Крис Клив - Поджигатели

На моем диване был Джаспер Блэк с женщиной. На женщине были розовые туфли на шпильках и больше ничего, она стояла на четвереньках, а Джаспер ее дрючил. Женщина кричала. «О да, — кричала она, — трахни меня, сволочь, я это заслужила, я больше ни на что не гожусь!» Джаспер шлепал ее тыльной стороной ладони. Вся задница у нее была красная, даже начали проявляться синяки. Одна рука у женщины была внизу, и она мастурбировала. Я смотрела, как они этим занимаются. Мне было так не по себе из-за таблеток и выпивки, что я подумала, может, мне все это мерещится. Тогда я пошла в прихожую и подошла к пальто. Дотронулась до них. Приложила шелковую подкладку женского пальто к щеке. Она была мягкая и прохладная. Я подумала — вот, надеть его, выйти в ночь, дойти до Темзы и утопиться, как котенок, в дорогущем пальто. Может, я так бы и сделала. То есть если бы не комендантский час.

Я на цыпочках вернулась к гостиной и долго смотрела на них сквозь щели приоткрытой двери. Моя гостиная пахла сексом. По телевизору шел детективный сериал, но они не смотрели. Крики стали еще громче. Джаспер называл женщину «грязной рабочей шлюхой». Потом они оба стали только охать. Когда все закончилось, они лицом вниз грохнулись на мой диван. Джаспер пыхтел, а женщина хихикала. Она потянулась за бутылкой шампанского, которая стояла открытая на полу. Никогда мне не нравилось шампанское. Она сделала большой глоток и передала бутылку Джасперу. И опять захихикала. Это был жуткий звук, как будто ножовкой водили по трубам. «Черт, Джаспер, — сказала она, — ты больной придурок, это было офигительно».

— О, привет, Джаспер, я тебя не узнала со спины.

Тогда они оба обернулись, увидели меня, и женщина завопила. Она притянула подушку, прикрывая грудь, что было довольно глупо, учитывая, что я видела ее чуть ли не изнутри. Джаспер подскочил и закрыл руками причинное место. И уставился на меня. До него никак не доходило, кто я такая.

— Это я, Джаспер. У меня новая работа. Так я теперь выгляжу. Тебе нравится?

Я увидела, как глаза у него раскрываются еще шире.

— Господи, — сказал он. — Боже мой, боже мой. Я думал, ты в больнице.

— Была. А теперь вернулась. Очень рада, что ты нашел применение запасным ключам. Чувствуйте себя как дома, там в холодильнике рыбные котлеты, если вы проголодались. Не обращайте на меня внимания, я только немного приберусь. Я первый раз пришла домой после того, как взорвались и сгорели мой муж и сын, и мне пора убирать их вещи в коробки.

Женщина уставилась на меня, потом перевела взгляд на Джаспера.

— Ну, ты и скотина, Джаспер, — сказала она.

Она разразилась слезами, а я повернулась и пошла на кухню. Там было прибрано, как перед моим уходом. В холодильнике на обычном месте стояла бутылка водки. Я взяла стакан и налила себе выпить. Водка была холодная и ленивая. Она лилась медленно, как вода во сне. Я налила в стакан на два пальца и залпом выпила. Потом вытряхнула еще две таблетки валиума и положила в рот. Они лежали под языком, твердые, как будто я была устрица, а они жемчужины. Мне стало все равно. Я просто сидела за кухонным столом и ждала, когда таблетки начнут действовать. Я смотрела на рисунки моего сына на стене. Жалко, что я не надписала, что на них нарисовано. Прошло много времени, и на кухню вошла женщина. Я услышала ее шаги и встала за стулом, но не обернулась.

— Слушайте, — сказала она. — Просто не знаю, что сказать.

У нее был изумительный голос. Пафосный, как в комедии. Такой голос, которого беспрекословно слушаются декоративные собачки. Я засмеялась, не могла удержаться.

— Нет, правда, — сказала женщина. — Наверно, я должна перед вами извиниться.

Я все не поворачивалась. Во мне было так пусто, по лицу текли слезы, но я ничего не чувствовала.

— Да ладно. Я уверена, вы не хотели ничего такого и так далее. Я вас не упрекаю, мне даже все равно, так что отвалите от меня, хорошо?

— Хм, — сказала женщина. — Боюсь, мы не можем так просто отвалить. Как бы нам ни хотелось. Уже за полночь, начался комендантский час. Я понимаю, это чудовищная ситуация, но я боюсь, что вам придется просидеть эту ночь со мной и Джаспером.

