Ирвин Шоу - Хлеб по водам
— Думаю, мать сумеет ее оградить. — Стрэнд был несколько раздражен столь прямолинейными намеками. — Воспитана в старых семейных традициях. — Тут Стрэнду показалось, будто он в чем-то упрекает Лесли, и он торопливо добавил: — Да и сама Кэролайн, уверен, сможет за себя постоять.
— Прискорбно, если этого не произойдет, — заметил Хейзен. — Она так и излучает невинность. Редчайшее в наши дни качество, его следует беречь и ценить. Что же касается тенниса, — он пожал плечами, — она необыкновенно трезво оценивает свои возможности и способности. И знает, как хороша.
— Ну, не так уж и хороша, — заметил Стрэнд. — Я понял, что вы с ней об этом говорили.
Хейзен улыбнулся:
— Для таких молодых людей подобные высказывания — тоже редкость. А она говорила вам когда-нибудь, чем собирается заняться после школы?
— Да нет, — ответил Стрэнд, — сколько-нибудь серьезных бесед у нас на эту тему пока не было. Полагаю, что, подобно многим другим молодым людям ее возраста, не отмеченным выдающимися талантами, она просто будет ждать. И поступит в первый попавшийся колледж.
— Разве она не сказала вам, что хочет поступить в сельскохозяйственный колледж на Западе?
— Сельскохозяйственный? — искренне изумился Стрэнд. К чему, черт побери, дочери понадобилось скрывать это от него? — Знаете, первый раз слышу. Зачем это ей? Она вам объяснила?..
Хейзен покачал головой.
— Нет. Просто сказала, что хочет поехать туда, где жизнь проще, где ее не будут со всех сторон окружать бетон и асфальт.
— Да, это правда, наш городской колледж расположен не в прериях, — съязвил Стрэнд. — Но образование там дают вполне приличное, к тому же стоит все это не слишком дорого. И девочка может жить дома. — Надо будет непременно поговорить об этом с дочерью, когда они окажутся наедине.
— Ну, деньги — это не такая уж проблема, — заметил Хейзен. — Всегда можно попробовать получить стипендию.
— Только не с ее оценками. Элеонор в свое время получила, но Кэролайн не блещет такими способностями. Говорю это вам со всей ответственностью, уж кому не знать, как отцу.
— Она подсказала, что есть еще один выход, — сказал Хейзен. — Сейчас все больше и больше стипендий дают девушкам-спортсменкам, так что она…
— Может, для Центрального парка ее теннис и сойдет, но она сама прекрасно понимает, что с такими данными ей не на что…
— Да, с теннисом не получится, тут я с вами согласен, — кивнул Хейзен. — Но я заметил, как она быстра. Бегает с невероятной скоростью. Я спросил ее, не принимала ли она участия в соревнованиях по бегу. И она сказала, что в прошлом месяце выиграла первое место по школе в забеге на сто ярдов.
— Да, — ответил Стрэнд, — помню. — Но что такое соревнования на уровне маленькой частной школы и…
— Я спросил, был ли зафиксирован ее рекорд, и Кэролайн ответила, что да. Оказалось, она пробежала стометровку за десять и четыре десятых секунды. Очень впечатляющий результат для девочки, которая специально не тренировалась. Имея хорошего тренера, она могла бы приблизиться к олимпийским показателям. Жаль, что в ее школе отсутствуют программы поощрения подобных талантов. Уверен, педагоги других престижных школ наверняка заинтересовались бы такой прекрасной спортсменкой, если бы узнали о ее результатах. Кстати, я знаком с одним человеком, он возглавляет отдел по общественным связям в колледже Траскотта, это в Аризоне, на самом что ни на есть настоящем Западе. Так вот, думаю, если намекну ему, что есть девочка, весьма перспективная в этом плане, он сумеет убедить свое начальство и заинтересовать людей с кафедры физической подготовки. Надо отметить, что в этом колледже имеется очень продвинутый сельскохозяйственный факультет.
— Вы рассказали об этом Кэролайн? — заволновался Стрэнд, чувствуя, что в семье назревает новый кризис.
— Нет, — ответил Хейзен. — Счел, что лучше сначала переговорить с вами и с ее матерью, прежде чем пробуждать у девочки какие-то надежды.
— Спасибо, — сухо ответил Стрэнд, против воли раздраженный тем, что дочь поделилась планами с практически незнакомым человеком и при этом скрыла их от родителей. Дома, когда у них бывали гости, она отвечала на все их вопросы тихо и односложно и пользовалась любым предлогом, чтобы уйти к себе в комнату. — Придется побеседовать с малышкой по душам.
— По крайней мере, мне кажется, — вставил Хейзен, — вы с женой должны представлять, какие тут открываются возможности.
