Эдуард Багиров - Любовники
– А чем тебе «Пежо»-то не нравится? Ездит, да и ладно. Да и вообще, суета всё это. Хорошего человека узнают в лицо! Кстати, мне снова звонили эти гопники, о которых я тебе рассказывал. И снова угрожали всякой хернёй. Я вот уже всерьез думаю, как бы худа не вышло.
– Я тебе искренне удивляюсь, Евгений. У тебя кругом проблемы, тебя все грузят, все тебе угрожают, а ты сидишь тут у меня, и чешешь про какие-то рояли. Ты в своем уме?
– Увлекся, – улыбнулся Алиев. – Я об этом в любое время могу говорить, сколько угодно. Потому что плохая музыка, Ром, уродует душу. Деформирует. Убивает. А если по делу, то мне уже действительно пора ехать. Завтра с утра мне надо в Питер, а сегодня весь день забит плотно: сейчас в Окулово, на объект, а вечером на Знаменку, к Кошелеву.
– К кому?! – я поперхнулся виски, и чуть не уронил на постель дымящийся окурок.
– К Кошелеву. Генерал из Минобороны, я тебе о нём рассказывал. Денег ему надо завезти, откат.
– Отлично-отлично, – я был в некотором шоке. Многовато совпадений за одни-единственные сутки. – Ты там обрати при случае внимание, носит ли он до сих пор мой брегетовский хронограф…
– Носит, носит, – снова закатился Алиев. – Я видел. Сразу подумал, не твои ли проделки.
– Да хватит ржать-то уже! Слушай сюда, – и я кратко изложил Алиеву предысторию про Глущенко и Таманскую дивизию. – Так что человек этот – нечестный. Гнида обыкновенная. Думаю, что до добра ваше сотрудничество не доведет. Кинет он тебя.
– Да как он может меня кинуть-то? Это я его могу кинуть. Деньги-то не он мне заносит, а наоборот. И разумеется, ему при случае гораздо выгоднее мне помочь, нежели слить. Это я про бандитов тех.
– Ну, ладно, Жень. Тебе видней. Я в ваших делах ни в зуб ногой, поэтому сам разберешься. Просто будь в курсе, что это за тип.
– Спасибо, но уж поверь, что у меня по его поводу нет никаких иллюзий. У нас с ним просто бизнес.
Через полчаса после ухода Алиева раздался звонок в дверь. Я никого не ждал, и насторожился. Как можно тише я подкрался к двери, и, выключив в коридоре свет, осторожно выглянул в глазок. Там стоял какой-то молодой парень лет двадцати двух, с небольшим чемоданчиком в руке, и нетерпеливо притопывал ногой. Никакой угрозы в его виде не проявлялось.
– Вы кто, и чего надо? – спросил я через дверь.
– Роман? Открывайте. Я по поводу вашего компьютера.
– Со мной можно на ты вообще-то, – пробурчал я, щёлкая замками. Молодой человек снял обувь и, прошёл в комнату.
– Я брат Ани, – протянул он мне руку. – Кириллом меня зовут.
– Бергельман? – автоматически вырвалось у меня.
– Нет, не Бергельман, – с иронией ответил он. – Но тоже что-то в этом роде. Впрочем, неважно. В общем, Анька мне позвонила, велела срочно починить тебе компьютер. Сказала, что вы с ней деловые партнеры, – он скользнул взглядом по моей разбитой морде. – И что ей очень срочно надо что-то переслать тебе по почте. Так что показывай, что тут у тебя за проблема.
– А чего показывать-то, – я оправился от неожиданности, и показал на лежащий посреди комнаты системный блок. – Вот… сломалось чего-то.
– Понимаю, – Кирилл скептически оглядел засохшие кровавые разводы на корпусе аппарата. – Деловое партнерство штука, порой, непредсказуемая.
– Это да, – я состроил глубокомысленное выражение лица, и налил себе виски. – Выпьешь?
– Нет, спасибо, я за рулём, – Кирилл в мгновение ока снял с системника пластиковый кожух, и погрузился в изучение внутренностей. – Да и вообще я не того… не любитель.
– Везёт тебе, – заметил я, и прошел в кухню, чтобы не отвлекать человека от его священнодействий. Но не успел я допить стакан, как меня уже окликнули. Я вернулся в комнату. Блок уже был присоединен к монитору, включен в сеть, и с мерцающего экрана на нас смотрела улыбающаяся Аня, окруженная жёлтыми листьями.
– Повезло тебе, деловой партнер, – ухмыльнулся Кирилл. – Менять ничего не пришлось. Там просто от удара вылетела из пазов материнская плата. Я её вернул на место, и теперь всё работает.
– Спасибо, – только и оставалось ответить мне. – Мне вообще часто везет… Я что-нибудь должен?
– Не бери в голову, – компьютерный гуру проследовал в коридор. – У нас с Анькой свои счёты. Рекомендую тебе поменять весь аппарат целиком. Он почтенный очень. Реликт практически. В любой момент он может просто умереть от старости.
