Виталий Бернштейн - Долгий полет (сборник)
Нынешние стихи тоже зародились как-то сами собой. Выглянув утром в окно, за которым старый клен на полянке недвижно простирал бугристые ветви, покрытые еще кое-где золотом листьев, увидев солнечную прохладную синеву неба, Городецкий благодарно прошептал: «Ах, какая осень золотая…» Прямо перед окном тянул из-под крыши почти невидимую нить паучок, шевелил в воздухе лапками, опускался все ниже… И всю неделю потом, а за ней и вторую это осеннее великолепие не менялось. Подходя по утрам к окну, Городецкий слышал, как внутренний голос грустно и умиленно повторял те же слова: «Ах, какая осень золотая…» И он вдруг понял – это же стучится первая строчка, пятистопный хорей.
За прошедшие дни стихотворение было вчерне написано. Но некоторые слова еще царапали ухо, казались приблизительными – тут стоило поработать. Стихотворение получилось небольшим, пять строф. Городецкий не любил многословия. Лирическое стихотворение хорошо, если, обозначив тему и вызвав эмоциональный настрой в душе читателя, обрывается в той волшебной точке, где читательскому воображению еще предстоит что-то довоссоздать самому.
Почерканные листки лежали на столе. Городецкий почти к ним не прикасался. Поиск слов шел медленно. Городецкий перебирал их, мысленно ощупывал, менял местами, ударял друг о друга, прислушиваясь к протяжному звону… Нет, третья строчка не тянет: «С тихим вздохом лис тья облетают …» Сколько уже вздохов свершилось в поэзии – избито… «Кувыркаясь, листья облетают»?.. Слово «кувыркаясь» помогает зрительно представить падающий лист. Но ведь кувыркаются акробаты – в цирке, под мажорную музыку оркестра. А настрой стихотворения отнюдь не мажорный… «Как уныло листья облетают»?.. Нет. «Как послушно»… «Как покорно»… «Как подранки»… Стоп… «Как подранки, листья»? Да! И настрой верный, и зрительный образ схвачен. Так птица-подранок в первые мгновения после выстрела еще смятенно цепляется крыльями за воздух, пытается планировать, но уходит кровь из раны, уходят силы – и тело неудержимо устремляется к земле… Кажется, то, что нужно. Пошли дальше…
Часа через два Городецкий вспомнил, что пора кормить котенка. Но тот куда-то подевался. Городецкий прошелся по комнатам, заглядывая во всякие укромные уголки; увидев приоткрытую дверь на чердак, забрался и туда. Лука, свернувшись в клубок, безмятежно спал на пятне солнечного света под чердачным оконцем…
Покормив котенка, Городецкий вынул из холодильника и разогрел остатки вчерашнего обеда, перекусил сам. Белье во дворе уже высохло. Он снял его с веревки, выгладил, рубашки повесил на плечики в стенной шкаф.
В пять, вспомнив об утренних событиях в сабвее, Городецкий включил телевизор. Все тот же телеведущий, что и утром, но только помолодевший, с хорошо наложенным гримом, передавал первую вечернюю сводку новостей. Он повторил сообщение о трагедии на станции «Парк стрит», дополнил его новыми деталями:
– По предварительным данным, число погибших возросло к этому часу до тридцати одного. Свыше сотни пострадавших госпитализированы. Сотрудники ФБР, ведущие расследование, воздерживаются от комментариев, считают их преждевременными. Нашему корреспонденту удалось, однако, узнать, что газ, задействованный в сабвее, принадлежит к группе так называемых нервно-паралитических веществ. Синтезированные в тридцатые годы немецким концерном «Фарбениндустри», эти вещества использовались вначале как инсектициды. Позднее нацистское командование разработало план, но так и не решилось применить их в боевой обстановке. Однако нервно-паралитические газы были все-таки нацистами опробованы – на узниках концлагерей – и показали высокую поражающую способность.
Городецкий прослушал новости, еще раз подивился человеческому безумию. Сверху на телевизоре валялась какая-то мятая бумажка. Городецкий повертел ее перед глазами. Это был телефонный номер, который Рита дала ему утром. Наверное, придя домой, он машинально вытащил бумажку из кармана, положил на телевизор. Выбросить?.. Или все же позвонить?..
