Георгий Эсаул - Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ
Мой батюшка страдает, пьёт фиолетовое, прогоняет страх, но страх не уходит, выглядывает из очей батюшки, рожи корчит - ужас, но нам, детишкам - потешно, как в балагане.
Батюшка меня по головке погладил, а рука у отца шерстью покрывается рыжей, диковиной в наших краях - я возмечтал тогда батюшку умертвить ночью, подушкой бы его задушил, а из шкуры с золотой шерстью себе бы сшил шубу Королевскую.
Отец, наверно, прочитал по моим очам - нетрудно прочитать, если глаза светятся в темноте огнями болотными, - пальцем жирным погрозил, волоски золотые с себя сдирает, портит шкуру, и мне протягивает молоток - орудие простолюдинов.
К молотку - серебряные гвозди - стомиллиметровки - острые, с ядом мёртвой феи на остриях!
"Сын мой, Принц Арнольд - не скажу тебе "До завтра", азартные игры, танцовщицы, фиолетовое крепкое - впереди, если Мир не придавит тебя кованным сапогом ожившего дядюшки! - батюшка мой дрожит, для самоуспокоения верную танцовщицу трогает, иногда захохочет, но смех его не от веселья, а от ваты в зубах, щекочет, раздражает волокнами угольные дёсны. - Серебряными гвоздиками дядю своего мёртвого прибей к гробу, надежно, чтобы он не рыскал после смерти, не приставал к твоей матушке, моей жене - бедолага женщина, нагая по дворцу разгуливает в прелести, кажется ей, что она - перелетная птица утка.
Я бы сам забил гвоздики в труп и древесину, но ручки мои слабенькие, глазки мои слезливые - пожалей меня, сыночек, ты же будущий Король - растратишь силы на бесстыдниц танцовщиц, хозяйство - твоё и крестьянское в упадок придут, а ты подливаешь фиолетовое крепкое из бочки, любуешься на танцовщиц и хлопаешь в пергаментные ладошки - участь всех Королей; одряхлеешь, поймёшь мою слабость - гвоздя не забью, не мужчина я!"
"Лгун вы, батюшка, стяжатель, хитрец с запутанными мозговыми извилинами, тупик у вас в мозгах! - я взорвался бранью - танцовщица на меня действовала лекарством от боли в суставах. - Проклинаю вашу лень, отец Король!
Не от немощи вы передали мне молоток и гвозди, не из раболепного тщеславия несостоявшегося клоуна.
Руки ваши танцовщицей заняты, а перламутровые глазки дальше её золотых прелестей не видят!
Проклинаю вас, отец, но гвоздь в гроб дяди забью!
Боязно мне, не люблю мертвецов в своей постели, а от дяди всегда дух тяжелый, оборотень он!"
Я серебряными гвоздями дядю к гробу прибивал, кручинился - не знал: шалость или ответственная работа Принца!
Несколько гвоздиков - серебро дорогое - присвоил себе тайно от батюшки; танцовщица-лисица заметила мой манёвр, подмигнула, но не открыла тайну воровства отцу, знала, что всё добро в кабаке оседает, в тоненьких шаловливых ручках танцовщиц - не ошиблась, сложная девушка с напряженным отношением к подрастающему поколению; после поминок ей серебро отдал в награду за танец с поднятием ног выше головы, с губками-сердечком, с задорным СЮ-СЮ-СЮ!
На третью ночь вой по замку пронесся - дядюшка из гроба освободился, уворованных гвоздиков не хватило, чтобы он с гробом провалился в ад!
Бегает механическим боровом по Дворцу, горничным юбки задирает - опасно, если мертвец прельстится красавицей, на стенах мох красный плотоядный вырастает от шалостей мертвецов!
Мёртвый дядюшка - руки, ноги в серебряных гвоздях - батюшку из опочивальни вытащил за волосы, пинками по коридорам гоняет, хохочет страшно; но толку от хохота мёртвого - даже спать мне не мешал!
Каждую ночь повторяются пинки: свыклись мы; отец даже радость находит, уверяет лекарей, что от ночных пинков мертвеца давление приходит в норму, ум проясняется, волосы крепчают - стальные струны, а выспаться днём можно, когда фиалки распускаются, и из сада доносится профессиональное пение золотого соловья.
Голова старшего советника Гондожна в дыре - капкан, серебряный гвоздь в гроб; не восстанет мертвец из сортирной дыры, а, если поднимется (рыцарь в шкуре русалки его освободит), то старший советник постыдится после срамного места ко мне приходить, оборотни засмеют! - Принц Арнольд подошёл к графине Алисе Антоновне (девушка робко опустила головку, скрестила ножки - мраморная статуя Невинности), потрогал чёрные пятна на белых грудях, будто мёртвые кони на снегу. - ОГОГО!
Сходят, растворяются синяки от пальцев мертвеца - чудо, невиданное, будто за пиром фей подглядываю!
Отметины мертвецов навсегда остаются на телах красавиц - назидание, упрёк живущим - синяки, а на вас растворяются, Алисия!
