Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2
У нас с первоначальных ден
Такой порядок заведен,
Что отличить нельзя никак,
Где тут порядок, где — бардак.
И год за годом так идет:
Бардак порядок создает.
Какой блестящий пример диалектики, не правда ли?! Последняя (заключительная) строка имеет две равноценные интерпретации: 1) бардак есть следствие порядка; 2) порядок есть следствие бардака. А раз причина и следствие меняются местами, они суть одно и то же.
Опираясь на только что доказанную фундаментальную теорему спунологии, я и приступил (уже приступил, а вы и не заметили!) к бессистемному (или строго упорядоченному, что то же самое) ее изложению. Для понимания излагаемой теории никакой специальной подготовки не требуется. Требуется лишь желание понять, терпимость, терпение и полное доверие к автору как к Учителю, который если и соврет, то недорого возьмет.
Я балагурил в таком духе, путая вымысел и правду, шутки и серьезное. И запутался так, что сам перестал их различать. Она слушала сначала с усмешкой. Потом посерьезнела. Сказала, что почему-то верит мне. И мы пошли ко мне.
Идея МНС
Если хотите знать, сказал МНС (мы спорили о коммунизме), идея изобилия всего при коммунизме не такая уж вздорная. Но ее следует понимать как абстракцию или как допущение, необходимое для понимания сущности коммунизма. Надо понимать это не так, будто при коммунизме будет изобилие, а так: допустим, что в обществе имеется изобилие всего необходимого для жизни людей, и посмотрим, что получится, если учесть, что общество состоит из миллионов людей, разбросанных в пространстве и различающихся по полу, возрасту, уму и прочим качествам.
Матренадура о Западе
— Матрена Ивановна, а вы смогли бы прожить на Западе?
— А почему бы нет? Что ты думаешь, если мы в навозе копаемся, так уж и по Парижу пройтись не сможем? Сможем, да еще как! Погоди, придет время, мы еще себя покажем!
— А как же языки иностранные?
— А на что они нам? Племянник говорил, там и без языков обойтись можно. На пальцах можно объяснить, что тебе надо. Они там на пальцах все понимают, сволочи. Соображают, хотя и иностранцы. А то и вообще можно просто так, без пальцев. Ходи, молчи и ничего не делай. И на тебя внимания никто не обратит. Одно неприятно — платить за все надо. Племянник говорил, идешь по улице или в комнате сидишь, вроде ничего не делаешь, а все время ждешь, что вот-вот квитанцию принесут какую-нибудь: мол, гони монету! И не отвертишься, тут все по закону. Один раз он отказался, потому как не за что было платить. Так на другой день принесли другую бумажку: вдвое платить! Порядок, ничего не скажешь!
Битва за урожай
Битва за уборку урожая, сказали нам в очередной политинформации, близится к завершающим рубежам. Фронт сражения перемешается со свеклы, моркови и капусты на картошку. Неожиданное ухудшение погодных условий, которое предсказывали наши ученые еще две недели назад (правда в другую сторону), не помешало наращиванию темпов сражения. Экипаж капустоуборочного комбайна Героя Социалистического Труда А.И. Гречко, работая без перерыва в три смены, убрал пятьдесят тысяч кустов картофельных клубней с площади сто гектаров, что на семьдесят процентов больше, чем в прошлом году. Свекловоды Ворошиловского района...
В приведенном сообщении было верно только одно: погодные условия действительно ухудшились. Начались холодные, моросящие и бесперспективные дожди. Мы ходили все время мокрые, по колено в грязи. Стал протекать наш сарай Вернее, обнаружилось, что он протекает. Раньше он не протекал только потому, что не было дождей. Не так далеко от сарая мы обнаружили свалку строительного материала — доски, толь, шифер, фанеру. Мы обратились к местному начальству с просьбой использовать кое-что, чтобы покрыть крышу сарая. Нам, конечно, отказали: эти строительные материалы предназначены для нового свинарника и ремонта школы (какой уже год!). Матренадура, кровно заинтересованная в ремонте сарая, спровоцировала нас взять необходимые материалы без спроса. Много ли их нужно? Никто не заметит. И ночью МНС с Костей починили крышу, прикрыв ее для маскировки старыми гнилыми досками. Но начальство как-то узнало о нашем самоуправстве. Скорее всего, кто-то настучал. Скандал произошел грандиозный. Приезжала милиция из района. Составили протокол. Грозили привлечь МНС и Костю к ответственности за хищение государственной собственности. Тогда МНС и Костя содрали все эти вшивые материалы (цена им — десятка, не больше) с крыши и отнесли обратно. Мы (за исключением Комиссара, который спал на Матренадуриной перине из свежего сена, и Лба, на которого почему-то не капало) заявили, что, пока нам не починят крышу, на работу мы не пойдем. Комиссар обвинил нас в дезертирстве. В военное время (а битва за урожай идет по законам военного времени!), сказал он, за такие фокусы на месте расстреливали. Иван Васильевич спросил, на каком фронте был Комиссар, комиссар счел вопрос провокационным. В конце концов на работу мы пошли, а на ремонт крыши сарая и заделывание щелей в стенах нам выдали кое-что. Но о неправильном поведемии МНС и Кости решили сообщить на работу и печатать заметку в стенгазете. Да, в стенгазете. У нас выпускается стенгазета — своего рода «боевые листки». Выпускается в нескольких экземплярах и вывешивается на стендах в бригадах. Заметка называлась «В семье не без урода». В бригадах провели специальные партийно-комсомольские собрания с приглашением всех беспартийных. На них было сказано, что битва за урожай вступает в решающую фазу, что, естественно, возникают трудности, что мы обязаны... что Партия и Правительство... что весь советский народ... Мы заклеймили нездоровые настроения и взяли на себя повышенные обязательства.
