Игорь Ефимов - Седьмая жена
Он наконец вырвался и сбросил ее с колен. Его трясло от злости и отвращения. Он чувствовал, что готов ударить ее, ударить больно, кулаком.
– Поделиться? К чему ты клонишь? Детьми поделиться? Отдать одного из наших? Ты совсем спятила со своим равенством! Террористка, мракобеска!..
– Что ты, зачем? Так поворачивать…
– Тебе бы гильотину в руки! Вот бы ты развернулась! Всех бы уравняла, мигом! Встала бы на площади перед библиотекой, где мальчики-мормоны к Богу зовут, а ты бы рядом: «А ну, подходи высокий и низкий, толстый и тонкий, всех подравняем, уравняем путь ему!»
– Да я вовсе не то… У меня и в мыслях такого не было…
– Не дождешься!.. Никогда не будет по-твоему!.. Всегда останутся хотя бы глупые и умные, красивые и уроды, высокие и низкие, здоровые и больные, с детьми и без детей, лысые и волосатые…
– Сейчас уже многие так делают, и в некоторых штатах приняты законы…
– …счастливые и несчастные, поющие и безголосые, востроглазые и подслеповатые…
– …и ты ведь хвастал, что ревность тебя не мучает, так что для тебя в этом не будет ничего тяжелого, а мы сделаем так, чтобы никто не узнал, я уже все продумала, можно на время родов уехать в другой штат, а потом сказать, что ребенок родился мертвым, и никто не узнает…
– Я не могу, не могу больше слышать этот бред. Можешь ты сказать наконец прямо, что у тебя на уме?
– Родить. Я хочу родить. Ребенка. Для них. С мистером Моррисоном. С ним, кажется, все в порядке. Я могу родить от него. Но мне нужно, чтобы ты разрешил мне. Нет… Мне нужно… Мне нужно, чтобы ты тоже этого захотел.
Когда Антон вернулся от дантиста, только что приехавший Козулин-старший как раз кончал слушать запись телефонного звонка своей внучки, выковыривал слезы из углов глаз. Тонкая ленточка голоса, перелетевшего через океан, вилась под потолком, словно подвешенная на электронных защепках. Козулин поседел, ссутулился (сколько они не виделись? лет пятнадцать?), но его зазубренный варяжский профиль по-прежнему, казалось, рвался резать морской воздух в открытую, не прячась за стеклами рубки.
– Оля, Энтони, Харви, не унывайте! Мы вызволим ее. Как много может сказать голос. Если бы ей удалось только забросить в посольство записку, мы могли бы ничего не понять. Но интонация – она важнее всех слов. Теперь мы знаем главное: она не хочет там оставаться. Она попала туда по ошибке, с перепугу, запаниковав, и сейчас жалеет. Мы должны ей помочь, и мы поможем.
– Я уже упаковалась, – сказала жена-1. – Завтра лечу в Вашингтон, оттуда – в Москву.
– Никуда ты, родная, не долетишь. Гости из Агентства все тебе объяснили правильно. Ты выбита из игры еще до начала игры. Ты стреляный патрон, битая карта, засвеченный кадр.
– У меня есть знакомые и в консульстве, и в посольстве.
– Они будут улыбаться тебе и предлагать водку с красной икрой, но визу не дадут.
– Кто же тогда полетит? Ты?
– Нет, мне тоже не дадут. Я пытался много раз, ты знаешь. И Харви не пустят – близкий родственник. И вообще, лететь нет смысла. Ну прилетит туда кто-нибудь – и что? «Отдавайте нашу Голду!» – скажет он. «Сколько вам можно говорить, что у нас ее нет?» – ответят ему. Они просто запихнут нашего посланца в сумасшедший дом, если он попробует настаивать. Нет, в открытую нам ничего не добиться. Чтобы похитить Европу, Зевс превратился в быка и спокойненько поплыл по волнам. Нужно учиться у небожителей. Нужно взять хотя бы два элемента из этой поучительной истории: превращение и плавание. Да-да, лететь не имеет смысла. Нужно плыть.
– …«сказал старый морской волк»? Какая разница – морской лайнер или воздушный? Или у тебя что-то другое на уме? Подводная лодка, тральщик, эсминец, авианосец? Захотелось вспомнить военные деньки?
Неуместное оживление и веселость отца, видимо, раздражали жену-1, сбивали с толку. Она запустила руку под стекло журнального столика, достала телефонную книгу.
– Если посланец найдет Голду, если она согласится вернуться с ним, он не сможет просто прийти в кассу и купить билеты. В Перевернутой стране так не делается. Там паспорт могут потребовать при покупке буханки хлеба. Нам придется скопировать у Громовержца и третий элемент: похищение. А для похищения нужен корабль.
– Почему не воздушный шар? Почему не карета с двойным дном, не ковер-самолет, не джинн из бутылки?
