Личные дела - Боуз Диша
– Пат Гуха тут был.
– И?
– И, что ж, полагаю, он не представляет опасности. – Она старалась не повышать голос от нетерпения. – Но это вполне может быть и кто-то другой.
– И что? Кто-то увидит, как двое соседей сидят вместе и болтают? Охереть какое событие.
Он потер перстень с гранатом, который носил на большом пальце, ухмыляясь ей так, словно она была одним из его глупых детишек. Сейчас Сиара презирала его так сильно, что ее глаза и горло начало жечь.
– Просто хочу сказать, что нам надо быть осторожнее, – предупредила она.
– Окей, я понял. Ты же сама предложила это кафе. Мне все равно, куда пойти.
– Но теперь я передумала. Нельзя, чтобы нас тут видели вдвоем. Это слишком…
– Заметное место?
– Да.
– Как скажешь, принцесса.
Сиара встала и схватила пакеты. Она едва притронулась к кофе, но сегодня ей не хватало терпения, чтобы его допить. Они и так уже потеряли кучу времени.
Ей не нужно было оборачиваться, выходя из кофейни, чтобы понять, что он за ней шел. Она физически чувствовала его взгляд на своей заднице.
Глава десятая
Восьмое сентября
Шон тусовался с друзьями, снова придумав какую-то отговорку про мотоцикл. А может, в этот раз он сказал ей что-то другое: она все равно не слушала. Лорен была готова, что домой он придет обкуренным.
Единственным, что ее раздражало, было то, что дети о нем спрашивали. Они так привыкли, что оба родителя всегда дома, что расстраивались, когда Шона не было рядом. Но даже этим Лорен в какой-то степени гордилась. Ей нравилось, что дети так любят папу. Оба они построили крепкие, устойчивые отношения с детьми, так что ей не приходилось все тянуть одной.
Лорен провела вечер как обычно – готовила ужин и накрывала на стол. Иногда, если выдавалась минутка подумать, она обращала внимание на то, в каком бардаке они жили. Ей становилось стыдно. Что подумала бы бабушка, если бы увидела, как сейчас выглядит ее дом? Кухонные столешницы, полностью заваленные игрушками; две сушилки для одежды, постоянно стоявшие в гостиной, на которых ничего не высыхало до конца, – они просто создавали беспорядок; плесень на краях штор.
Уиллоу ненавидела высокий стульчик, так что Лорен посадила ее на колени и села с ней вместе за стол. Малышка ковырялась в еде крошечной вилочкой. Лето уже закончилось, но веснушки у Лорен стали еще заметнее, и она рассматривала их по всей длине рук. Сколько она себя помнила, веснушки высыпали у нее по всему телу, а не только в милых местечках, типа кончика носа или щек. В детстве ей казалось, что именно из-за них другие девочки ее дразнили. Может, так оно и было.
Фрея и Гарри вскочили, пытаясь привлечь ее внимание, и помчались ко входной двери, услышав, как она открывается. Словно пара собачек с высунутыми язычками.
Когда Шон вошел в кухню, Фрея болталась у него на руке, а Гарри прицепился к бедру. Из-за этого ему приходилось волочить одну ногу по полу, и он с хохотом ковылял.
– Кажется, мою поверхность облепили ракушки. – Единственным способом избавиться от детей было покрыть их слюнявыми поцелуями. После этого малыши с визгами разбежались.
Лорен заметила, что Шон в хорошем настроении. Казалось, он уже отошел от утреннего недовольства. Она не жаловалась.
– Я поел, так что продолжайте, – махнул рукой он, когда дети снова сели на свои стульчики. В ответ малыши застонали.
– Папе сегодня нужно немного побыть в одиночестве. Все равно вы уже скоро пойдете купаться, – сказала им Лорен.
Шон промычал «спасибо» и сложил руки в жесте благодарности. Она знала, что скоро обнаружит его в спальне, под одеялом, с книгой в руке. А может, он уже будет спать, и она несколько раз осторожно поцелует его в подбородок, чтобы не разбудить. Ее успокаивало то, каким предсказуемым был шаблон их совместной жизни.
