Andrew Лебедев - Проститутка Дева
– Ого! – воскликнул Бармалей и пододвинулся поближе к Белоснежке. – Какая ты сегодня разговорчивая! Может, перетрем наши отношения? Тебе разве не наплевать, как там зрители реагируют? Главное – мы с тобой!
– Э, отвали от нее! – Серый Волк вернулся с бутылкой минеральной и двумя сосисками на блюдце. – Белоснежка! Я тебе попить и пожевать принес!
Серый Волк протянул блюдце с сосисками Белоснежке, та с ужасом воскликнула:
– Да не хочу я сосисок!
– А ты? – Серый Волк и мне предложил.
Я закричала:
– Волчара! Сдурел, что ли? Какие, на фиг, сосиски?! У меня специальное питание, а ты мне эту гадость подсовываешь! Мы только что пообедали!
– Ну как хотите! – сказал Волк и моментально умял обе сосиски.
– Ну ты и жрать! – возмутился Бармалей. – И правда, мы же только что пообедали.
– Хорошему человеку требуется много еды, – засмеялся Волк. – Вы лучше скажите, чего вы там про обезьяну-то базарили. Про зрителей чего?
– Мы говорили, – заговорила Русалочка с умным видом, – об эффекте привыкания.
– Не понял! Чего-то мы о таком и не говорили вроде, – Бармалей между делом положил свою руку на плечо Белоснежки, та, увлеченная разговором, вроде как и не заметила этого маневра.
– Ну как же, – объяснил Карабас. – Зритель видит каждый день знакомые лица, проникается их проблемами, просто-напросто привыкает.
– Точно так! – поддакнула Русалочка. – Привыкание к ощущению, что все действующие лица риэлити-шоу – твои знакомые, соседи и близкие люди. А то, что они разные, некоторые нравятся больше, некоторые меньше, – это и создает иллюзию жизни. Главное, что знакомые и где-то даже близкие! А каким еще может быть человек, про которого столько знаешь и которого видишь каждый день?
– Вау! Вот это круто! – сказала я. – Это и есть реальная популярность и слава!
– Йес! – мы, получается, друзья всей страны! – радостно заключил Бармалей и обратился к Белоснежке. – Это прозрение, дорогая, мы должны увековечить долгим поцелуем перед камерой.
– Э! Ты, свалил отсюда! – закричал на него Серый Волк, а Белоснежка пересела на мою кровать, подальше от навязчивого Бармалея.
– Что-то я не пойму – сказала я Карабасу с Русалочкой. – А что в этом плохого?
Вам вроде как это не особенно нравится! Ну привыкание и привыкание! Что ж такого.
– Разве нет ничего странного в том, что человек, которого мы не знаем, считает нас чуть ли не за родных людей или друзей? С каких это пор односторонние отношения стали считаться настоящими?
– Вот и получается, что это жвачка для мозга, все эти риэлити! – поддакнул ей Карабас. – И не возникает ли у вас у всех ассоциации с наркозависимостью?
– Упс! Уж это ты загнул! – возразил Бармалей. – Это что же, получается, кино и наркотики – одно и то же?
– Есть такие фильмы, которые призваны вызвать зависимость, все эти мыльные оперы, – все с таким же умным видом говорила Русалочка. – А под это дело и пускается реклама бесконечных товаров.
– Да тебе-то не пофиг!? – воскликнула я. – Что там запускается, и что там у зрителей возникает! Раз такая правильная, чего ж ты тут перед камерами расселась и в рассуждения пускаешься!
– Да бабки ей нужны! – вмешался Серый Волк. – Она ж говорила, "мне тоже бабки нужны". Так что готовьтесь, девчонки, расстаться с этой самой девственностью, которую все так бережете. Я вам это дело устрою! У меня не заржавеет!
– Ты иди к холодильнику, пожри еще побольше, а то вдруг на всех сил-то и не хватит! – огрызнулся на его слова Бармалей.
– Это у тебя сил не хватит! У тебя они вообще-то есть?
– Ты за себя говори!
– Ребята! Хорош вам! Достали вы уже со своими скандалами дурацкими! – закричала Белоснежка.
– А вот это ты зря, – усмехнулся Карабас. – Как раз скандалы – самое интересное для зрителей. Самый момент рейтинг и популярность себе повышать. – Потом ко мне обратился, ехидным тоном. – А ты, Шапо? Что ж ты момент упускаешь? Поучаствуй и ты в скандале! Без твоих "Ва-ау", и "Упс" он не такой смачный!
– А чего ты прикалываешься? – удивилась я.
– Ну, как же, ты же у нас хочешь популярности и славы! – ответил он.
– А что в этом плохого?
– Да ничего в этом плохого, – Карабас насмешливо смотрел на меня. – Обидно только, что слава эта твоя быстротечна.
– С чего ты взял?! – мне стало обидно, я даже губу закусила, рискуя тем, что она у меня немножко распухнет, и я буду не очень симпатично выглядеть.
