Ира Брилёва - Приключения «Идиота»
Беседа текла весело и непринужденно. Ребята оказались неглупыми и даже с чувством юмора. Я им рассказала анекдот про пингвинов, чем окончательно завоевала их расположение. Анекдот выглядел примерно так. Ехала фура-морозильник и везла пингвинов в зоопарк. Но неожиданно фура сломалась, и водитель кое-как дотянув до поста ГИБДД, попросил инспектора помочь с доставкой пингвинов по адресу. Инспектор пристроил уже почти всех птиц на проезжающие автомобили, но вот четыре пингвина были еще не пристроены. И вдруг на страшной скорости летит джип. Инспектор тормозит его, в джипе опускается стекло, оттуда рука с бумажкой в сотню баксов. Инспектор говорит:
— Нет, брат. Мне деньги не нужны. Ты пингвинов в зоопарк отвези.
— Ноль проблем, шеф, — отвечает водитель джипа, берет пингвинов на борт и уезжает. Прошло месяца три. Снова тот же инспектор и снова летит тот же джип. Инспектор тормозит водителя и узнает в нем того парня, которому пристроил последних четырех пингвинов. «Ладно, — думает, — отпущу. Все же выручил» Подходит к джипу и спрашивает:
— Ну что, пингвинов-то отвез в зоопарк?
— А как же! Уже три раза там были!
Инспектор заглядывает в салон джипа и видит на заднем сидении пингвинов, которые едят «Эскимо».
— Сейчас вот их в кино везу.
Мужики просто катались по полу от смеха. Они были непосредственны в выражении своих эмоций, словно дети. А может быть, они и оставались детьми в каком-то смысле. Ведь такой дикий образ жизни, как у них, и изобретается в детстве, когда мы все с упоением играем в разных там разбойников. Только многие из нас потом вырастают из этих игр и забывают их, увлекшись чем-то другим. А кое-кто так и застревает в этих разбойничьих играх на всю оставшуюся жизнь. Часто — совсем недолгую. Потому что пули игрушечные бывают только у детей. У взрослых разбойников они настоящие.
В общем, человеческий контакт с Колькиными подчиненными был налажен. А это в любом деле половина успеха.
После завтрака Колька решил не тянуть с моим возвращением домой и вся компания, погрузившись в два джипа и поминая добрым, но крепким словом и пингвинов, и все прочее человечество, выехала в сторону моего дома.
Но, как показало время, это я так думала. В смысле, думала, что я выехала в сторону моего дома. Жизнь оказалась немного сложнее и страшнее.
Меня посадили на почетное место рядом с водителем — это было знаком особого доверия. И я оценила такой Колькин жест.
Не успели мы отъехать от Колькиного «логова» и сотни метров, как путь нам перерезала целая кавалькада из четырех машин. Наши джипы встали, как вкопанные. Колька стал мрачным и очень серьёзным.
— Это кто? — мой вопрос прозвучал слишком громко в образовавшейся неприятной тишине.
— Конкурирующая фирма, — Колька ответил неохотно. И, помолчав, добавил: — Тоже, между прочим, за тобой охотятся.
— Чего-о? — протянула я. — А им-то что надо?
— Да то же самое, что и нам. — Колька как-то искоса зыркнул на меня и ухмыльнулся.
— Господи, а они-то откуда про меня знают?
— Глупенькая ты. — Колька смотрел на меня ласково, как смотрят на несмышленое дитя. — Разве ж в нашем мире можно что-нибудь скрыть? Особенно, если это касается таких «бабок». Просто, у нас свои «коны», а у них свои. Только ребята не правы. Они нам «на хвост» хотели упасть, а мы их не захотели. А зачем? У нас и покупатель свой на товар, и прихваты на Западе.
— На каком Западе? — удивилась я.
— А ты, что, думаешь, что у нас кто-нибудь может за этот товар хорошую цену дать?
Я ничего не понимала. Какой товар? Какую цену?
— Коль, я не совсем в курсе. Ты мне не можешь объяснить, о каком таком товаре речь?
И тут уже у Кольки глаза на лоб полезли.
— Так ты, что, не в курсе? Ты не знаешь, зачем столько народу за этой книжкой охотится?
Я отрицательно мотнула головой.
— Я знаю только, что там какие-то формулы, а что они означают, понятия не имею.
Но Колька не успел поделиться со мной столь интересной для меня информацией. В чужих машинах стали открываться двери, и из них вывалилась куча народу. «Ух, ты! Да их в два раза больше, чем нас», — подумала я. Местоимение «нас» меня совсем не смутило.
Чужие бандиты остановились рядом со своими автомобилями и в руках у них недвусмысленно появились силуэты пистолетов. Дело принимало неожиданный и дурацкий оборот. Мне первый раз в жизни стало по-настоящему страшно.
