Александр Лекаренко - Железо и розы
Между началом движения импульса по нерву и осознаванием боли, - проходит от полутора до четырех секунд, иногда даже, - до семи секунд, если имеет место эмоциональный шок.
Гела была быстра, как электронный луч, так же безумна и безжалостна, она действовала мгновенно в пределах ей известного.
Ей было известно, что этот мужчина, - любимый мужчина, - уже потерял все.
И сейчас закричит. Она не думала о своей безопасности, - она вообще ни о чем не думала. Она просто ткнула ствол в сердце Дани и нажала на курок еще раз, - пока Даня не успел поднять глаз и встретиться с ее глазами.
Алеша услышал из-за стены два хлопка. Они были похожи на выстрелы, но не настолько похожи, чтобы он начал вышибать запертую дверь. Поэтому, он просто постучал в нее. - Ну что? - раздраженно крикнула Гела. - Да ничего! - крикнул в ответ Алеша, громче, чем ему хотелось бы. И ушел в свой кабинет.
Белая, как мел, черная Гела застыла посреди комнаты. Белый, как мел, Даня, - смотрел в потолок застывшими глазами. Фонтан иссяк.
В стане кабинета был встроенный книжный шкаф. За шкафом, в тесной кладовке, помещался мощный несгораемый сейф, оставляя пространство для сидящего человека. О тайнике знали трое, включая неподвижно сидящего на стуле и число посвященных не изменилось, - на шее у Гелы висел золотой шекель, который Даня достал из сейфа, оставшись наедине с ней. Когда он покинул всех, число знающих код сейфа свелось к нулю, - но ключ от книжного шкафа остался в кармане его брюк.
Всегда предусмотрительный Даня недосмотрел, торопясь отдать свой последний шекель или проявил фараонову предусмотрительность за пределами смертного разумения, - когда Гела втащила его в кладовку, она обнаружила дверь сейфа приоткрытой. И в соответствии со своим разумением, - мгновенно решила обменять уже ненужное Дане тело на лежащий там миллион. Но бедный Даня приобретал это вместилище так, как приобретая кошелек, кладут в него единственную монету, - которая болталась теперь на шее у Гелы. И обливаясь слезами, бедная Гела похоронила в нем свои надежды, повернув ключ в автоматически сработавшем кодовом замке. Затем, она заперла тайник и быстро вышла из кабинета, унося весь свой скарб и скорбь завернутыми в обрывок трусов вместе с ключами Дани, оставляя за спиной «Источник», а самого Даню, - ожидать Страшного Суда в надежно запертом саркофаге.
Если бы Даня не женился на красавице Марине, он умер бы лет через пятьдесят в своей постели, - богатый, с чужими почками, окруженный детьми и внуками, уже смирившимися с неизбежным наследством, одинокий в своей предсмертной тоске по несбывшемуся и страхе перед грядущим, обмочившийся, иссохший, никчемный, - совсем не тот Даня, что ушел на волне своей молодости и силы, в объятиях роскошной девки, не почувствовав боли, не познав разочарований, не увидев старухи с косой. Что такое пятьдесят лет? Сто? Тысяча? Пыль на циферблате Времени, - идущего по кругу. Не стоящая одной брызги из фонтана счастья, одной строфы «Песни Песней», одной маленькой пули в сердце. Даня ждет в своем саркофаге. Даня остался мудрым до конца, - нет глупой смерти. Есть глупая жизнь.
Г л а в а 32.
В то время, как Гела выбегала из офиса, под взглядом стоявшего у окна Алеши, - Марина вышла из под крова отчего дома и не замечая Костю, искательно улыбающегося у крыльца за руку с сыном, пошла к машине. Если бы кто-то год или час назад сказал ей, что между ней и отцом возможен только что состоявшийся разговор, - она рассмеялась бы в лицо.