– Ну как же, – спокойно продолжал Карабасище. – Все очень просто, закончится шоу и все. Вся твоя слава улетучится. Зрители переключатся на других говорящих и ходящих персонажей ТВ.
– Ха-ха! И еще жующих, – засмеялся Бармалей показывая на Серого Волка.
– Я тебе точно щас репу расколю! – отозвался тот.
– Ну уж нет! – меня очень задели слова Карабаса. – Может, Бармалея с Серым Волкаом и забудут, а меня уж нет! Я, между прочим, пишу книжки, и они у меня скоро выйдут большими тиражами!
– Это чего ты такое гонишь, Шапо!? – засмеялся Серый Волк. – Вот когда ты ко мне в койку прыгнешь при камерах, тогда уж меня точно запомнят!
– Придурок! – возмутилась я. – Уж вот к тебе-то точно я в постель не прыгну!
– Ну, женщины всегда говорят не то, что думают! Уж я-то знаю! – сказал Бармалей и снова подсел к Белоснежке. – Правда, Нежка?
– А мне, знаете ли, – ответила та, – вообще эти все разговоры по барабану.
– Ну конечно! – усмехнулся Карабас. – Лучше приготовь нам ужин.
Тут я с ним согласилась:
– Ва-ау, Белоснежечка! Точно-точно приготовь нам чего-нибудь вкусненького, это у тебя классненько получается! Мяса поджарь!
– А почему я? – удивилась Белоснежка. – Сегодня очередь Русалочки!
– Да ну на фиг, – проворчал Серый Волк. – Опять ее подгоревшую яичницу лопать!
Уж лучше – ты!
– Да-да, Белоснежка, – поддакнул Бармалей – У тебя это очень-очень хорошо получается! Из тебя выйдет классная жена!
– Это что, намек? – заулыбалась Белоснежка.
– Почему бы и нет? – ответил ей Бармалей.
Они пошли на кухню, а Серый потащился за ними, в своем стиле грубо комментируя происходящее.
Карабас с Русалочкой начали разговаривать по-французски и смеяться. Меня это очень раздражало, и я спросила, как давно уже хотела:
– Ты вот что мне, Карабас, скажи, по честному, раз ты такой умный и правильный.
Ты же не просто так тут в шоу.
– В каком смысле?
– В самом прямом! Ты же здесь точно по блату! У тебя точно – папочка не последний человек во всей этой кухне?!
– Я, пожалуй, не буду отвечать на этот вопрос, – ответил Карабас.
– Ну, ясно-ясно, боишься! А чего боятся? Все равно никто, кроме твоей французской подружки, не слышит из наших! – я показала на ближайшую камеру. – А что касается этих штук, так это ж ясно – чего-нибудь лишнее скажешь – логгеры подрежут как надо и сколько надо, чтобы твоего папочку не скомпрометировать. Ну, чего ты боишься? Или только умничать можешь да своими книжными мудростями по ушам нам ездить?
Закончив, я посмотрела в зеркало. Очень мне не хотелось выглядеть не фотогенично.
Лишние эмоции очень на это влияют. Волосы немного растрепались, а так ничего, естественный румянец очень даже мне к лицу. Я гордо посмотрела на Карабаса, а он так спокойно и отвечает:
– Да ладно, Шапо, не волнуйся. Отвечу я тебе, раз уж так тебя этот вопрос волнует. Да, мой отец генеральный директор "Норма ТВ".
– Ва-а-ау! Вот это да! – восхитилась я. – Всего-всего "Норма ТВ"?
– Всего-всего, – подтвердил Карабас.
– Ва-ау! Вау! Это нечто! Абсолютно! Круто!
– Ничего крутого, – строго сказал Карабас. – Запомни, Шапо! Я сам по себе, мой отец вообще ни при чем в том, что я здесь.
– Ну конечно, конечно! – усмехнулась я. – Никто ни при чем! Все чисто! Короче, ребята, мне необходимо эту информацию переварить. Надо же! Сын самого директора всей этой конторы! Предчувствия меня не обманули!
Я заметила, что Русалочка вся покраснела, задышала взволновано, как будто ей напомнили о чем-то очень неприятном. Но она меня нисколечко не интересовала, ни она, ни ее переживания. Я сказала:
– Ты, Карабас, не бойся, я никому не скажу, кто ты такой на самом-то деле, – сказала я и пошла в гостиную, где никого не было. Мне, и правда, нужно было подумать об этой важной информации. И уж точно наедине, потому что ни к чему было знать ни Серому Волку, ни Бармалею, и уж главное – этой дурочке Белоснежке.
3.
Иван стал чаще разговаривать с Верой.
Вера сперва как-то дичилась.
Но потом осмелела.
Они даже придумали игру.
Вернее, придумал Иван, а Вере придумка понравилась и она ее подхватила.
Суть игры была в том, чтобы создать в пределах студии некое только им двоим доступное пространство, где они чувствовали бы себя комфортно, куда, по выражению Ивана, "ни одна из этих тупых сволочей не смогла бы и носа просунуть".
В принципе, люди с хорошим образованием всегда имеют такую возможность: взять, к примеру, и перейти на французский.