— Ну вот, поговорить не дают, — проворчал Колька. — Ладно, потом поговорим. — Его лицо снова было серьезным и озабоченным.
— Коль, а они стрелять будут? — мой вопрос прозвучал еще более нелепо, чем предыдущий.
— А как ты думаешь? — Колька теперь был совсем не похож на моего лопоухого одноклассника, которым он был много лет назад. Он весь подобрался, как барс перед прыжком и тихо скомандовал всем, кто был в нашей машине:
— Сидеть тихо, не дергаться. Я пойду, послушаю, что они предлагают.
Он неторопливо открыл дверь, вылез из машины и вразвалочку, словно совершал утренний променад по парку, направился в сторону кавалькады. «Конкурирующая фирма», видимо, довольная произведенным впечатлением опять позалазила в свои автомобили.
Минут через десять он вернулся, сел в машину и молчал так долго, что я не выдержала и нетерпеливо спросила:
— Ну, что там?
— Все банально. Они хотят тебя забрать. — Колька глянул на меня в упор. — Но это в мои планы не входит. У меня еще никогда и никто ничего не забрал.
Его братва одобрительно загудела.
— И что ты решил? — спросила я.
— А что тут решать? Будем драться. Я им сказал, что мне надо подумать минут пятнадцать, но это блеф. Просто, чтобы выиграть время. Я сейчас братве информацию по телефону перекину, скоординируемся — и вперед.
У меня все похолодело внутри. Куда это — вперед? А как же я? А если меня случайно убьют в перестрелке?
Словно прочитав мои мысли, Колька сказал:
— Не дрейфь. Насчет тебя я тоже подумал. Тебя нельзя под пули подставлять. Вот Карась у нас водила знатный. Мы сейчас тихонько из машин выйдем, вроде как для дальнейших переговоров, сгруппируемся, пока то да сё, Карась рванет с места и тебя через лес увезет. Они не успеют даже пошевелиться — я отвечаю. Да и места здесь глухие, их знать надо. Так что, погони не бойся. А шелупонь эту мы подстрижем, чтобы под ногами не путалась.
Я поразилась Колькиной дерзости. Напротив нас в машинах сидело минимум в два раза больше народу. И как он собирался все это проделать, мне было совершенно непонятно. И вдруг я догадалась. Это была не безумная смелость. Просто у Кольки не было другого выхода. Отдать меня он не мог. Это было равносильно потере авторитета в глазах его «коллег» до скончания дней. Следовательно, оставался только один путь — драться. Но при любом раскладе шансов уцелеть у него не было никаких, а лично у меня оставалось не так много. Я не знала, какой там Карась водитель. Может и Шумахер. Но проверять это на собственной шкуре мне страшно не хотелось. И у меня созрел план. Он как-то мгновенно всплыл в моей голове, словно бы из ниоткуда.
— Послушайте, товарищи! А я чего-то не поняла. Я что, кукла бессловесная, а вы меня спросили? Что это вы тут за меня решаете, что мне делать?
Колька опешил.
— Это, в каком смысле? — удивился он.
— А в таком смысле. У нас есть замечательный и единственно правильный выход. Это не ты меня отдаешь, а я сама ухожу от вас, по доброй воле. И волки сыты, и овцы при делах.
Колькины глаза начали наливаться кровью, но я не дала ему закончить этот процесс.
— И нечего мне тут указывать. Раскомандовался. Я не член твоей банды и слушаться тебя не обязана. — И вдруг я сбавила тон и почти умоляюще попросила: — Ну Колечка, ну пожалуйста. Зачем нам всем эта идиотская бойня. Ну перестреляют вас всех. А мне вас жалко. — При этих моих словах и Колька, и Карась, и еще два их приятеля, сидящие в нашей машине, та-а-к на меня посмотрели, что я сама себя зауважала. В их взглядах было полное смятение. Видимо, еще никто и никогда не предлагал им спасения ценой собственной жизни. Может, я немного преувеличиваю, но шанс остаться на поле брани бездыханной жертвой у меня действительно был. А уж у них тем более.
И чтобы никто ничего не смог предпринять или перерешать за меня, воспользовавшись всеобщим замешательством от моей сентиментальной речи, я быстренько выскочила из машины и рванула в сторону противника.
— Куда, дура, стой! — Колькин голос остался далеко позади, а я уже дернула на себя ручку двери ближайшей машины. Дверца не поддавалась, а я ее все дергала и дергала. Наконец с другой стороны автомобиля отворилась дверца и из нее вышел мужик, чернявый кавказец. Да они все чернявые, как близнецы.
— Девушка, та дверца не работает. Ты сюда иди, здесь работает, — голос его звучал спокойно, как в кино у человека, говорящего тост.
