Вера Колочкова - Исповедь свекрови, или Урок Парацельса
Похоже, школьный забор-то. Огораживает территорию спортивной площадки. Вон пацаны гуськом бегут, недалеко от них мужик стоит со свистком во рту. Наверное, футбольная секция в каникулы занятия проводит, чтобы форму за лето не потерять. А чуть дальше, похоже, забор заканчивается, то есть можно вправо свернуть. Но начинается уж вовсе неприятное место — пустырь, гаражи-ракушки… Скопище гаражей, маленький Гарлем. А чему, собственно, удивляться? Если пустырь есть, почему не быть на нем гаражному городку?
Надо бы шагу прибавить на всякий случай. Самый центр города и такая вдруг пустыня — живой души не видно. Правда, на пустыре одинокий собачник пасется, с виду вполне приличный мужчина. Молодой или не очень, отсюда не разобрать, да и неважно, в общем. Понятно же, что никакой опасности не представляет, слишком интеллигентно задумчивый для маньяка. То на небо посмотрит, то на собачку спаниеля, то опять на небо. И собачка у него интеллигентная, с поводка не рвется, аккуратно держится возле хозяина. А меж гаражами, в сырой, пахнущей ржавым железом тени… Господи помилуй. Там происходит что-то. Звуки, надрывные голоса, довольно странные. Детские, что ли? Вот и матерки пошли трехэтажные…
Остановилась, прислушалась осторожно. Точно, там разборки какие-то. А почему детские голоса — так школа же рядом… Секция вон футбольная… Может, ну его, этот торговый центр, развернуться да убежать обратной дорогой?
Вдруг одинокий девчачий голос взвыл на тонкой ноте, зашелся плачем. И следом — хор других голосов, тоже девчачьих, но с жестокой распевной оттяжечкой:
— …А так тебе и надо, су-у-ука… Я тебе говорила, чтобы ты к нему не лезла? Говорила? Зачем сегодня приперлась, кто тебя звал?
— …Ты ей в карман залезь, Машк, в мобилу глянь… Вдруг она эсэмэски ему посылала…
— Да? Точно… Если так, еще раз по щам огребет…
— …Да не ори ты, шалава, а то щас ваще запинаем! Девки, на землю ее! Пусть Машке ноги целует и прощения просит!
И снова — резкий девчачий вскрик! Нет, чего она стоит как вкопанная? Надо же делать что-то!
— А ну, прекратите немедленно, слышите?! — крикнула Саша в темно-сырую гаражную прорезь. — Прекратите, или я сейчас милицию вызову!
Собственный крик ее саму удивил. Несерьезный какой-то получился, вылетел испуганным петушиным фальцетом. Зато краем глаза увидела, как быстро побежал на ее крик мужчина с собакой. Она лаяла, упиралась, а он почти силой тащил ее на поводке…
А из темной щели выкатились прямо на нее четыре девочки — одна за одной, как горошины из стручка. Обтекли с двух сторон, оглядели злобно. Приличные с виду девочки, по возрасту лет двенадцати. Ну, может, постарше чуть. Все ладные, аккуратные, попки обтянуты джинсами, курточки-ветровки нарядные. Если б не слышала, как они только что матерились, подумала бы — какие хорошие девочки… Если в глаза, конечно, им не глядеть. И в разгоряченные пережитой яростью лица. Даже оторопь взяла и захотелось ладонью прикрыться, остановить выплеск слепой юной злобы.
— Что происходит, девочки? — строго вопросила Саша прежним петушиным фальцетом, на всякий случай отступая назад. — У вас там что, драка была?
И донеслось оттуда, из железной сырой расщелины, тихое поскуливание, потом надрывный слезный кашель…
— Валим отсюда, девки! — скомандовала по виду самая маленькая и щуплая, ткнув в нее взглядом, как шилом. — Ну, быстро!
— Стойте! Как это, валим? А там кто? — беспомощно показала она рукой в расщелину.
— А там кто надо, тетенька. Не ваше дело, понятно? Шли бы вы отсюда подальше!
Развернулись, пошли стайкой, убыстряя шаг. Аккурат навстречу бегущему мужчине с собакой.
— Мужчина, не пускайте их, они там избили кого-то! Я пойду посмотрю, а вы пока милицию вызывайте!
И смело нырнула в расщелину. Хорошо, что она не толстая, а то не пролезла бы. Но ветровка, конечно, будет вся в ржавчине. Ну да бог с ней, с ветровкой! После того, что глазам открылось, уже не до ветровки было!
На маленьком пятачке, образованном стенами не до конца примыкающих друг к другу ракушек, лежала девочка. Такая же, двенадцатилетняя или около того, в джинсиках и ветровке. Лицо в крови, светлые волосы в крови, даже маленькая ладошка и та в крови.
Саша опустилась над девочкой, присела на корточки, осторожно тронула за плечо:
— Ты встать можешь? Или хотя бы сесть? Покажи, где болит? Погоди, я сейчас «Скорую» вызову, может, перелом…
— Да не надо, тетенька… Нет у меня никакого перелома. Нос разбили, а я ж не поняла, что это кровь… Размазала всю… У вас влажные салфетки есть?
