Иосиф Гольман - Вера, Надежда, Виктория
Приятная беседа как-то разладилась, Лена уже подумала, что праздник заканчивается, как показались незваные гости.
Их действительно было трое: молодая девица, фигуристая и симпатичная, дядечка – видно, ее папаша – и совсем пожилая, если не сказать старая, женщина, которая, однако, выглядела на удивление благородно и даже величественно.
Малое отторжение у Лены вызвала разве что девица. И то лишь потому, что уловила направленный на нее одобрительный взгляд Круглова. У Малиновской по-прежнему не было никаких матримониальных планов на Николая Владленовича, но сработали инстинкты, которые не отменить никаким воспитанием или образованием.
Дядечка же не вызвал никаких чувств: обычный мужик лет пятидесяти с хвостиком, в меру упитанный и явно довольный жизнью. Такие мужики никогда не привлекали ее женского внимания.
Вот старуха интерес вызывала точно. Лена никогда не наблюдала вживую старых княгинь, но представляла их именно такими: с красивой седой укладкой, неярко и аккуратно накрашенных и, главное, с выраженным чувством собственного достоинства. В чем оно выражалось, если человек молчал, сказать трудно. Может, в абсолютно прямой спине. Может, в чистых и спокойных, не выцветших до безжизненности, как у многих стариков, глазах. Может, еще в чем. Но выражалось несомненно.
Николай обустроил прибывшим уголок, а чтобы гости не обижались – объяснил причину: малышке после тяжелой болезни нежелательно контактировать с новыми людьми. Дядечка – его звали Ефим Аркадьевич – проникся, но предложил свой вариант. Девочка все равно уже играла в детской зоне недалеко от столика юбиляра. А потому Ефим Аркадьевич пригласил Николая и Лену сесть с ними, не подвергая, таким образом, ребенка никакому риску.
Николай радости не выказал, однако и не отказался: видно, тот, кто за гостей просил, был ему человеком не посторонним. Через минуту Лена и Круглов сидели за столиком вновь прибывших.
– А что с ребенком? – спросила у Лены «княгиня», которую, как выяснилось, звали Вера Ивановна. Лена терпеть не могла рассказывать про их с Маргариткой беды, но вопрос был задан так, что исключал праздное любопытство.
Еще через пару минут она уже не жалела о завязавшейся беседе. Легко и непринужденно старая докторша выдала ей столько полезного и ценного, что Лена была бы не прочь продолжить знакомство и после юбилея.
Вера Ивановна легко согласилась посмотреть ребенка на следующий день. Они собирались остановиться в городе как минимум на пару суток, и время было выбрать несложно.
Между тем Ефим Аркадьевич – видно, предупрежденный их общим знакомым – преподнес юбиляру подарок. Это была небольшая акварелька…
Нет, ее нельзя назвать акварелькой. И вовсе не из-за серьезной, явно дорогой рамы, едва ли не вдвое увеличивающей площадь картины.
Это, несомненно, было произведением искусства, хотя и довольно необычным.
Акварель размером в пол-листа писчей бумаги представляла собой странный натюрморт: на маленькой подставке возлежали головка чеснока, две чесночные дольки отдельно и маленькая баночка чернил, рядом с которой была изображена перьевая ручка.
Вот, собственно, и все. Почему чеснок, почему ручка с чернилами? Почему они вместе? Непонятно.
Однако эта странная композиция в дорогой, хоть и без изысков, деревянной раме выглядела очень стильно и легко могла стать визуальной доминантой даже довольно большого помещения.
К тому же это была приятная визуальная доминанта. Сочетание цветов радовало глаз так же, как сочетание предметов напрягало ум.
Подарок произвел впечатление и на юбиляра. Он с явным удовольствием принял работу.
– Это художник, которого я продвигаю, – похвастал Ефим Аркадьевич. – Бог дал ему талант, а я – все остальное.
«Похвальная скромность», – подумала Лена.
Юбиляр тоже оценил:
– Если вы предполагаете наличие в мироздании бога, то все остальное – тоже его работа, только вашими руками.
– Можно и так сказать, – легко согласился Ефим Аркадьевич, сооружая на своей тарелке замысловатую композицию из почти всего, что было на столе. Похоже, после того, как официант принес салаты и закуски, теологические и филологические дискуссии его интересовать перестали.
Молодая девчонка в основном молчала, но вскоре диспозиция прояснилась: троица ехала в город по каким-то важным делам. Родственными узами были связаны только женщины – бабушка и внучка. А довольный жизнью очкарик оказался университетским профессором и к тому же боссом этого странного бродячего коллектива.