- Графиня Алиса Антоновна! - улыбнулась, капризно надула губки, но вспомнила, что девушка до замужества не капризничает, потому что - не сойка, снова приняла смиренный вид собирательницы кедровых орехов. - Погода сегодня замечательная: птички, небушко, утро - рубины по небу!
Из пещеры не видно, но я сердцем чувствую красоту Природы, впитываю каждой клеточкой гибкого тела - ОХ! не подумайте дурного, когда я неосторожно произнесла "тела", нескромно, накажу язычок, АТАТАТА ему, миленькому шалуну! - графиня Алиса Антоновна пальчиками постучала по кончику розового языка - бесконечное множество вопросов астрологов потеряет смысл, если высунется язычок графини Алисы Антоновны!
- Царственная! Принцесса! Не карманная воровка вы, не ярмарочная выжига с руками-крюками! - Принц Арнольд упал перед графиней Алисой Антоновной на колени, с видимым наслаждением целовал пальчики девушки, будто пил из запрещенного источника бессмертия (графиня Алиса Антоновна конфузилась, вырывала руки, краснела: "АХ! Непозволительны проказы до свадьбы! Целомудрие - мой якорь!"). - Подозревал, что вы не жена старшему советнику Гонджону, лжец он - о ролевых играх, будто вам нравится, когда вас душат - придумал, сочинил, чтобы я не думал, вникал в ложь, а потом покрылся коростой безумия.
Я приглядывался к вашему телу, движениям, когда целомудренно раскрываете себя всю - нет ничего постыдного, нет в вас неправды, ничто не утаиваете от моих очей, потому что всё - морально устойчивое, без хитростей, без потайных комнат, в которых скрыты скелеты.
Первый раз засомневался, что вы - ярмарочная воровка - когда невинно ножку выше головы подняли, груди руками поддерживаете - перевешивают они ваши ягодицы, смеетесь, а в голосочке - пыль дальних дорог с золотыми сундуками на каждом перекрёстке.
Натура не возвышенная не светилась бы довольством, не испускала бы лучи кипучей девичьей жизни с перцем нравственности!
Второй раз подумал, что вы не убийца, не развратная танцовщица - когда вы не заметили смерти старшего советника; барышня не допустит мысли, что её оскорбят мертвецом, дурным словом, намёком на общую баню с орками и гоблинами.
Орки гоблинам спины моют мочалками из волос эльфов, а гномы с тазиками между ног шныряют, даже в бане Правду ищут, а Правда гнома - драгоценные камни и золото!
Третий раз - удивило тело ваше, груди царственные - не прилипает к ним дурное, трупные пятна слетают веселыми мотыльками.
Пять минут прошло, и блистают сиськи невинностью, искрятся нежным снегом в свете факелов погребальной команды!
Принцесса вы, графиня Алисия!
Закопал бы себя от радости, что нахожусь рядом с вами и трупом; мертвеца компенсируете, прогоняете золотым веником мою печаль!
Принцесса, Алиса Длинные Ноги, станьте... хм... осчастливьте... выйдите за... станьте... - Принц Арнольд покраснел, засунул пальцы в рот, вытаскивал слова руками - так лекарь вырывает орку зуб глупости. - АХ! Млею, горю в адском пламени!
Вы - чудо, воздушная, фея моральной устойчивости! - Принц Арнольд отбежал к двери, закрыл лицо белым жабо (лицо покрылось паутиной забвения), рыдал горько и безучастно - одинокий оборотень на льдине имени деда Мазая!
- Принц.. доказали, что вы - Принц, раскаялись в заблуждениях и послушны будете после свадьбы, как щеночек с носиком-пуговкой.
У батюшки псарня - щенки родятся из ниоткуда, потешные, на вас похожи, Принц!
Натура возвышенная, вы только что говорили, предлагали мне... ОХ! сердце захолонуло, упало льдинкой в сосуд с подсолнечным маслом!
Продолжайте Принц, я дрожу листиком розы в лапках соловушки, каждая девушка мечтает о подобном полёте, даже танцовщицы конфузятся каждый раз - нам учитель литературы граф Клейнмихель, душечка, рассказывал, что танцовщицы по пять раз в день получают предложение руки и сердца, и каждый раз - отрывисто хохочут с простодушием поселянок, робеют, закрывают личико веером из перьев китайского гуся.
Предлагайте, не испытывайте мою мораль; я не Баальбекская веранда, гибельная для маленьких, недоразвитых гольфистов.
- Представьте, Принцесса Алисия, подхватил бы вас на руки - сдюжил бы, напрягся; на лубках художники позеры изображают тонконогого Принца с Принцессой в руках: но ноша тяжела, ноги Принцу нужны слоновьи, а руки орочьи, чтобы нести Принцессу до коня, и взвалить мешком золота в седло!
Но вы - нежная, хрупкая - донёс бы, вспотел, но капли моего пота - заслуженные, как матери-героини.
Белый конь с натугой - выдержал бы двоих - понёс нас по дороге, мощенной золотыми кирпичами; вокруг - благолепие: золото пшеницы, изумруды трав луговых, леса шепчут пристойности, дубравы вслед качают руками с веселыми наядами.
