Фарид Нагим - TANGER
— Да? О чем ты думаешь? — спросила она.
Я смотрел на нее и не узнавал. Я часто так не узнавал Асель.
Потом я целовался на этой скамье с Полиной Д. Так страстно, что она вскрикивала и отталкивалась, будто и от меня, и от самой себя. Сидели прямо, отстранившись, не узнавая парка, по которому бродили какие-то существа. И снова стояло сзади это чувство. Я видел, что место рядом со мною все-таки пусто, но всё играл себя, веселился между собой и ею. И мучился потом: где-то бродит в этом огромном мире та душа, с которой моей душе не было бы так? Я бы смотрел на нее и думал, что вот можно жить, а можно уже и не жить, потому что я увидел ее. Есть ли она? Это место всегда будет пустым, кто бы ни сидел со мной. ЭТОГО нет. Так же понятно, как и умирать.
ООО «ПУСТЬ»
№ Н1С960
«Белый аист» — коньяк — 50 гр. 2 — 10.000
Кофе черный — раствр. — 3.000 13.000
Обслужв. 10 % 1.300 Итого: 14.300
Спасибо. Приходите еще.
тринадцать
— Слушай, как тебе… (— Это Артемий, — прошептал Гарник), как тебе: с Билайн на новую высоту?.. а, ну ясно… С Анваром сидим.
И он передал мне трубку.
— Привет, Артемий… да так, ничего… нормально, в общем.
«Сейчас про Нелли спросит, как мне под ее начальством?»
— Суходолов передавал тебе привет, — сказал он.
— А он что, в Москве?! Ты тоже передавай ему привет от меня!
— Он просил тебя позвонить ему, если будет настроение.
— Обязательно! Передай, что позвоню.
«Серафимыч в Москве!»
— Ты так обрадовался, — сказал Гарник, не отрываясь от экрана компьютера.
— Гарник, Суходолов, оказывается, в Москве!
— Понял, не дурак… Мне кажется, что он «голубой», — сказал Гарник, нащупывая рукой зажигалку.
— Вот все так думают, а это совсем не так, — засмеялся я. — Просто он преданный искусству человек.
— Ну-ну.
— Так смешно, Гарник, он очень боится машин. И если даже машина далеко, он все равно ждет. Фобия.
— Не знаю, Анвар, он такой женственный, обтекаемый какой-то, непонятный, короче.
— Я тоже думал, и даже боялся, когда мы с ним в Ялту ездили тогда. И мне стыдно было, стыдно, что я боялся. Скорее я был ненормальный, чем он. И еще меня так удивило то… Гарник, вот всегда так — ты постоянно за компьютером, с тобой даже поговорить не о чем. Ты только мычишь и смотришь в экран.
— М-м.
Играли с Гарником в Мортал-Комбат. Потом мылся в их красивой ванной. Видел свое голое отражение в хромированной выпуклости распылителя, даже виден член. Очень сильный напор воды. Тугие, колючие струи. Опустил распылитель в воду, и когда поднес под струю пальцы, почувствовал в воде упругое, округлое и нежное волнение, совсем как у женщины там.
Я лежал на раскладушке, а Гарник стоял у книжной полки.
— Ты читал «Мэри и вино»?
— Нет.
— «Возвращение в Эдем»?
— Нет.
— Ну, надеюсь, «Унесенные ветром» читал?!
— Нет, Гарник.
— Ну, вот и поговорить с тобой не о чем.
Я засмеялся.
— Друг называется, мало того что поговорить не о чем, так он даже слоган для Билайн придумать не может.
— Билайн — заебись!
четырнадцать
«Амэ-эрика-а! Амэрикэн страр-р!» За фанерой, в пещере, на двух советских телевизорах, вымученная, опустошающе смешная передача «Белый попугай».
Лежу на матрасике и дрочу на американскую рекламу про лимфодренажный массаж. Удивительно развратно растрясают эти ремни роскошные негритянские ляжки. Невероятная попа и трясется такими длинными восьмеричными волнами.
В мире что-то сломалось. Удивляют деньги у людей в метро, на рынке.
«И сразу позвоните по этому телефону»… Ну покажите еще раз эту задницу, хрен ли мне ваш пиздеж?! Я все равно не куплю!
Уже не удивляют цены. Удивляет реклама. Кажется, что все зависит от них. И если они не захотят, то все сломается.
«Амэ-эрика-а! Амэрикен стар-р! Позвоните по этому телефону и закажите прямо сейчас»…
Кончил два раза, уже научился спускать даже с абсолютно вялым членом, парадокс, но легче не стало. С особой силой чувствовал через этот переходник полноту внутри и мучительную пустоту вовне. Видимо, женщина во время секса выделяет смазку, жизненно необходимую для мужчины. Вспомни, как ты успокаивался после этого с Асель. Да-а. Да, я даже показывал ей его. Смотри, Аселька, какой он спокойный, словно бы умащенный, у него даже кожица другая стала, вот, потрогай, это после тебя, от твоего сока, я думаю. А до этого такой жесткенький, испуганный, как будто его в хлорке помыли.