МНС и Костя на собрание не пошли, сославшись на нездоровье (на самом деле они где-то ухитрились напиться, и во избежание худших последствий мы заперли их отсыпаться). И это тоже было зачтено им. Судя по всему, именно их теперь начнут выталкивать на роль таких «в семье не без урода», без которых немыслима жизнь всякого нашего здорового коллектива. На их примере будут воспитывать прочих, а соответствующее начальство продемонстрирует свою нужность обществу и свою способность вовремя пресекать, искоренять, предупреждать, реагировать.
Задачка Токаря
Вот вам задачка, говорит Токарь. При перевозках нефти на большие расстояния в цистернах по железной дороге у нас на полпути нефть перекачивают из цистерн одного состава в цистерны другого, который и везет ее вторую половину пути. Эта перекачка — очень дорогостоящая операция. И время теряется. Как вы думаете, зачем это делается? Ни за что не догадаетесь. Оказывается, для того, чтобы сократить средний пробег вагонов!!! Идиотизм! — завопили мы в один голос. Не может того быть! Может быть, говорит Токарь, ибо бывает. И никакого идиотизма тут нет, ибо сокращение среднего пробега вагонов, согласно нашим бумагам, дает огромную прибыль, и лица, додумавшиеся до такой операции (перекачивать нефть), получают за это всякого рода награды, премии, повышения. А вы тут толкуете о необходимости очищать картошку от грязи перед помещением в овощехранилища и о сортировке! Не будьте наивными младенцами. Согласно нашим официальным теориям и отчетам, это будет убыточно, а многие из-за этого лишатся премий, повышений и прочих благ.
Подслушанные разговоры
Спунология — моя профессия, а мое хобби — подслушивание чужих разговоров. Ничего плохого в этом нет, так как я подслушиваю чужие разговоры только в тех случаях, когда разговаривающие хотят быть подслушанными. Они в таких случаях сразу замечают, что их слушают, но делают вид, будто не замечают. А я делаю вид, будто не подслушиваю. И мы все получаем удовольствие, они — от разговора, я — от слушания. Иногда это бывает очень интересно. Вот, например, еду домой в метро, делаю вид, что дремлю или читаю книжку. А рядом разговаривают. Мы, говорит один собеседник, есть общество заменителей, имитаторов, рационализаторов. Вместо дерева — пластмасса, вместо мяса — искусственный белок, вместо чувства собственного достоинства — хамство и грубость, вместо ума — хитрость, лицемерие и ложь, вместо деловитости — суетня... К нам, говорит другой собеседник, привезли очень тонкое заграничное оборудование. Мы его изучили и начали, конечно, «улучшать». Подано было около тысячи!.. честное слово, не вру!.. рационализаторских предложений. Одних премий за это отхватили больше, чем само оборудование стоит. Начали осваивать с учетом «улучшений». Тут подпилили. Там деталь заменили. Там выбросили и т.п. Короче говоря, к праздникам закончили и пустили в ход. Ну и как? — спрашивает первый собеседник. Глупый вопрос, отвечает второй. Конечно не работает. «Улучшили» так, что пришлось выбросить и устанавливать старое оборудование. Не пойму, говорит первый, зачем все это. Почему бы не оставить в том виде, как получили, и не следовать строго инструкции?! Ты что, возмущается второй, с Луны свалился?! Эта техника рассчитана на Их условия эксплуатации, на Их материалы, на Их работников, на Их организацию дела. Чтобы оставить оборудование в первозданном виде и следовать инструкции, надо было вместе с оборудованием вывезти из-за границы еще и порядочный кусок капиталистической системы. А это нам совсем ни к чему. Так зачем тогда ввозить эту технику? — не унимается первый. На этот вопрос тебе никто ответить не сможет, говорит второй. В решении этой проблемы принимало участие большое число влиятельных людей, значит, те, кому было выгодно решение закупить это оборудование, оказались сильнее тех, кто был против. Но могло быть так, что таких, кто против, вообще не было. И могло быть так, что не было и таких, кто был за. Как так? — удивляется первый. Объясню как-нибудь на досуге, говорит второй. Нам выходить! Зря мы так разболтались, говорит первый. Кругом же стукачей полно. Не преувеличивай, говорит второй. В том, о чем мы говорим, ничего криминального нет. Теперь стукачи занимаются диссидентами, им не до нас. А в наших газетах порой пишут и кое-что посмешнее.