Тогда я повернулась и посмотрела на нее. У меня захватило дыхание. Женщина была очень похожа на меня. На ней был мой розовый банный халат и ее розовые шпильки. Примерно моего роста, с такой же фигурой. Длинные ноги. Маленькая грудь. Большие глаза. Тонкая шея. Может, на несколько фунтов похудее. Волосы такого же светлого цвета, только очень длинные и красивые и блестели, как на рекламе. Как будто каждый волосок отдельно отполировали крохотные ангелы. Бог знает каким средством она пользовалась, оно, наверно, стоило уйму денег. Но ее глаза заставили меня ахнуть. Это были мои глаза, вот так. У нее были розовые от секса и шампанского щеки. Она тоже посмотрела на меня, и я поняла, что она увидела то же самое. Хотя я, наверно, выглядела ужасно с моей прической под леди Диану и размазанной тушью. Это было очевидно. Женщина пожала плечами.

— Да уж, — сказала она. — Видимо, мы во вкусе Джаспера. Кстати, я Петра Сазерленд. Я о вас много слышала.

— Да? Интересно. Обо мне особенно много и не скажешь.

Она откинулась назад и поставила локти на стол за спиной.

— Уверена, что вы правы, — сказала она. — Но вы лучше скажите это Джасперу. Этот дурак на вас помешался. Он у вас в ванной ревет в три ручья. Совершенно раздавлен. Три часа теперь будет причитать, как он вас обидел.

Я посмотрела на нее. Я не чувствовала обиды. На самом деле я вообще ничего не чувствовала. Водка и валиум начали действовать.

— Петра. Кто бы мог подумать. Вот уж не думала, что познакомлюсь с его подружкой.

Она вздохнула и посмотрела на меня, как будто я сигарета, с которой она хотела бы стряхнуть пепел.

— Подружка — такое аккуратное словечко, — сказала она.

— А кто же вы тогда?

— Я человек, у которого фантастический день, — сказала она. — Сегодня днем я обедала с Салманом Рушди.[22] Мы пили «Кот де Леше». Обсуждали В.С. Найпола[23] и длинноволосых мужчин.

Полицейский вертолет пролетел низко над улицей. Он просвечивал дорожки квартала прожектором. Луч на секунду сверкнул по окнам. Свет на ее лице стал холодным и ярким, как белые хлопчатобумажные брюки в рекламе «Персила». Вдруг я рассердилась.

— Что вы за люди, не можете просто по-человечески извиниться, что ли?

У нее раздулись ноздри и голос изменился. В нем по-прежнему звучали деньги, но теперь это были грязные деньги. Деньги, которые люди носят в рюкзаках «Рибок» на парковках у ночных клубов.

— Почему это я должна чувствовать себя виноватой? — сказала она. — С какой это стати я должна извиняться? Разве я это начала? Нет. Ты начала, коза. Ты переспала с Джаспером. А ты ведь замужем. Пока твои муж и сын умирали, ты была прямо здесь, на твоем паршивом икеевском диване, трахала моего парня. Так что и не думай меня стыдить.

Я посмотрела на нее. У меня все расплывалось. Голова раскалывалась от таблеток и выпивки. У меня было чувство, будто мой самолет рухнул, причем и самолет не ахти какой. Петра выхватила у меня из руки бутылку водки.

— Дай-ка, — сказала она.

Она сделала длинный глоток из горла, со стуком поставила бутылку на стол и плюнула мне на пол.

— Вот, — сказала она. — Вот что я думаю о таких стервах, как ты.

Она обернулась и наткнулась прямо на Джаспера, который как раз входил на кухню. На нем был черный халат моего мужа. Он прикусил губу. И шмыгал носом. Петра влепила ему такую звонкую пощечину, что у него изо рта вылетела слюна и шлепнулась на холодильник.

— И ты тоже можешь отваливать, — сказала она. — Ты думаешь, я бы стала играть в эту дурацкую игру, если бы знала, что это в нее входит?

— Это в нее не входило, — сказал Джаспер. — Я думал, она еще в больнице. Уверяю тебя.

— Уверяют продавцы машин, Джаспер, — сказала Петра. — И агенты по недвижимости уверяют. Мужчины в моей жизни, как я понимаю, должны делать, а не уверять.

Она опять дала ему по лицу и закричала на него, и соседи сверху стали барабанить в потолок. Я хотела встать, но забыла про палку, и шлепнулась на линолеум. Я смотрела, как шпильки Петры пробегают мимо моего лица, когда она бросилась из кухни. Тогда я перекатилась на спину и лежала, глядя на лампу на потолке. Лицо Джаспера смотрело вниз на меня. Его лицо расплывалось и то и дело выходило из фокуса, как бывает на видеопленке, когда ты думал, что выключил камеру, а она работала.

— Ты как? — сказал он.

— А ты не видишь?

Он опустился на колени рядом со мной и положил руку мне на щеку. Его рука была холодная и дрожала.

— Господи, — сказал он. — Не могу поверить, что мы с тобой так обошлись.

— Ага. Ты и Усама бен Ладен.

— Нет, — сказал он, — я имел в виду, я и Петра.

— А, вот как. Ну и ладно.