– Потому что у меня нет ни кареты, ни ковра, ни шара. А корабль есть. Ты же видела мою «Вавилонию». Скромная, но вполне надежная моторная яхта. В прошлом году мы выходили на ней в озеро Онтарио, и она показала себя прекрасно. Рональд Железная Ладонь не сумел управиться с тобой, но яхта слушается его, как собака. Шкипер он отличный, я им очень доволен. Пересечь Атлантику в летнее время года для него не составит труда. Остается только подумать о команде и капитане.
– …«Пэнэмерикан»? Мне нужен один билет до Москвы и обратно, из Детройта, с остановкой в Вашингтоне на день или два… Да, если возможно, завтра утром… И еще мне нужен второй билет из Москвы до Детройта… Да, туда я лечу одна, а обратно полечу вдвоем… О визах я позабочусь… Это уж мое дело… Запишите номер моей кредитной карточки…
– Нет, я тебя не отговариваю, – сказал дед Козулин. – Это даже лучше. Было бы подозрительно, если бы мать не попыталась полететь выручать дочь. Ты будешь нашей дымовой завесой, отвлекающим маневром. А мы тем временем подготовим настоящую спасательную экспедицию. Как я говорил, главное сейчас – найти капитана. Это должен быть человек смелый, образованный, с даром убеждать, с талантом перевоплощения, с некоторой любовью к риску и, желательно, с верой в равенство и прогресс. Власти Перевернутой страны должны испытывать к этому человеку интерес и доверие. И у него должна быть миссия, причина для поездки. Это я беру на себя. Это у меня давно было разработано – для других целей. Но сам человек, но этот капитан-посланец, которого я искал столько лет, которого никак не мог найти, сейчас – волею судьбы, игрой случая, подарком провидения – сидит с нами, в этой комнате.
Жена-1 и муж-1-3, поневоле подчиняясь радостному возбуждению Козулина, повернули головы в направлении его взгляда и тоже уставились на Антона. Антон поежился в кресле, потом неожиданно для самого себя сказал:
– Я все думаю: что за общежитие она помянула по телефону. Я читал, что в Китае, например, в общежитии для аспирантов университета комнаты отделены друг от друга стенами с окном. Но окно – без стекла. Просто квадратная дыра. Часто в ней стоят цветы и ветки в вазах. Все слышно через несколько комнат. Конечно, в Китае свои странности…
Жена-1 обернулась к отцу:
– Значит, все это какая-то афера, которую ты вынашивал давным-давно? Но почему тебе надо замешивать сюда Голду? Девочка запуталась, испугалась. Нужно думать о том, как вызволять ее, а не о том, как обделывать делишки за ее счет. Твоя спасательная экспедиция обернется для нее только новой бедой.
– Кто говорит о Голде? При чем здесь она? Она самостоятельный взрослый человек, уехала по своим делам или по своей прихоти в экзотическую страну. Фирма «Пиргорой» никакого отношения к ней не имеет. Она осуществляет давно задуманную рекламно-деловую поездку. В Перевернутой стране обитают, по скромным подсчетам, сто миллионов собак и двести миллионов кошек. Это гигантский рынок, который ждет своего завоевателя. Жители Перевернутой страны любят своих домашних животных ничуть не меньше, чем мы. Здесь открывается непочатое поле дружбы между народами. В спортивных состязаниях все же есть элемент борьбы, вражды. Здесь будет одна любовь. В совместных собачьих выставках будет полное слияние душ, для которого даже язык не понадобится. Собакам не нужны переводчики, кошки поймут друг друга с первого «мяу». Мы создадим новые добровольные объединения и привлечем их к нашему плаванию. КОШВОНН! – «Кошкам война не нужна» СОБХОМ! – «Собаки хотят мира». Это гигантский проект, на ход которого судьба одной взбалмошной девчонки повлиять никак не может.
– …Я не могу открыть вам сейчас все детали моего замысла – о них я расскажу только капитану. Энтони, дорогой, прежде чем вы ответите «да» или «нет», позвольте мне объяснить вам в подробностях – только вам и по секрету, – что я задумал. Оля, где бы мы могли поговорить наедине? Наверху, в комнате Даниэля? И не смотри на меня с таким презрением и гневом. Ты материалистка, ты не веришь в знаки судьбы, а мы с Энтони верим. Не могло все это так волшебно сойтись без вмешательства высших сил. Ведь мало того, что Энтони подходит для моей затеи по всем статьям. Мало того, что его любимая дочь сбежала именно в Перевернутую страну – а могла бы ведь убежать на Кубу или в Эфиопию, которые мне задаром не нужны. Но надо же, чтобы это произошло в тот момент, когда идеальный капитан-посланник подброшен нам именно на таком повороте его собственной жизни, когда терять ему абсолютно нечего!
