Валентина Гончаренко - Чародей
Для изнеженных ручек Стюры работа уборщицы никак не подходила, и Текля прикрыла собой дочкино несоответствие. Стюра мела полы, делала уборку поверху, а Текля, сбегав на шахты, принималась вывозить горы грязи, нанесенной покупателями с немощеных улиц поселка.
Ганнуся помогала матери, сделав уроки. Она решила кончать десятилетку. Втроем они наводили блеск и в торговом зале, и в подсобках, и на крыльце. Утром продавцы отмывали обувь, прежде чем стать к рабочему месту.
Во время войны и в первые послевоенные годы магазины стояли пустыми, никаких товаров, а если что привозилось, тут же образовывалась очередь из счастливчиков, узнавших об этом заранее. Все было в цене, на все ощущалась нехватка. Стюру тяготили постоянно пустые полки, и она придумала прикрывать их наготу букетами. С появлением первых зеленых листиков она устраивала в универмаге выставку разных композиций из веток и цветов. Весной подснежники, одуванчики и дикие тюльпаны, летом маки, ромашки и колокольчики, осенью салон заполнялся разными астрами, которые в поселке почему — то назывались пантелеймонами.
Старательность и аккуратность новой уборщицы очень понравились работникам универмага, они тоже включились в создание аранжировок из цветов и веток, что приносила Стюра. Сельчане забегали в магазин полюбоваться тем, что сотворили на этот раз его продавцы. Расчет Текли оправдался. Стюра без усилия вошла в среду тех, кто кормился возле магазина. Ее обещали поставить к прилавку, как только появится возможность.
Великая Отечественная началась для Текли и ее дочек безболезненно, на фронт никого не взяли, Тарас сгинул давно, и семейный распорядок совсем не изменился, ни писем, ни похоронок с фронта не предвиделось. Они жили отстраненно от общих радостей и несчастий. Парни, ровесники Стюры, попали на фронты в самые последние месяцы боев, их берегли, и почти все они вернулись вскоре после Победы. Стюра их чуралась, но Текля на всякий случай наблюдала, чтобы дочка не вздумала принять ухаживания какого — нибудь одноклассника. Не для таких сопляков пестовала она свою красавицу. Дело шло к тому, что вот — вот и переведут ее в продавщицы. Не получилось. Дорогу перешел гвардейского роста писаный красавец в хорошо подогнанном шевиотовом костюме, вернувшийся после демобилизации фронтовик, бывший продавец этого универмага. Теклю пронзила молния, когда увидела рядом со Стюрой этого чудо — кавалера. Наконец нашлась дочке достойная пара. Муж — лучше не придумать, и красавец, и работает на хорошем месте. Игорь Михайлович Бритков, старший брат нашего учителя труда и физкультуры, тоже поразился свежести благоуханного цветка, вдруг обнаруженного им в лице молоденькой уборщицы. Хорошенькая, нарядная, хозяйственная, домовитая… Ишь какой уют навела в казенном магазине. Можно и жениться…. Подошел срок обзавестись семьей. Чего искать где — то еще! Жуир и ловелас, он по достоинству оценил юную прелесть красивой сотрудницы и сразу же просчитал, сколько усилий потребуется, чтобы раскусить желанный орешек. Судя по тому, как подала себя эта, казалось бы, совсем неопытная девчонка, придется приложить значительные усилия… А что разница в десять лет, так это даже хорошо, не будет устанавливать свои порядки, признает его владычество. Он вынашивал далеко идущие планы, и молоденькая красавица жена очень будет кстати, пусть даже как украшение его будущих представительских вечеров. Только неприятно карежил взгляд будущей тещи, сразу застолбившей его и будто слету разгадавшей все его помыслы в отношении своей дочки. На фронте, служа в интендантстве, боев он не видел, ел сладко, спал мягко, трофейных вин — хоть залейся! Он мысленно гордился длинным списком солдаток и наивных девушек, доверившихся ему, но такого прекрасного, едва распустившегося бутона ему еще не приходилось держать в своих объятиях. Здесь не фронт, не скажешь: "Война все спишет!". Быстро припишут аморалку, придется прыгать через высокую планку. И он пошел на штурм милого сердечка, используя весь богатый арсенал обольщения: букеты роз, шоколадные наборы, офицерский шик ухаживания на танцах, поездки с семьей невесты на пикники с шашлыками и песнями, экскурсии по магазинам в городе и т. п. Дело быстро сладилось, и через полгода сыграли свадьбу, весьма скромную по сравнению с их возможностями. Жених привез несколько чемоданов трофейного добра, мастерски отобранного благодаря своему товароведческому образованию. Каждая вещь — уникум, и невеста оценила это, получив в подарок дорогие серьги и колечко с рубинами.
