Бахыт Кенжеев - Иван Безуглов
К полуночи оба чемодана уже были собраны и сестры, поставив на проигрывателе сонату Моцарта для флейты и клавесина, отошли ко сну. Засыпая, каждая думала о своем.
Свете мерещилась невиданная заграница и предупредительный веселый Федор, с которым они вместе гуляли по солнечной улице далекого Монреаля.
Танины мысли были не такими радужными. Более того, она даже трепетала, пытаясь представить себе, как поведет себя Верлен на своей родине, и как ее Иван встретится с самодовольной, эффектной кинозвездой. Теперь Таня была уже совсем уверена, что Шахматова подсунула Ивану киносценарий лишь как предлог для сближения.
Но почему сценарий, как и встреча с актрисой, так смутили его душу? Почему, едва очнувшись на даче, он позвал по имени эту едва знакомую ему женщину? Но он обещал рассказать об этом - и Таня, засыпая, вновь чувствовала доверие к своему избраннику. А увлечение Верлена... оно льстило ей, как льстило бы любой женщине, и в то же время она дала себе слово, что сумеет устоять против чар пожилого, но такого обаятельного миллионера.
Безуглов и Таня отправились в аэропорт прямо из офиса. Весь состав провожал их до дверей, радуясь за президента и, что греха таить, чуть-чуть завидуя ему. Особенно усердствовал Лермонтов - тряс руку Ивану, даже обнимал его, уверяя в том, что за время его отсутствия они с Баратынским справятся с делами и обеспечат своевременную отгрузку всех проданных товаров.
- Только ради Бога, не жалейте денег на то, чтобы нанять консультанта по медвежьим шкурам, - беспокоился Иван, отдавая последние распоряжения. - Качество должно отвечать строжайшим мировым стандартам. Если будет нужда, распорядитесь о покупке за валюту дубильных наборов. То же самое и со стеклом. Евгений Абрамович, потрудись сам съездить на стекольный завод и проследить за упаковкой. Путь в Мексику неблизок, и если оно дойдет туда побитым - не видать нам кактусов, как своих ушей. После всех вчерашних испытаний было бы обидно сорвать такую выгодную сделку. Через неделю мы вернемся, и первая партия стекла уже должна быть отгружена.
Перед зданием аэропорта в Шереметьево их уже поджидали добравшиеся на "Волге" Тютчев и Света. Иван попрощался с телохранителями и с Жуковским, строго наказав им явиться в Шереметьево через неделю точно к прилету рейса из Амстердама. Он не исключал, что придется вернуться из Канады с несколькими миллионами в наличных деньгах. Узнав Безуглова по недавнему выступлению на телевидении, таможенник пропустил и его самого, и остальных, практически не проверяя. Только портативный "Макинтош" Ивана вызвал его живой интерес - он даже попросил включить его и долго, зачарованно смотрел на улыбающееся изображение компьютера на снежно-белом экране.
У входа в самолет стояла возле столика со свежими журналами и газетами приветливая блондинка-стюардесса. Русские были нечастыми пассажирами на КЛМ - в огромном своем большинстве они летали только "Аэрофлотом" - единственной авиакомпанией, продававшей билеты за неконвертируемые рубли. И потому все стюардессы обращались с ними с удвоенной благожелательностью.
Федор и Света, не спрашивая Безуглова, уселись рядом друг с другом. Юная Света мгновенно прилипла к окну, в последний раз перед рейсом созерцая нехитрый русский пейзаж. Сразу за летным полем, обнесенным бетонным забором с колючей проволокой, начинался молодой березовый лесок, уже просыпавшийся в ответ на позднюю русскую весну. Почти весь снег уже стаял. Нагие тонкие ветки, издалека похожие на черное кружево, уже готовились выбросить первые клейкие листочки. По летному полю расхаживали техники в грубых тулупах, коротко стриженые пограничники с автоматами, неведомые строгие личности, вооруженные рациями, и смотревшие в основном куда-то вбок. Скрипучие автокары увлекали за собой мини-поезда с багажом прибывших в Россию путешественников.
Даже здесь, на стыке востока и запада, ощущалась душащая страну разруха - буфеты в аэропорту были пусты, эскалаторы не работали, у касс "Аэрофлота" стояла молчаливая черная очередь. Между тем на телеэкране перед глазами пассажиров красавица-голландка уже показывала, что делать в случае аварии.
