Ежи Косинский - Пинбол
Остен проехал мимо «Удара Годдара», вест-сайдской дискотеки, названной его именем. Он был здесь только однажды, чуть больше двух лет тому назад, но тот единственный вечер оставил в его памяти самые яркие воспоминания. Ему, конечно, любопытно было посмотреть, что представляет собой эта знаменитая дискотека, но куда любопытней узнать, что почувствует он, Годдар, оказавшись в этом месте, один среди чужих, никому не знакомый и все же известный каждому. В дискотеку тогда ходила самая разношерстная публика: студенты Колумбийского университета и Джульярда, а также множество черных музыкантов и их поклонниц из расположенного поблизости Гарлема.
Из-за двери доносился ритмический грохот. Остен нерешительно переступил порог. Сегодня выступали, меняясь каждый час, две рок-группы, а исполняли они в основном его самые знаменитые и новейшие хиты. Пройдя через забитые людьми комнаты, Остен повернулся, чтобы взглянуть на сцену, и в этот момент на него налетела танцующая парочка. Потеряв равновесие, он повалился на столик у стены, сбив при этом два бокала и бутылку шампанского. Занимавшие столик дородный чернокожий с черной же стройной девушкой вскочили, опрокинув стулья.
– Эй, ты, ублюдок, смотри, куда прешь! – заревел негр, с замшевых штанов которого стекало шампанское, и ринулся к Остену с самыми агрессивными намерениями.
– Он тут ни при чем, – заметила девушка. Она стряхнула капли со своего бархатного комбинезона и невозмутимо поставила пустую бутылку в ведерко со льдом, стоявшее рядом со столиком.
– Да неужели? – воскликнул разъяренный мужчина, продолжая толкать Остена. – Тогда кто этот долбаный…
– Хватит, Пол, – резко проговорила девушка, вставая между ними. – Разве ты не видел, что этот парень вовсе не хотел испортить нам вечер?
Зеваки уже окружили их в надежде на стычку. Остен протянул чернокожему руку:
– Я ужасно виноват и хотел бы купить вам другую бутылку.
Тот, похоже, уже собирался ударить его, но тут снова вмешалась девушка. Она пожала руку Остену и как ни в чем не бывало уселась на свое место.
– Все в порядке. С каждым может случиться. – Улыбнувшись, она посмотрела на него, и он отметил, что у нее выразительные глаза.
– А теперь убирайся! – зарычал ее спутник. – Слышишь, что тебе говорят?
– Я действительно виноват, – повторил Остен, но чернокожий уже не обращал на него внимания. Когда к столику подошел официант с сухой скатертью, Остен вручил ему несколько двадцатипятидолларовых купюр. – Принесите им другую бутылку, ладно? – попросил он и отошел в сторону.
Расстроенный происшедшим, чувствуя себя бесконечно униженным, он направился к сцене и стал смотреть на музыкантов, играющих в окружении поклонниц. Однако уже через несколько минут он решил, что по горло сыт «Ударом Годдара» и направился к выходу, но тут кто-то тронул его за плечо. Это оказалась та чернокожая девушка в туго обтягивающем комбинезоне.
– Спасибо за шампанское, – сказала она.
Остен пробормотал, что рад был угодить им. Она заметила, что взглядом он ищет ее спутника.
– Пол ушел, – сказала она. – Отправился домой спасать свои любимые замшевые штаны.
– Это я виноват, – медленно проговорил Остен, уставившись на ее груди; созерцать их давала возможность расстегнутая молния комбинезона. Подняв глаза, он увидел, что его интерес не остался незамеченным.
– Смотри, не стесняйся, – сказала она. – Есть на что посмотреть. Женщины тоже не прочь поглазеть на мужчин. – Теперь она улыбнулась во весь рот, обнажив два ряда безупречно белых и ровных зубов. – Крутые парни обычно думают, что мы высматриваем штучки подлиннее да потолще, но они заблуждаются. Нас возбуждает совсем другое.
Ее самоуверенность сбивала с толку.
– Неужели? И что же? – спросил он и тут же испугался, что этим вопросом выдал свою растерянность.
– Соблазнительная задница. – Она окинула его изучающим взглядом. – И чтобы партнер был высокий, стройный, длинноногий.
– Не о себе ли ты говоришь? – добродушно усмехнулся Остен.
– Может, и о себе, – засмеялась она. – Но и о тебе тоже. – Она помолчала, а затем вновь посмотрела на него оценивающе. – Чем ты занимаешься в свободное от опрокидывания столов время, парень? – она сказала это нараспев, с нарочитым южным акцентом.
– Я много путешествую, – ответил Остен. – А как насчет вас, мэм?
– Ну, а я развлекаюсь в основном здесь, мой сладкий.