— В странные времена мы живем, — заметил Стрэнд, усмехнувшись. — Достаточно быстро бегать — и девочка может рассчитывать на хорошее образование. Может, и мне стоит обзавестись секундомером и засекать время, вместо того чтоб мучить учеников контрольными и экзаменами?
— Если вы решите, что стоит воспользоваться ситуацией, дайте знать. Буду рад помочь. Позвоню своему другу из колледжа.
— Благодарю за предложение, но, полагаю, у вас и без того есть чем заняться в этой жизни. А не беспокоиться о том, будет учиться моя дочь на фермера в каком-то колледже за три тысячи миль от дома или нет.
— Насколько я понял, фермером она быть не собирается. Она сказала, что хочет выучиться на ветеринара. Что это могло бы послужить неплохим началом.
— Ветеринар… — В голосе Стрэнда звучало отвращение. Он тут же вспомнил о своем разговоре с Джудит Квинлен и о том, как та в шутку сказала, что, если решилась бы оставить преподавание, пошла бы работать ветеринаром. Они что, сговорились, все эти горожанки? Что за странное поветрие? — Ветеринар… — повторил он. — Господи, с чего бы это? Ведь в доме у нас никогда не было ни собаки, ни кошки. Она говорила, как у нее возникла эта идея?
— Я спросил, а девочка вдруг смутилась, растерялась, не знала, что ответить, — сказал Хейзен. — Забормотала о каких-то личных причинах. Вы уж не давите на нее.
— Но вы-то сами что думаете об этом? — почти агрессивно настаивал Стрэнд.
Хейзен пожал плечами.
— Думаю, в наш век вошло в моду позволять детям самим решать, какую избрать карьеру. Подход, который, полагаю, ничем не лучше, но и не хуже других. Лично мне кажется — хотя, возможно, это лишь иллюзия, — что сегодня я был бы гораздо счастливее, если б отец в свое время не навязал мне свое мнение. Как знать… — Он повернул голову и, прищурившись, уставился на собеседника. — Что, если при прочих равных условиях вы бы были сейчас в возрасте дочери и вам предстояло сделать выбор? Вы выбрали бы карьеру преподавателя?
— Ну… — нерешительно начал Стрэнд, — не знаю. Наверное, нет. Я мечтал стать историком, ученым. А не пичкать непослушных детей вырванными из прошлого фактами. Если б я мог поступить в Гарвард или Оксфорд, затем провести несколько лет в Европе, покопаться в архивах и библиотеках… — Он с горечью рассмеялся. — Но мне пришлось зарабатывать на жизнь. Я подвизался сразу в нескольких местах, чем только не занимался. Еще, слава Богу, удалось сколотить денег, чтоб закончить колледж. Возможно, будь я более сильным и целеустремленным человеком… Но я не был сильным, нет. Амбиции молодости… — Настал его черед пожимать плечами. — Знаете, я не вспоминал о них вот уже много лет.
— Ну, допустим, — сказал Хейзен, — допустим, вы поступили бы в Гарвард, потом провели несколько лет в Европе, смогли стать тем, кем мечтали, увидели бы ваше собственное имя на корешках книг в библиотеках, — разве были бы вы при этом… ну… — он замялся в поисках точного слова, — ну, скажем, более удовлетворены, чем сейчас?
— Возможно, — ответил Стрэнд. — А может, и нет. Никто никогда этого не узнает.
— Так вы хотите, чтобы я позвонил этому человеку из Траскотта? — Хейзен, следовало признать, умел загонять человека в угол. Поставить перед свидетелем вопрос, ответом на который могли быть только «да» или «нет».
Какое-то время Стрэнд молчал, пытаясь представить, каким будет его дом без Кэролайн — ведь если дочь поступит учиться, то уедет на долгие-долгие месяцы. Видно, тогда и перед ним с Лесли возникнет проблема пустующих комнат.
— Не могу ответить вам сейчас, — сказал он. — Должен прежде обсудить все это с женой. Нет, я очень признателен вам за внимание, но…
— Благодарность тут ни при чем, — сухо ответил Хейзен. — Помните, мне тоже есть за что быть благодарным. И поверьте, я бы не стоял и не разговаривал с вами сейчас здесь или в каком-либо другом месте, если бы не смелое вмешательство Кэролайн тогда, в парке.
— В тот момент она просто не отдавала себе отчета в том, что делает, — заметил Стрэнд. — Да спросите у нее сами.
— Тем более это заслуживает всяческого восхищения, — сказал Хейзен. — Нет, не подумайте, что я вас тороплю. Поговорите с женой и дочерью, а уж потом дайте мне знать о своем решении. Ленч у нас подают в час дня. Я пригласил нескольких друзей, в том числе двух человек, с которыми вам наверняка будет интересно побеседовать. Один из них — профессор истории из колледжа в Саутгемптоне, другой — специалист по английской литературе.