В подвенечном платье и под фатой Стюра сделалась еще прелестнее, немногочисленные гости из торготдела и детского дома восхищались ею и пели хвалу жениху. Стюра мило смущалась и прикрывала лицо краем фаты. Красавец Игорь Михайлович в дорогом жениховском наряде рядом с обаятельной невестой приобрел новый статус и очень широкие перспективы. Свадьбу гуляли в доме Бритковых, куда Стюра вошла в качестве невестки и помощницы престарелой свекрови. Старуха сразу ее невзлюбила за наманикюренные ноготки и брезгливую гримаску на губках, когда она смотрела на лохань с замоченными мужскими рабочими брюками, которые ей следовало перестирать. Зачем в дому такая фифа! Ни поросенка покормить, ни в хлеву почистить, корову подоить и то не умеет.
Текля, спасая Стюру от домашних невзгод, уговорила зятя похлопотать в райисполкоме, чтобы ему выделили отдельную квартиру. Вдвоем с Теклей он нажал на нужные педали, достал кое — что из привезенных чемоданов, и через малое время получил однокомнатную квартиру в только что отстроенном доме. Еще кое с чем пришлось расстаться, чтобы прилично обставить новое жилье. Сразу после войны пятиэтажек не строили, лепили из саманного кирпича продолговатые одноэтажные коттеджи на две — три семьи. Игорю выделили среднюю секцию в трехкварирном домике. Просторная комната, кухня, веранда и небольшой дворик, в конце которого — средняя секция в длинном сарае, где устроен туалет, есть загородка для угля и место для живности. Стюра не будет заниматься ни с курами, ни с поросенком, это дело не для нее. Лишь бы успевала справляться с домашней уборкой и обедами. Игорь очень капризный на еду. Текля, как могла, помогала дочери: кровать, постельное белье и шкаф — гардероб привезла в приданное молодым из города ночью, таясь от лишних глаз. Для уюта и прохлады она обсадила дворик виноградной лозой и засыпала его слоем гравия, сделав как бы продолжением веранд. Для зимы с шахт доставила машину угля и так еще прибегала почти каждый день, всякий раз не с пустыми руками.
Военная и послевоенная разруха и нужда сказались и на кухонных делах Текли. Чтобы накормить прорву присосавшихся к детскому дому паразитов, повара были вынуждены выкладывать в котел половину и без того урезанной до предела нормы. Дети валились от недоедания, а Текля в день дежурства задерживалась на кухне, дожидаясь, пока уберут в столовой и уйдут дежурные, повязывала под кофту, скрывшись в подсобке, специальный широкий пояс с нашитыми на него карманами, в которые насыпа припрятанные продукты и через сад потайной тропкой бежала домой, размахивая на всякий случай пустой авоськой. На другой вечер бежала к Стюре уже с полной трофейной сумкой (подарок зятя) и заставала у дочери одну и ту же картину. Игорь где-то гуляет, Стюра готовит ужин и ждет его со страхом.
Муж возвращается поздно, как правило, пьяный, иногда один, но чаще в женской компании и приказывает жене накрывать на стол. Пошумят с песнями, насвинячат и разбредутся заполночь, а Стюре гора грязной посуды и уборка. Полураздетый Игорь храпит, разбросавшись по всей кровати, Стюра устраивается на узком диванчике. Утром у прилавка (ее уже перевели в продавщицы) будет еле держаться на ногах, а постоянное отсутствие товара не мешает ей спрятаться в уголке, чтобы прикорнуть на табуретке. Товар привозят к обеду. Проклиная себя за опрометчивость, Текля искала выход, как избавить дочь от несчастья, куда она ее ввергла. купившись на киношную привлекательность проходимца. Стюра не жалуется, изо всех сил бьется, чтобы не потерять свою миловидность, но долго она так не выдержит. Побывав у дочери и придя домой, Текля не находила себе места в поисках, что же еще можно сделать, чтобы в семье Бритковых был на Стюру "другый погляд". Ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Того, что Игорь мог добыть в магазине, им со Стюрой хватило бы выше головы, если бы не почти ежедневные попойки. Улетает в эту прорву и то, что Текля им приносит, — и никакой благодарности, вроде она со Стюрой обязаны это терпеть. Расходиться тоже не резон, дверь в торговлю для Стюры захлопнется. Прохвост постарается это сделать, связи у него есть. Скоро станет директором универмага. Ну что же делать? Что же делать, где искать выход?
Вот с Ганнусей нет большого беспокойства. С хорошими оценками окончила десять классов, без суматохи сдала вступительные экзамены в финансовый институт, осенью уехала на учебу, пишет регулярно и отчитывается за каждую копейку. Ганнуся получает стипендию, и Текля высылает ей всю свою детдомовскую зарплату, сама живет за счет кухни и базарной выручки. А у Стюры беда. Разве к такой жизни она готовилась, возрастая в неге и холе, не зная ни в чем отказа?