По сути дела сказано было немного, по крайней мере, Лену ничего в разговоре не зацепило, кроме слов про томограф и экспертные системы УЗИ. Тем не менее Николай Владленович пообещал гостям любую поддержку, каковая будет в его силах, посетовав лишь, что город пока для него чужой и особых связей он еще не наработал.
Зато Лена взахлеб общалась с «княгиней»: как врачу она поверила Вере Ивановне сразу и бесповоротно, и теперь случайная встреча казалась ей исключительно полезной и важной.
К родному дому «Тойота» подрулила лишь поздно ночью. Круглов, как и в прошлый раз, на руках перенес крепко спавшую Маргаритку в ее постельку. Пока Лена раздевала девочку, та даже глаз не открыла.
Все это время Николай Владленович ждал в темной прихожей, даже дубленку свою не снял.
– Так проходите, что же вы стоите? – улыбнулась Лена.
– А не слишком поздно? – испуганно как-то спросил Круглов.
– Пожалуй, можно было бы и раньше, – грустновато согласилась Лена.
Наверное, это был решающий момент.
Он обнял ее – Лена даже не ожидала, что у такого хрупкого на вид человека могут быть такие сильные руки.
– Я не причесана, я плохо одета! – Вот уж чего не следовало говорить, но вырвалось само, как говорится, наболело.
– Неважно, – сказал Круглов, снова четко отделив главное от не главного. И снова оказался прав: какой смысл беспокоиться об одежде, если свет не включен, а главное, она все равно вся оказалась на полу?
До комнаты они не дошли. Отчасти из опасения разбудить Маргаритку, но в основном потому, что не успели. Благо на полу еще с прежних, благополучных времен был толстый мягкий ковер.
Потом, отдышавшись, Лена хотела встать, чтобы привести себя в порядок, но Круглов так и не выпустил ее из рук. Повторить еще не мог, а отпустить уже был не в состоянии.
Так и лежали на ковре в обнимку, причем какую-то одностороннюю.
– Курить я больше не буду, – наконец сказал Николай.
– Правильно, – поддержала Лена. Независимо от развития их отношений она искренне хотела для Круглова долгой и счастливой жизни.
– Я за тобой давно слежу, – после паузы сказал Круглов.
– Как это следишь? – удивилась Лена.
– Женька присылал письма с фотографиями. Там ты была. И Маргаритка. И твой муж. И Женькина жена с близнецами. Но меня только ты интересовала. И Маргаритка. Как часть тебя.
– Когда посылал? Куда посылал? – не поняла Лена.
– Он мой друг. А письма он мне посылал сначала в тюрьму, потом на зону.
– Ничего себе! – вырвалось у Лены. – Вот тебе и жизнь бизнесмена.
– А ты не боишься с бывшим зэком общаться? – спросил Николай.
– У нас в стране от тюрьмы да от сумы… – усмехнулась Малиновская. – Могла бы – сама какой-нибудь выгодный бизнес замутила. Даже если бы потом пару лет пришлось отсидеть. Лишь бы Маргаритке было хорошо.
– У меня вот парой лет не обошлось, – усмехнулся Круглов. И впервые за последние минуты выпустил женщину из своих рук.
– А сколько же? – даже испуганно спросила Лена.
– Восемь лет, восемь месяцев и семнадцать дней, – тихо отчеканил Николай.
– Совсем сдурела наша власть, – поразилась Лена. – Убийцам столько не дают!
– А мне вот дали.
В ее голове словно точечка какая-то жгучая появилась.
– Тебе дали… за убийство? – спросила она.
– Двойное, – ответил Круглов. – По приговору – четырнадцать лет строгого режима. Вышел по УДО. Ты уже не хочешь со мной дружить?
– Н-не знаю, – сказала Лена. Убить человека, отнять жизнь – это было за гранью действительности, в которой жила она. – Ты ведь это сделал не из-за денег? – с надеждой спросила она.
– Из-за денег я бы не стрелял, – спокойно согласился Круглов. – Хотя началось все именно с денег.
– А знаешь, – после раздумья, очень долгого, как показалось Круглову, раздумья, сказала Лена. – Не верю я, что ты подлец. Не верю – и всё. Не сходится в моей голове. И душой не чувствую. Так что больше эту тему не обсуждаем.
И теперь уже сама обняла Круглова. Он благодарно и нежно обнял ее в ответ. Она легла на спину и в первый раз поцеловала его в губы.
Им хорошо.
Он точно не подлец. Даже если убил.
А дальше – будь что будет.
Глава 10
Вичка, Береславский, Бабуля и «Ягуар»
5 декабря 2010 года. Москва – Приволжск