"При потере давления в кабине, - говорила она, - не поддавайтесь панике..." Пассажиры, лениво поглядывая на экран, только улыбались. Все знали, что КЛМ - едва ли не самая надежная авиакомпания в мире. Таня пристегнула ремень безопасности и с любопытством взглянула на Ивана. Его лицо выражало не столько радость от предстоящего путешествия, сколько озабоченность. А ведь им предстояла еще двухчасовая прогулка по дивному Амстердаму, о котором до сих пор она только читала в книгах! Неужели Иван и впрямь так устал? Она вспомнила его жалобы в великолепном зале "Савоя", и сердце ее вновь захлестнула нежность к этому человеку, который знал все о бизнесе, для которого тысячи мудреных слов были яснее азбуки, но который так странно терялся при столкновении с жизнью за стенами своего кабинета.
Самолет взмыл в прозрачный апрельский воздух и взял курс на запад - тот самый волшебный запад, который семьдесят с лишним лет коммунистической диктатуры был отделен от рядовых русских граждан железным занавесом, воздвигнутым опасавшейся за свою власть большевистской мафией.
Света вся трепетала от сладких предчувствий. Во многом она была еще ребенком, и кто мог запретить ей хотя бы на время этого полета всецело отдаться своему детскому восторгу? Таня с доброй улыбкой смотрела, как сестра исследует поданный на фирменном подносе обед, как дивится тому, что сервированная на высоте десяти километров еда мало чем уступает подаваемой за валюту в лучших ресторанах Москвы. Стюардесса, предлагая на выбор соки, минеральную воду и газировку, сама, казалось, понимала восторг юной русской пассажирки, после недолгих раздумий выбравшей "Кока-Колу Классик". Мало что другое так утоляло жажду и одновременно восстанавливало силы, будь то в середине рабочего дня или вечером, за показом по телевизору оперы Римского-Корсакова или Пуччини.
Погас знак, запрещающий курить, и Иван с удовольствием и жадностью затянулся своим "Ротманом". Когда стюардесса стала проталкивать по узкому проходу тележку со спиртными напитками, Света умоляюще взглянула на сестру - и та со смехом кивнула. Света заказала себе вина, а основательный Тютчев - порцию "Смирновской".
- Вы, наверное, тоже хотели бы водки? - предупредительно спросила стюардесса.
- У вас есть "Джек Дэниэлс"? - с сомнением в голосе спросил Иван.
- Разумеется, - она несколько удивилась рафинированности вкусов русского бизнесмена. Из глубин тележки появилась квадратная бутылка со знакомой черной этикеткой. Благородный напиток, налитый в толстый стакан на прозрачные кубики льда, доставлял удовольствие уже одним своим нежно-коричневым, с легким медным оттенком цветом и непревзойденным ароматом, в котором, казалось, дышала вся история первых американских поселенцев. Иван пристрастился к "Джеку Дэниэлсу" недавно - достаточно оказалось одной бутылки, которую год назад подарил ему кто-то из американских партнеров, и теперь он при всяком удобном случае в шутку твердил о трех главных достижениях Америки - джинсах "Ливайс", виски "Джек Дэниэлс" и компьютерах "Макинтош". Впрочем, он тут же добавлял к этому перечню и "Кока-колу". Таня, как и сестра, заказала себе стакан красного. Верлен, жмуря свои проницательные глаза, успел рассказать им, что КЛМ для своих рейсов закупает вина у лучших виноградарей Франции. Особенно приятен был нашим русским бизнесменам чистый английский язык стюардесс и их непритворная сердечность.
- Хотите еще? - спросила стюардесса, забирая у Ивана пустой стакан. - Я слышала, что русские любят выпить больше, чем остальные европейцы.
- Благодарю вас, - вежливо отвечал тот. - Русские бизнесмены в рабочее время - ничуть не большие алкоголики, чем голландские. До Амстердама лететь еще два часа, а мне предстоит работа.
Он указал на лежавший у него в ногах небольшой чемоданчик с переносным Макинтошем. Это была модель Powerbook, купленная полгода назад вопреки резкому противоборству Баратынского - крохобора, как все бухгалтеры.
- Помнишь, какой он поднял шум? - спросил Иван у Тани. - Уверял, что за пять тысяч долларов мы можем купить три таких же компьютера типа IBM. Он старый товарищ, но исполнение бухгалтерских обязанностей лишило его былого кругозора.
- Я полтора года работала на IBM, - усмехнулась Таня. - Эту систему придумали компьютерные инженеры, чтобы поиздеваться над простачками вроде нас. Даже при моих способностях мне потребовалось добрых полгода, чтобы освоить простейшую редакторскую программу.
- А Макинтош?
- О, он был изобретен людьми для людей, - рассмеялась Таня. - Надо быть настоящим гением, чтобы разработать машину, которую можно полностью освоить за четыре часа. И еще четыре часа мне потребовалось, чтобы научиться работать на Майкрософт Уорд. Гениальная программа. А для нас, русских, Макинтош особенно прекрасен там, что работает на всех языках. Кстати, чем ты собирался заниматься? - взгляд ее стал настороженным и серьезным.
