…
– И что же вы сделаете? – В глазах Фэй появилось лукавое выражение. – Сдается мне, что это у вас привычка такая – делать громкие заявления. Помнится, вы обещали… запамятовала… Ах да, доказать возможность существования Питера Пэна.
– А-а, вы об этом. – Он сжал челюсти и бросил осторожный взгляд в сторону фонтана. – Если мне не изменяет память, я всего лишь сказал, что могу доказать возможность существования альтернативной реальности.
– Конечно, конечно… Вот вы уже и увиливаете.
– Неужели? – улыбнулся Джек. – Значит, вы абсолютно уверены в том, что я не могу доказать существование Питера Пэна?
– Вот только не надо принимать это так близко к сердцу.
– Ну хорошо. Поживем – увидим. – Он откинулся назад и положил босые ноги на сиденье соседнего кресла.
Она заметила, какие у него красивые узкие ступни с высоким подъемом, длинными пальцами и гладкими загорелыми щиколотками, и невольно смутилась.
– Лучше подумайте, что мне причитается, если я все-таки докажу, что это возможно.
– Не слишком ли далеко вы заходите?
– Вовсе нет. Мне известно, что удавалось доказывать вещи, которые выглядели куда более безумными. Например, Коперник заявил, что Земля вращается вокруг Солнца. Полный бред по тем временам! Или Ганди, который утверждал, что пост и молитва могут изменить политический курс страны. Да он просто сумасшедший! Сдается мне, вы просто боитесь, что я докажу свою правоту.
Фэй фыркнула, чувствуя себя, как карточный игрок, у которого два туза в рукаве.
– Ну хорошо, доктор Всезнайка. Давайте заключим пари. Но если вы не сможете доказать возможность существования Питера Пэна, то вам придется признаться моим детям, что нет на свете ни Питера Пэна, ни Санта-Клауса, а все волшебные сказки – это всего лишь вымысел.
– А если вы проиграете, вам придется заявить детям, что вы тоже во все это верите.
Фэй содрогнулась от ужаса и выпрямилась в кресле.
– Нет, я не смогу этого сделать. Я не верю в чудеса.
– А кто говорит о чудесах? – Он наклонился над столом и легонько похлопал ее по руке. – Фэй, – доверительно произнес он, и это показалось ей очень привлекательным. – Я говорю о вере в то, что может порождаться лишь нашим воображением. О таких вещах, как бесконечность, альтернативная реальность. О путешествиях к звездам.
– Звезды, – произнесла Фэй с тоской в голосе. – Я так мало о них знаю… Всегда старалась твердо стоять на земле.
Джек поднял глаза к небу.
– Фэй, я изучал звезды всю свою жизнь и по-прежнему утверждаю, что ничего о них не знаю. Всегда с нетерпением жду информации с телескопа «Хаббл» и из инфракрасной обсерватории Кека на Гавайях. Я восхищаюсь величием Вселенной и любуюсь ею с благоговением. Вот почему мы не можем ограничивать наше мышление традиционными представлениями и теориями. Настало время раздвинуть границы, научиться мыслить нетрадиционно. Только посмотрите на небо, Фэй.
Но вместо неба она смотрела на него. Она вдруг увидела, каким живым умом светятся глаза под длинными и пушистыми, как у ребенка, ресницами, глаза, полные восхищения и сияющие ярче любого самого прекрасного созвездия.
– Вселенная – это огромная взаимосвязанная система, постоянно демонстрирующая новые формы жизни и новые законы, – продолжал Джек проникновенным голосом. – Хотя я не могу точно объяснить, каким образом устроено мироздание и как оно родилось. Наш разум просто не может охватить эту бесконечность. Нам предстоит еще столько узнать и понять. – Он оторвал взгляд от звезд и посмотрел на нее в явном волнении. – Разве вы не видите, Фэй? В этом мире возможно все!
В какой-то момент она почувствовала, что может ему поверить. Фэй заметила, что тянется к нему, невольно увлеченная его рассуждениями. Мир теоретической науки завораживал. Ее пугало осознание того, что ее собственный, столь надежно сконструированный реалистический мир может быть разрушен положениями фундаментальной науки. Она стремилась – нет, отчаянно нуждалась – в неоспоримых фактах и в упорядоченной жизни. Точные графики работ и незыблемый порядок. Начинания, не влекущие за собой риска. Абсолютная уверенность в стабильности и правильности происходящего.
– Все это звучит очень интересно и даже заманчиво, – ответила она, отводя взгляд от сверкающих глаз Джека. – Но, честно говоря, мне кажется, что это все похоже на плод детского воображения. – Она заговорила с наигранным энтузиазмом. – Все в этом мире возможно… Просто слушайте детский смех и думайте о феях. – Она скептически усмехнулась. – И кто в это поверит?
– Неужели это плохо?
Она кивнула.
– Конечно, плохо. Когда реальность обрушивается на вас, как кувалда, действительно, звезды могут полететь из глаз.
Он тут же стал серьезным и спросил:
– Вам это знакомо, Фэй?
Она отмахнулась.
– Лучше скажите, с кем это не происходило. Послушайте, давайте сменим тему разговора, ладно? Если вы сможете доказать возможность существования Питера Пэна, я признаюсь, что верю во всю эту чушь. – Она откинулась на спинку кресла с удовлетворенным видом. – Для меня это беспроигрышное пари.
– Я бы сказал, что для меня тоже. И Венди бы со мной согласилась.
– Как смешно. Нашли кого приводить в пример… – Фэй придвинула свое кресло поближе к Джеку и приглушенным голосом произнесла: – Я ее так ни разу и не видела. А вы вообще уверены, что она там?
Джек с притворной серьезностью принялся пристально изучать окна третьего этажа.
– Думаете, она сейчас за нами наблюдает?
Фэй бросила на окна быстрый взгляд. Там не было никаких признаков жизни. Когда она снова повернулась к Джеку, его глаза смеялись. Фэй покраснела от смущения.
– Может, и наблюдает, – ответила она.
– Точнее, наблюдала. Чуть раньше. Венди смотрела на весь этот спектакль с фонтаном из своего окна. Разве вы ее не заметили?
– Нет. Вот черт! Так ни разу ее и не увидела. Мэдди и Тому это несколько раз удавалось. Они просто помешаны на ней. Особенно Том. Он прекрасно знает, что я строго-настрого ему велела ее не беспокоить, поэтому, естественно, он все время глазеет на ее окна. И ночью иногда выглядывает из окна проверить, не открыто ли ее окно.
– Надо же… И такое бывает…
– Конечно.
Пока они подшучивали над любопытством детей, Джек налил Фэй еще один стакан джина с тоником и освежил свой собственный, а Фэй с удовольствием наблюдала за его плавными движениями. Его длинное стройное тело обладало естественной непринужденной грацией. Надо быть осторожней, одернула она себя, не то она может посчитать его слишком привлекательным для того, чтобы поддерживать с ним всего лишь добрососедские отношения.
– Как обстоят дела с вашей няней? – поинтересовался Джек.
Она надула щеки и громко выдохнула.
– Итак, вернемся на землю. По правде говоря, это просто ад какой-то. Первую неделю в Лондоне я проводила собеседования с теми кандидатками, которых мне направляло агентство. Это были сплошь «няни мечты» – пухленькие женщины средних лет, приятно пахнущие, внешне похожие на миссис Даутфайр[8] и рассуждающие, как Мэри Поппинс. К сожалению, они все хотели гораздо больше денег, чем я могла себе позволить заплатить им. Уверена, что их услуги того стоили и они вполне могли претендовать на столь высокую зарплату, но только не от меня.