— Не знаю… Сейчас посмотрю… — Саша суетливо дернула молнию на сумке. — Вот, только носовой платок… Возьми, он чистый. И сядь, пожалуйста, не лежи. Давай я тебе помогу…
Девочка села, взяла у Саши из рук платок, опасливо прислушалась.
— А они что, не ушли? Кто там так страшно воет? Слышите?
Саша еще раньше услышала этот пронзительный вой, но с перепугу не придала ему значения. Потом вдруг поняла — это ж собака воет! Та самая, которая у мужчины на поводке была… Воет и воет не переставая, будто душу вынимает! Господи, да что там случилось?!
— Вставай, пошли! — потянула она за плечи девчонку, заставляя подняться.
— Я боюсь… А вдруг они не ушли?
— Пошли, я сказала! Ничего они тебе не сделают, там еще мужчина… Он с собакой был… Пошли!
Саша пропихнула упирающуюся девчонку в гаражную щель, выбралась вслед за ней… И прижала в ужасе ладони ко рту от того, что увидела.
Собака лежала на земле, истекая кровью, то ли дергалась, то ли дрожала мелко, влажные глаза изумленно глядели на хозяина. Мужчина стоял над ней на коленях, держа руки сзади и неловко пытаясь стянуть с них плащ.
— Тихо, Ванда, тихо… Ну же, потерпи немного… Это не страшно, Ванда, рана не должна быть глубокой, сейчас заштопаем!
— Что случилось? А где они? — подошла к нему Саша почему-то на цыпочках, не выпуская из руки ладонь девочки.
— Девочки убежали, вот, одна из них успела Ванду пырнуть… — глянув на нее снизу вверх, проговорил мужчина немного досадливо и стащил с себя наконец плащ. Было видно, как его потрясывает слегка нервной дрожью.
— То есть как это… пырнуть? Чем — пырнуть? Ножом, что ли?
— Нет. У нее в руках была шариковая ручка, самая обыкновенная. И она ею как-то изловчилась… Прямо в пах угодила… Ванда собака домашняя, она ни защищаться, ни защищать… Комнатная почти… Женщина, у вас есть что-нибудь?.. — защелкал мужчина нервно пальцами, окрашенными собачьей кровью, — ну, я не знаю… Что-нибудь перевязать, надо кровь остановить?
— Ой, что же… А! Так вот же, шарф есть!
Саша стянула рывком с шеи шарф, протянула ему. Девочка рядом с ней снова тихо заплакала.
— Ты чего? — обернулась к ней Саша испуганно. — Болит что-то?
— Нет… То есть да… Голова болит. Когда они меня на землю кинули, я головой о железный угол ударилась. А Машка еще и ногой добавила…
— Может, сотрясение?
— Не знаю… А шариковая ручка точно у Машки в руке была, я помню. Она мне хотела слово на лбу написать.
— О господи… Какое слово?!
— Ну… Неприличное. На букву «б». Она думала, что я ради ее парня сюда пришла… Ну, посмотреть, как он с пацанами тренируется… А я просто так пришла, посмотреть хотела, и все! А собака умрет, да? Это все Машка, сука такая… Ой, извините…
Мужчина меж тем ловко затянул собачье бедро шарфом, укутал раненую Ванду в плащ. Поднявшись с колен, глянул на Сашу с испуганной тоской в глазах:
— Я побегу, ладно? Тут ветеринарная клиника недалеко есть. Уж оставлю вас, извините, сами понимаете…
Она вдруг увидела, что он совсем не молод. Моложав, это да, но по возрасту скорее ближе к шестидесяти. На актера Тараторкина похож, кумира семидесятых, такой же взгляд, грустный и умно-пронзительный. А впрочем… Чего она его так неприлично рассматривает? Тоже, нашла время и место!
— Да, да, конечно, бегите, о чем разговор! Извините меня, что втравила вас…
— Почему? Вы все правильно сделали. Что ж, если они сейчас такие… дикие. Не дети, а звереныши. Вы девочку сможете домой проводить? По-моему, ей ваша помощь нужна.
— Да. Смогу, конечно. Бегите.
— Спасибо…
Мужчина побежал мелкой рысью, неуклюже перебирая длинными худыми ногами, чуть согнутыми в коленях. Наверное, чтобы собаку лишний раз не тряхнуть. Жалко побежал, некрасиво, У Саши аж слезы на глаза навернулись… Нет, это же надо — шариковой ручкой умудриться собаку пырнуть! И впрямь звереныши!
— Пойдем… — потянула она за рукав девочку. — Пойдем, я тебя провожу. Ты где живешь? Дома есть кто-нибудь?
— Да не надо, тетенька… Я сама…
— Ладно, сама! Еще упадешь где-нибудь! Голова и сейчас кружится?
— Нет. Уже перестала. Но все равно не надо.
— Идем. Или я милицию прямо сейчас вызову. Они тебя домой отвезут.