Если бы возможно было выделить эту смазку химическим путем или закупать у женщин, и продавать для таких, как я, в аптеках. Да, этот доктор озолотился бы тогда. Такой пузырек «Любовный сок женщины» или «Экстракт любви эспешели фо ю» или «Выжимка эспешели фо неудачник Джон от Кристины (брюнетка)» или «Сандаловая настойка от Сандры (блондинка) для неудачника Энди». Закажите прямо сейчас.
Надо собраться. Да. Сколько нужно голодать, чтобы поумнеть. Итак, я ушел с работы. Сижу в комнате, которую снимаю за 85$. Не знаю, что со мной будет. В голове вертится «Детство», «Наш малыш», «ВИП-охрана», «Детектор лжи», «Психофизиологическая реабилитация телохранителя», «АО БУРДА МОДЕН», «Перидуральная анестезия», «Статья про простатит» и подозрения, что Юрий Владимирович так и не выплатит оставшиеся 500 $ и со мной скоро уже ничего не будет. Итак, надо собраться, сосредоточиться.
Бывают моменты, когда напьешься, и видишь себя со стороны особенно трезвым взглядом, и реально ужасаешься, как особенно трезвый человек.
Они руководят фирмами и становятся банкирами в двадцать лет, они издают культовые журналы, Билл Гейтс каждую минуту зарабатывает три тысячи долларов, а ты дрочишь хуй, уже даже вялый хуй. Стряхнул его и вскочил в отчаянии, с неистовым желанием немедленно изменить свою жизнь, прекратить все это, и замер, выпучив глаза, понимая, что ничего не изменишь, и помочь себе не сможешь ничем, кроме самоубийства.
пятнадцать
«АСМО-пресс» С пожеланиями успеха в Вашем бизнесе!
Итак. Работаю под начальством этой красивой женщины Юлии, знакомой Германа, в каталоге «Золотая книга московского бизнеса».
— Димка, надо про «Связь-банк» придумать слоган. Я придумал: наша связь не ударит лицом в грязь!
— Анварка, лучше Гарнику позвони, вдвоем попробуйте. Димка посмеялся и ушел.
— Я придумал, — сказал он вечером.
— Что придумал?
— Слоган.
— Ну-ка.
— Мы существуем, чтоб не прервалась времен и судеб призрачная связь.
— Пиздец, Дима, сразу видно, что ты поэт!
— А в конце текста — Связь-Банк — ваша связь с будущим!
И мы начали работать вдвоем. Я бегал на интервью, заверял тексты и относил их Юлии Алексеевне, а он придумывал слоганы и писал тексты. Ей нравилось.
«Кам ту Марракеш… Кам ту Марракеш…» Влетела электричка, и я подумал, что вот в этом вагоне прямо сейчас встречу свою самую настоящую любовь, но нет, конечно. На «Менделеевской» ожидал удара лицом, уже почти чувствовал губами твердую боль и вдруг вспомнил, что Димка потерял свои ключи и, наверное, давно уже меня ждет. Очень хотел, чтобы он меня ждал. И я увидел его еще издалека, он пошел ко мне от подъезда.
— Манту марэ, Димка, убей меня! — радостно сказал я. — Катался на трамвае «Аннушка», слушал Вайю Кон Диос и забыл!
Димка не обиделся.
— Я думал, Анатоль будет дома, а он, оказывается, тоже уехал на дачу.
— У тебя на воротнике пятно красное, Дим, кровь что ли?!
И когда он наклонился, я легко сжал кончик его носа. Он засмеялся.
— Анварка, поехали арбуз купим? Тут, недалеко, на Коптевский рынок, на трамвайчике, а?
— Поехали, Дим, может, девчонок каких-нибудь зацепим?
Проехали в тряском трамвае по Михалковской улице, свернули. Ехать становилось все тяжелее. Выходили и заходили летние люди. Казалось, что должно что-то случиться, а арбуз это так, отговорка.
На рынке было пыльно и многолюдно. Ужасно танцевала в пыли старая, грязная бомжиха, возле нее стояла молодая, хихикала и морщилась, трогая рукой опухшую щеку.
Мы ходили по рядам. Как всегда трудно и лень было гадать, спелый арбуз или нет. Молодой, равнодушно привязчивый азербайджанец вырезал и вытянул из его бока красную длинную пирамидку. Купили. Слепило холодное, болезненное солнце. Было грустное, тупое и неизрасходованное чувство в душе, и накрученный и не лопнувший шарик в простате.
— Не выручите двадцаточкой? — пробубнила молодая бомжиха.
Я оглянулся, она смотрела на меня, и в душе появилось это.
— Двадцаточку просит, Дим, — сказал я и засмеялся.
— А что такое? — испугавшись чего-то, спросил Димка.
— Отморозок дал колечко продать, а мы его потеряли, он теперь кердык башка нам сделает.