Негромкий женский голос отозвался после нескольких протяжных гудков, когда Городецкий уже хотел положить трубку. Преодолевая смущение, он заговорил каким-то не своим, «гусарским» тоном:
– Это Верочка? Я уж, было, подумал – вас дома нет… Только что вернулись с работы? Понятно… Вы меня не знаете. Рита Белкина, наша общая знакомая, дала ваш номер телефона. И вот я, рисковый, звоню… Городецкий. Семен Ефимович. А мама когдато звала Сенечкой, задумчивый такой, послушный был мальчик… Рита много хорошего о вас рассказала. Может, встретимся, посидим где-нибудь в ресторанчике, поболтаем за жизнь?.. Не любите… Куда?.. Это здорово – выходит, вам поэзия нравится. Мне тоже, только не всякая… Итак, встреча с поэтом Ямпольским в Гарвардском университете… Как же, наслышан – знаменитость… За вами я хоть куда, даже на Ямпольского… В воскресенье, послезавтра, без четверти два у входа в зал?.. Маленькая черная сумочка в руке? Примета не то, чтобы очень… Ладно. А я буду держать букетик цветов. Скажем, красных гвоздик. Не для поэта – для вас… Всего наилучшего. До послезавтра.
Городецкий положил трубку, облегченно перевел дух.
Глава четвертая
Управление ФБР располагалось в центре Бостона. Его подковообразное здание огибала шумная Кембридж стрит. Из окна на шестом этаже, в кабинете Стивенса, была видна вдали Бостонская гавань. В субботу утром, в восемь тридцать, группа Стивенса была в сборе. Арчи принес из соседней комнаты недостающие стулья, поставил тесно друг к другу.
Стивенс вытащил из своего письменного стола синюю папку с бумагами. Из-под рыжих бровей обвел глазами собравшихся. Заметив Пола, скромно примостившегося у стенки, позади других, кивнул ему, как старому знакомому.
– Подведем итоги вчерашнего дня. Общее число пострадавших в сабвее – триста пятьдесят три. К счастью, у большинства отравление – в легкой форме, после оказания медицинской помощи они отправлены домой. Число погибших непосредственно в сабвее и в первые часы после этого – тридцать четыре. Еще восемьдесят шесть – остаются госпитализированными. Пятнадцать минут назад Арчи обзвонил больницы: состояние части пострадавших еще тяжелое, но, по мнению врачей, угроза для жизни миновала.
Стивенс надел очки, открыл папку.
– Вот официальное заключение из химической лаборатории. Внутри найденных в сабвее канистр присутствуют остатки прозрачной жидкости. Согласно анализу, это так называемый зарин, легко испаряющееся вещество нервно-паралитического действия. Его смертельная концентрация – две десятых миллиграмма на литр воздуха при дыхании в течение одной минуты. Если же в литре воздуха присутствуют два миллиграмма зарина, смерть наступает после первого вдоха… А вот отчет, который мы получили вчера к вечеру из нашего дактилоскопического отдела. Отпечатки пальцев на пробке канистры и у трупа возле нее в каждом из пяти вагонов совпадают. Выходит, именно эти убийцы-самоубийцы открыли канистры в тесно набитых вагонах утреннего сабвея. Компьютерный поиск не выявил в нашей картотеке идентичных отпечатков; видимо, в прошлом эти люди в каких-либо криминальных деяниях замечены не были.
Стивенс снял очки.
– Первые вопросы, на которые мы должны найти ответ: кто это сделал и зачем. Послушаем вас, ребята – что удалось узнать… Кстати, в нашей группе новичок – Пол Белкин из полиции штата. Я договорился, чтобы его откомандировали к нам на время расследования.
Все обернулись в сторону Пола – изучающие взгляды, вежливые улыбки.
Первым докладывал худенький паренек, сидевший неподалеку от Пола. Желтоватая кожа, широкие скулы, узкий разрез черных глаз – родом, видимо, из Азии. Имя у паренька было вполне американское – Милтон. Говорил без акцента, излагал факты коротко, четко:
– Допросил девятнадцать пострадавших. В Массачусетском госпитале. Описывают случившееся более или менее одинаково. Все произошло внезапно. Сладковатый запах в воздухе, спазм в горле, ощущение удушья, иногда потеря сознания. Перед этим чего-нибудь подозрительного в своем вагоне не припомнят. А после – разразилась паника, каждый был занят спасением собственной жизни, не до наблюдений. Ни у одного из допрошенных кольца с монограммой, как на фотографии, не обнаружил.
Информация, собранная в других больницах, мало отличалась от того, что рассказал Милтон. Пол видел, как все более скучнело лицо Стивенса. Лишь в конце, когда докладывал Арчи, Стивенс немного оживился. Вчера Арчи самолично посетил морги, где находились тела тридцати четырех погибших. Во второй половине дня в моргах побывало немало взволнованных людей, чтобы удостовериться, нет ли их родственников среди погибших. Ни один из пяти трупов, что найдены возле открытых канистр с зарином, никем опознан не был. Кроме этих пяти, у остальных двадцати девяти погибших не обнаружено колец с разыскиваемой монограммой. Однако Арчи обратил внимание, что у девяти трупов имелись кольца с иной монограммой. На фотографии, которую сделал Арчи, были видны две переплетенные буквы «ХС» и сбоку восьмиконечная звездочка с расходящимися лучами.
