Андрей Геласимов - Дом на Озерной
Между горшком с геранью и справочником по рецептуре лежали фишки из казино, которые Тетерин выиграл, но в суматохе не успел обменять. Через час Томка уже входила в казино.
Она, разумеется, не собиралась играть. Ни рулетка, ни карточные столы не интересовали ее ни в малейшей мере. Ей просто надо было войти в это ужасное место, поменять фишки на деньги и выйти. И все. Никакой игры.
Во всяком случае, так она твердила сама себе, пока мчалась с Озерной в город.
Получив деньги, Томка честно хотела уйти, но судьба оказалась сильнее. Неизбежность того или иного события в своей жизни человек зачастую воспринимает как результат своего собственного решения, а иногда – как случайное стечение обстоятельств. Но все это отговорки, а вернее, попытки по-детски закрыть глаза на то, что гораздо больше нас, ибо неизбежное остается неизбежным. Его просто нельзя избежать. Оно потому так и называется.
В Томкином случае судьба приняла форму старенькой уборщицы бабы Шуры, которая звенела ведром в этом здании еще со времен Дворца пионеров. Так у древних греков великие боги Олимпа шутки ради любили являться в обличии непременно немощных старичков, животных, а то и деревьев, чтобы ввести несчастного смертного в заблуждение, а в конечном итоге – в соблазн.
– Это я, Тома Седова! Ну, неужели не помните? – приставала Томка к старушке, но отклик, как у плохих компьютеров, сильно запаздывал.
Баба Шура мотала головой и молча сердилась на прицепившуюся к ней незнакомую женщину.
– Я сюда в театральный кружок ходила. Мы спектакль играли. «Цветик-Семицветик» называется. У меня еще такой большой цветок был, из ткани, а лепестки отстегивались, а потом обратно приклеивались.
– Вот цветок я помню, – откликнулась на понятный сигнал баба Шура. – Он у меня в кладовке лежит.
При этих ее словах Томка чуть не расплакалась.
– В кладовке? А можно я посмотрю?
– Да, конечно, можно. Там этого добра полно.
В кладовке у бабы Шуры было свалено в кучу все Томкино детство. Сама она понятия не имела, куда, когда и каким образом оно исчезло, но теперь оказалось, что оно почти все лежит здесь. Едва поворачиваясь в тесной каморке, она наконец поняла, что ощутил Буратино, когда проткнул носом нарисованный очаг и заглянул в дырочку на ту сторону.
Розовый крокодил из папье-маше, гипсовый горнист под целлофаном, ширма из «Золотого петушка», которую Томка за одну ночь раскрасила вместе с мамой, помятая туба из детского духового оркестра, огромная тыква из «Золушки» – все они были здесь, лежали себе в каморке бабы Шуры, и никто из тех, кто этажом выше ставил на «красное» или «черное», не знал, что здесь есть зеленое, оранжевое и золотое. В общем, совсем другие цвета.
Наконец баба Шура выудила из какой-то коробки огромный тряпичный цветок, мягкие лепестки которого свисали, как детские варежки на резинке.
– Лети, лети, лепесток, – начала Томка, закрывая глаза и привставая на цыпочки. – Через запад – на восток. Через север, через юг, возвращайся, сделав круг.
Она подняла цветок над головой и плавно повернулась на месте, задев локтем деревянную клетку с плюшевыми обезьянами. Обезьянки свалились со своих жердочек, подняв над клеткой облако пыли, но Томка этого даже не заметила. Пыль, как застывшее время, растаяла в воздухе, а Томка продолжала свой спектакль:
– Лишь коснешься ты земли, быть по-моему вели.
Последнее слово баба Шура произнесла с нею вместе. Теперь она вспомнила ту девочку, отслоив с этой женщины лишние килограммы, косметику и ненужный ребенку опыт.
Томка с хрустом оторвала один лепесток и застыла с ним в руке, словно ожидая аплодисментов. Но баба Шура вернула ее на землю.
– А ты зачем пришла-то сюда? – с подозрением спросила она, только сейчас поняв, что Томка не могла знать ни про цветок, ни про эту каморку.
– Я? – глупо и растерянно переспросила Томка.
– Ты. А кто же еще?
Баба Шура требовала от нее ответа, и Томка почувствовала, что ответ этот должен быть честным.
– Дело у меня здесь.
– Серьезное дело-то?
– Деньги очень нужны.
* * *Вернувшись в игровой зал, Томка направилась к тому столу, за которым играл Тетерин.
– Я тебе туда не советую, – шепнула ей баба Шура. – Иди лучше на автоматы.
– Я в карты хотела, – таким же шепотом ответила Томка.
В качестве третейского судьи старушка подозвала высокого молодого человека в униформе сотрудника казино.