Он понял, что она проститутка. Он никогда не имел дела с проститутками, и, представив, как расходится молния ее комбинезона и она на своих высоких каблуках выходит из одежд прямо к нему в руки, сразу возбудился. Взяв себя в руки, он сообщил:
– Меня зовут Джимми. – И спросил, уже откровенно глядя на ее грудь: – Ты свободна?
– Свободна? – рассмеялась она. – Разумеется, я свободна. Рабство отменили, ты разве не слышал?
– Я имею в виду…– Он запнулся. – Можешь ли ты уйти из этого заведения. Со мной. За деньги, разумеется.
– Уйти… с тобой… за деньги? – проговорила она, медленно, словно разгадывала шараду. – О-о… кажется… я… понимаю…– Она расхохоталась, откинув голову, а затем прижалась к нему бедрами. Ее рука заскользила по ягодицам Остена. – Я – Донна, – промурлыкала она. – А ну выкладывай, что тебе от меня надо. Только не темни.
– Хочу провести с тобой остаток ночи.
– И где же?
– В отеле. В любом отеле. Я нездешний.
– Я не люблю отели, – возразила она. – А после полуночи и отели не любят подобных мне девушек. – Она окинула его испытующим взглядом. – Как ты зарабатываешь на жизнь, парень?
– Я изучаю литературу, – ответил Остен. – В Калифорнии. – Затем, испугавшись, что она не захочет иметь дело со студентом, который, скорее всего, ограничен в средствах, торопливо добавил: – Но у меня достаточно денег. – И полез в карман.
Она остановила его руку:
– Я знаю. Ты ведь уже успел сегодня вечером угостить нас с Полом шампанским.
Затем, улыбнувшись, посмотрела на Остена и спросила:
– Как насчет того, чтобы сыграть на моем поле?
– Где это? – он ожидал, что она предложит Гарлем.
– Карнеги-холл.
– Карнеги-холл? Тот самый Карнеги-холл? – Он решил, что девушка шутит.
– Ты же меня слышал. – Ее рука легла ему на бедро.
– Тебя используют в Карнеги-холл? – спросил Остен, пристально глядя на нее.
– Предпочитаю использовать его сама. Занимаю сейчас студию одного музыканта, – объяснила девушка. – Ты разве не знаешь, что там их живет более сотни?
– И что же это за музыкант? – спросил Остен; он вдруг испугался, что его могут заманить в ловушку.
– Пианист. Из Джульярда.
– И где он сейчас, этот пианист?
– На дискотеке. Ищет кого-нибудь на ночь. Вот почему мы с тобой можем там поразвлечься. Так что ни о чем не беспокойся.
Он наконец поверил, что с ее стороны опасность ему не грозит, и они рука об руку покинули «Удар Годдара».
В такси, несущемся по Бродвею, он попытался ее поцеловать, но получил отпор.
– Потом, – шепнула она. – Всему свое время, парень!
Они вылезли из такси, и он проследовал за ней в один из боковых входов в Карнеги-холл. Ночной портье не спускал с него глаз, пока они не скрылись в кабине лифта.
Она открыла дверь и включила свет, но тут же приглушила его, оставив комнату в полумраке. Главенствующее место занимал рояль. Кроме него, здесь были большая двуспальная кровать, письменный стол, заваленный нотами, книжная полка, радиола и несколько предметов африканского искусства – племенные маски, идолы и вышитые бисером сумки.
– Что за музыку исполняет твой приятель? – спросил Остен. Его забавляла мысль о том, что первую свою ночь с проституткой ему предстоит провести в студии Карнеги-холл, принадлежащей студенту Джульярда.
– Угадай.
– Твой дружок – черный?
– Да, – кивнула девушка.
– Значит, он джазовый пианист?
– Джазовый? С чего ты взял? Нет, мой черный дружок не играет джаз! Угадывай снова!
– Я сдаюсь! – с самым серьезным видом заявил Остен.
– А как насчет тебя? Ты играешь на чем-нибудь, кроме этого? – И она показала ему между ног.
– Немного, – ответил он и сел за рояль. Крышка была поднята, и руки Остена невольно легли на клавиши. Не желая развлекать ее роком, в котором она, несомненно, разбиралась, он сделал несколько аккордов, а затем, чтобы произвести на нее впечатление, сыграл короткий пассаж.
Она встала рядом, и, закончив, он притянул ее за бедра и усадил к себе на колени. Возбужденный близостью женщины, он принялся целовать ее в шею.
– Четырнадцатый квартет Шуберта. Правильно? – сказала она. – Известный также как «Девушка и смерть».
Остен отстранился в изумлении.
– Невероятно! Откуда ты знаешь? Она встала и одернула комбинезон.
– Черная магия. – Она махнула рукой на африканских идолов.
Ну конечно, она вполне могла слышать этот пассаж в исполнении студента Джульярда. Он начал играть другую пьесу.