XXI
Разумеется, первое, что я увидел, войдя в интернет, это сообщение от Ани: «Кирилл сказал, что ты весь избитый! Будь человеком, позвони!» Мне стало стыдно. Вадим наверняка уже выкрутил ей весь мозг; при этом я почти не снимаю трубку, и даже не отвечаю на сообщения. А она в это время волнуется, и заботливо присылает мне брата, чтоб тот починил компьютер. Я дотянулся до телефона. Трубку она сняла сразу же.
– Ты жив?
– Нет, с того света с тобой разговариваю, – глупо пошутил я. – Спасибо за починенный компьютер, кстати.
– Рома, – всхлипывала Аня. – Почему ты так себя ведёшь? Почему не позвонил, и ничего не рассказал?
– А что я тебе должен был рассказать? Что получил по морде от человека, случайно оказавшегося твоим мужем?
– Зря он это сделал, – в её голосе послышались угрожающие нотки. – Я ему этого никогда не прощу.
– Анечка, а он что, цветы мне должен был дарить? Уверяю тебя, что если бы на его месте был я, то повёл бы себя гораздо хуже. Вообще бы его до полусмерти запинал.
– Вероятно. Но в твоем случае я бы даже внимания на это не обратила. Но дело не в этом. У Вадима проскочила фраза про то, что кроме меня, у вас с ним есть ещё кое-что общее. Скажи мне, я правильно его поняла?
– Да, – вдруг решился я. – Более того, я на этом «кое-чём общем» скоро женюсь.
На той стороне повисло гробовое молчание.
– Ром, – растерянно спросила она после паузы. – Ром, а как же я? Я разве тебе не нужна?
– А ты, Анечка, уже замужем, – отрубил я, и повесил трубку.
XXII
Я сидел у компьютера пьяный настолько, что букв на мониторе разобрать уже не мог. Час назад я позвонил Ольге, и официально заявил, что на следующей неделе мы с ней идем в ЗАГС. Ольга обрадовалась, и изъявила желание немедленно приехать.
Я снова отбоярился отговорками о срочной работе, и поспешил свернуть разговор. В таком состоянии я и сам-то себе не доверял. В таком состоянии… в таком состоянии я способен быть только один. Наедине с компьютером, битком набитым фотографиями. «Ром, я разве тебе не нужна?»
Эх, Аня, Аня… Ты даже и не представляешь, насколько ты мне нужна! Ты нужна мне, как никто другой. Ты мне очень, очень нужна, просто необходима! Потому что прикасаясь к тебе, я ухожу в совсем иное измерение. Я становлюсь лучше. Хотя бы ненадолго. Даже самый закостеневший в цинизме подонок при виде тебя не сможет не измениться хотя бы ненадолго, Ань. Я могу любоваться тобой бесконечно. Я, Ань, от этого эстетическое удовольствие получаю. А ещё ты мне необходима потому, что ты – богиня, а я – вечно одурманеный алкоголем, нищий и бездомный тридцатилетний эмигрант, с расписанным палитрой комплексов холстом на том месте, где у нормальных людей душа. Ты нужна мне уже хотя бы потому, что при твоем появлении мужчины замирают и роняют из рук предметы, а женщины преисполняются ощущением жесточайшей зависти с откровенной ненавистью… Ну вот, видишь, снова я несу чепуху, никакой ненавистью женщины не преисполняются. Потому что ты красива настолько, что с тобой и сексом-то страшно заниматься. Потому что при виде тебя отступают все человеческие чувства, и остается только одно – чистейшее восприятие эстетики твоего совершенства. Ну, как в Третьяковке, знаешь, перед полотнами моего любимого Куинджи. Непостижимая глубина… Потому-то ты мне и нужна. Посредством тебя я пытаюсь побороть свои комплексы, Анечка. Я просто самоутверждаюсь за твой счёт, врубаешься? Потому что, как ни крути, ты – лучшая. Самая.
И до страшного стресса любимая.
Да, именно любимая. Кого же я тогда и люблю, как не тебя? Я просто загнавшийся пьяный дурак, который завтра протрезвеет, и снова будет куда-то убегать от себя самого. В этом виде спорта я просто чемпион. Но почему-то убегать получается недалеко. А если и далеко, то ненадолго. В итоге я всё равно снова и снова себя настигаю, и сам себе бью по физиономии. Ты думаешь, это легко – осознавать, что ты просто перманентно бухой козёл, идиот, по пьяни и трусости просравший самую любимую, самую близкую, лучшую и чистейшую женщину в своей жизни? Да ещё при этом её и обидевший. Я просто неадекватная, закомплексованная пьянь, Ань, и спроса потому с меня нету. Я – больной насквозь. И меня нельзя понять, потому что когда я пьян, а это почти всегда, то выкидываю порой такое, чего и сам потом постичь не в состоянии, причём зачастую даже спустя годы. Можно выключить телефон, стереть письмо из ящика, да вообще выкинуть компьютер к чёртовой матери, но, Аня, свою собственную совесть выключить невозможно. Даже если круглосуточно безостановочно бухать.