И этот человек пропадал на несколько дней, когда управлял книжным магазинчиком. В конце концов он появлялся с таким видом, словно никогда в жизни не спал, с флюоресцентными браслетиками с музыкальных фестивалей на запястьях, и если все заходило слишком далеко, то даже с несколькими новыми татуировками. Потом он обнимал ее, нюхал ее волосы и говорил, что скучал. Она всегда ему верила. Он думал о ней, где бы ни находился. Этих слов ей было достаточно.
В тот вечер Шон еще не спал, когда она пришла в спальню. Все дети уже были в своих комнатах, а Уиллоу уже спала. У Лорен было несколько часов до того, как дочка проснется и начнет плакать. Малышка всегда просыпалась несколько раз за ночь.
– Вернусь через несколько минут. – Она поцеловала его в подбородок и сняла кардиган. Он что-то пробормотал, не отрывая взгляда от книги.
Лорен листала инстаграм Сиары, сидя на унитазе. Там было несколько снимков, сделанных во время ее поездки в город: фото одежды, фото Сиары у зеркала со свежим и безупречным макияжем, и селфи, сделанное на водительском сиденье ее «Жука», с волосами, развевающимися на ветру.
Лорен не могла вспомнить, когда в последний раз ходила куда-то без детей. Другие мамочки (те самые, которые смеялись над Лорен) восхищались маникюром Сиары, ее вкусом в одежде, ее естественной красотой, ее бесстыдной свободой. В комментариях они хвалили ее за то, что она уделила время уходу за собой. Сиара стала для них героиней просто потому, что на день выехала из деревни.
Она заставила себя отложить телефон до того, как поддастся искушению оставить комментарий. Лорен не умела делать изящных подколов и боялась все еще больше испортить.
Когда она вернулась в спальню и села за туалетный столик, Шон отложил книгу и снял очки. Он не любил носить очки при чужих людях, хотя Лорен и не была для него чужой.
– Спасибо, что посидела сегодня с детьми.
– Они не доставляли мне никаких хлопот, мне повезло. Хотя и спрашивали, где ты.
– Я к ним попозже схожу.
– Угу.
Она достала старую бабушкину щетку из черепаховой кости – одну из немногих вещей, которые она не стала выбрасывать. Ее длинные рыжие кудри были тонкими и непослушными, поэтому она уже не могла носить распущенные волосы и давно сделала выбор в пользу растрепанного пучка.
Лорен заметила, что Шон наблюдает через отражение, как она причесывается.
– Знаешь, а ты вообще не изменилась с того дня, когда впервые вошла в мой книжный магазинчик.
Лорен улыбнулась, зная, что он преувеличивает. Раньше ее щеки были пухлыми, а сейчас обвисли. Волос становилось все меньше, потому что она годами стягивала их на затылке. Когда они впервые встретились, Лорен обычно распускала локоны, и они ниспадали ей на плечи.
Ей и раньше было трудно набирать вес, но сейчас Лорен была худой, как никогда. Она даже перестала носить бюстгальтеры. Раньше черты ее лица были мягкими, а сейчас погрубели.
– А ты поседел, – парировала она. Шону не понравилось это замечание, но он попытался скрыть раздражение. – И стал еще большим красавчиком, – быстро добавила Лорен.
– Может, тебе стоит несколько дней отдохнуть от детей, от нас. Можем что-нибудь придумать.
Он никогда не предлагал ей ничего подобного.
– Мне не нужен отдых. – Лорен принялась мазать кремом плечи и шею.
– Тебе бы это пошло на пользу.
– Я обожаю с ними возиться, ты же знаешь. Возможно, иногда я выгляжу измотанной, но редко. И я быстро восстанавливаюсь.
– Я знаю, любимая, но всем иногда нужен перерыв.
– И послушай… – Она намазала кремом локти, а потом – пятки. – Может, я и не похожа на человека, который все держит под контролем, но это так. Я очень много думаю над тем, как мы воспитываем детей. Я тоже много читаю на эту тему.
– Это ты сейчас о ком-то конкретном?
Она улыбнулась, глядя в зеркало, и на его лице появилась ухмылка.
– Может, не будем о ней говорить в свободное время? – посмотрела на него Лорен.
Шон барабанил пальцами по груди.
– Да, наверное, не стоит.
– Хотя… – начала Лорен. – Я тут совершила один необдуманный поступок. Очень глупый, если подумать.