- Марина, - сказал отец в своем кабинете, обставленном с министерской роскошью 70-х годов, - Если ты бросишь своего еврея, - получишь половину всего, что у меня есть. Я утрою твой пай за счет своего и отдам руководство фирмой тебе... и твоему менеджеру. А сам останусь председателем учредительского совета. - Мой пай?! - с трудом произнесла Марина. - Твой,- ухмыльнулся отец, - Моя дорогая. На сегодняшний день он составляет 570тыс, долларов США, поскольку тебе не выплачивались дивиденды. Впрочем, они никому не выплачивались, - он почесал за ухом, - Фирма-то семейная. Хотя Елена и твоя мать обижены не были. - Кто еще обижен не был? - спросила Марина, приходя в себя. - Были и еще, - жестко усмехнулся отец, - Но они выбыли. Их деньги отработали и они ушли с хорошим наворотом, нечего им делать в семейном бизнесе. - С каких пор ты вдруг начал считать меня членом семьи? - зажатым голосом спросила Марина. Она была жадной, она была беспринципной, но никакие деньги не могли удержать ее от того, чтобы пнуть отца. Он отвернулся к окну, засунув руки в карманы и долго молчал. Наконец, сказал, не поворачивая головы, - Ты знаешь, кто такой твой Даня? - совсем не то, что ожидала услышать Марина. - Ты собираешься объяснять мне, кто такой мой муж? - спросила она, пряча за деланным удивлением, подлинное. - Ты знаешь, что у твоей матери полно родственников в Израиле? - игнорируя реплику, спросил отец. - Ну, слышала что-то, - небрежно ответила Марина, знать не желавшая никаких израильских родственников. - Ты слышала, а я поддерживаю с ними отношения, - отец резко повернулся к ней, побагровев щеками, - Еврейка ты, сраная! - Я не сраная!, - прошипела Марина, не сводя с него глаз. - Ладно, - отец вдруг обмяк и потер сердце мясистой ладонью, - Я болен, Марина, я скоро сдохну. Ленка, как медуза, а мать…, - он махнул рукой, - Даня никогда не останется здесь. Даня не ашкенази, как ты тут долдонишь каждому встречному, - он перевел дух, - Его семья жила там, когда никакого Израиля еще и в помине не было. Моше Даян еще не родился, а его прапрадед уже был полковником в британской военной администрации. У них там на всю страну, - штук двадцать таких семей. - Так он что, национальное достояние? - хмыкнула Марина, понятия не имевшая о генеологических нюансах семьи, к которой сама теперь принадлежала. - Он военнообязанный, Марина, - вздохнул отец, - Лейтенант запаса, я наводил справки. - Я знаю, - Марина пожала плечами, - Ну и что? - А то, - сдерживая раздражение сказал отец, - Что он поедет домой повидать родителей, а его загребут и пристрелят в какой-нибудь Газе-Сразе. - Откупится, - отмахнулась Марина. - Да не станет он откупаться, ду... - отец задохнулся, закашлялся и отдышавшись под злобным взглядом Марины, повторил, - Не станет откупаться. Это те, кто понаехали туда за последние тридцать лет, сядут на пароходы и уедут, как приехали. А Даня и его отец и его дед и его бабка, - все выйдут, если там начнется серьезная заваруха. И будут цепляться за ту землю до последней капли крови, пока не сдохнут. Как я, - за эту! - он выбросил кулак в сторону окна, - Но здесь ее, - немеряно, хватит каждому, у кого есть мозги! А за что тебе цепляться там, цепляясь за твоего Даню? Я уже выцепил для тебя хороший кусок пирога, - бери и расширяй! - Я крошки от твоего пирога не получила! - заорала Марина, - И сейчас, это одна только болтовня! Где деньги? Где они?! - Деньги? - отец грузно опустился в кресло, - Если бы я дал тебе деньги, ты бы просрала их за пару месяцев, - горько сказал он.
- А Ленка...! - Марина вскочила на ноги. - Заткнись, - тихо сказал отец и Марина заткнулась, - Ленка была под рукой. А ты от рук отбилась. А теперь мои руки уже опускаются, я уже яму вижу. Если ты дашь мне слово, что не бросишь сестру и мать подыхать с голоду, - я выполню свое обещание. Клянусь.
- Клянешься? - Марина верила безоговорочно, но все равно ее губы искривила недоверчивая усмешка, не могла она принять клятву просто так. - Да, - сказал отец, - Я видел, как ты устроила «Источник», - он помолчал, - Ты и твой менеджер. Хороший бизнес. - Это Данин бизнес, - возразила Марина. - Не забивай мне баки, - щеку отца дернула ухмылка, - Даниного там нет ничего, кроме вложенных денег, которые он просто вынимал для тебя из своего кармана. Это твое предприятие. И оно великолепно будет работать и без Дани. - У меня есть перед ним обязательства, - сказала Марина. - У тебя? - спросил отец, - Обязательства?! - И они долго смотрели друг на друга, их губы кривили одинаковые презрительные усмешки, сделав их удивительно похожими. - Ладно, - Марина первой отвела взгляд, - А что получит Костя? - Костя пусть пашет, как вол, - грубо ответил отец, - У него есть жена и ребенок. Если хватит мозгов, - обеспечит и себя и внуков своих, на Ленкин пай. - А Ленка? - спросила Марина. - А Ленка уже имеет все, если ты не отберешь, - ухмыльнулся отец, - Ей ничего больше и не надо, она содержанка, как и ее мать. А мать тоже не без денег. Просто выплачивай часть дивидендов, - им всю жизнь хватит черной икрой срать. А у тебя дела пойдут, - он помолчал, - При толковом управляющем. - Ты имеешь виду Костю? - нахмурилась Марина, - Я имею ввиду, - отец потер пальцем подбородок, - Твоего... охранника. - Алешу? - удивленно произнесла Марина. - Да откуда мне знать, как там его зовут, - набычился отец, мигом выдав себя и свои самые сокровенные планы. Марина закусила губу. - С Даней такие номера не пройдут, - наконец, сказала она, глядя в сторону. - А что он сделает? - хмыкнул отец, - Пристрелит тебя, что ли? – «Не пристрелит», - думала Марина, руля по дороге к «Источнику», - «Но что-нибудь обязательно придумает». –