– Виталик, – сказала она. – Посоветуй человеку…
– Здрасьте, – кивнула ему Томка. – Я вот хотела за стол, где в карты играют, а баба Шура говорит – лучше на автоматах.
Если до этого момента она еще немного чувствовала себя здесь чужой, то теперь, с учетом Виталика, у нее тут появились «ходы», как называла их Галина Семеновна, имея в виду свои небольшие знакомства в поликлинике, в паспортном столе и в домоуправлении.
– Лучше вообще не играть, – улыбнулся Виталик.
– Да я чуть-чуть, – заговорщицки махнула рукой Томка, как будто ей снова было четырнадцать и она собиралась затянуться первой сигаретой.
– Ну что ж, это ваше дело.
– Виталик, – заговорила баба Шура. – Ну, за столом – там же одни богатеи. Ты знаешь, Тома, они такие деньги проигрывают, целые тыщи.
– Да вы что? – округлила глаза Томка при слове «проигрывают».
Взяв ее под локоток, баба Шура потянула Томку в сторону игровых автоматов.
– Виталик, – продолжала она на ходу. – Ты ей лучше объясни, что да как – куда денежки впихивать, на какую кнопку нажимать, куда смотреть и на что нажать, если большой выигрыш выпадет.
– Хорошо, – ответил Виталик и повел щедрой рукой вдоль цветастого ряда «одноруких бандитов». – Выбирайте: фрукты, грибы, волшебники.
– Волшебники, – уверенно сказала баба Шура.
Затаив дыхание, Томка уселась у автомата, и Виталик быстро ей объяснил, какими кнопками она изменяет ставку, как запускает игру и при каком сочетании символов она получает призовые баллы.
– Волшебники мне очень нравятся, – сказала баба Шура, давно уже сама мечтавшая сорвать куш на этих смешных человечках в синих мантиях и остроконечных шляпах. – Три монетки выпадают – значит, ты везучая. И жабы танцуют.
– Фу, какая гадость! – сказала Томка, сияя от счастья.
Пожелав ей удачи, Виталик откланялся. Томка вынула из сумочки купюру в тысячу рублей, незаметно сплюнула через левое плечо и в нерешительности посмотрела на блестящие слоты.
– Вот сюда пихай, – указала ей баба Шура.
Автомат зажужжал, съел купюру, и в окошечке, где латинскими буквами было написано CREDITS, появилась красная цифра «1000». Томка выбрала играющие линии, сделала ставки и обернулась на бабу Шуру.
– Ну, нажимай, чего ты? – кивнула та.
Зажмурившись, Томка ткнула пальцем в кнопку START. Картинки перед ней побежали, а когда остановились, то слева оказалась лягушка в царской короне, за ней шла симпатичная ведьма на метле, потом – фея с длинными ресницами, за феей – пухлый гном, и наконец – мухомор. Ни одна картинка не повторилась.
– Ничего, – сказала баба Шура, и это была не попытка приободрить Томку, а констатация факта.
Экранчик перечеркнулся диагональным крестом, автомат дважды по-лягушачьи квакнул, и цифра в окошке со стуком изменилась на «500».
– Давай еще, – сказала судьба голосом бабы Шуры.
Томка снова нажала кнопку. Картинки опять побежали, и через пять секунд по центру красовались три сочных мухомора, соединенные горизонтальной линией. Грибы ядовито замигали, автомат весело закурлыкал, и в окошке зажглась новая цифра: «1500».
– Есть! – воскликнула Томка.
Когда набранная сумма достигла девяти тысяч, баба Шура осознала, что это равняется ее трехмесячной зарплате.
– Снимай, Тома, – умоляющим тоном попросила она. – Снимай, не гневи Бога.
Но Томка, очарованная не столько даже растущим выигрышем, сколько забавной анимацией с лягушками, которые прятались под синий зонт от золотого дождя, просто не могла остановиться.
– Сейчас, сейчас, – бормотала она. – Конечно, сниму. Вот последний разок сыграю – и хватит. До ровной суммы дойдем…
Ей не хотелось останавливаться вовсе не потому, что она была жадным человеком. Просто она твердо помнила, что изначально вложила в автомат ровно одну тысячу рублей, а, следовательно, все, что накручивалось сверх этой суммы, было для нее чистой забавой. Главная задача для Томки состояла в том, чтобы не потерять свою тысячу. Поэтому она играла легко, весело и с хорошим подъемом.
Однако после 9000 экран снова перечеркнулся. Ни одна из картинок не повторилась.
– Не могу я! – в сердцах махнула рукой баба Шура и скорей для самой себя сделала вид, что уходит от Томки. – Ведь все проиграешь!
– Ухожу, ухожу! – затараторила Томка и при сумме 6850 снова запустила игру.
Автомат показал трех гномов и двух волшебников. Очевидно, гномы и волшебники были как-то связаны между собой, потому что цифра в окошке сменилась на 11 200.
