Вика Варлей - Наказание
– Какие? Не тяни…Да не выпендривайся ты!
– Я и не выпендриваюсь. Тебе хорошую или очень хорошую?
– Валяй с хорошей!
– Пришли сведения из больниц. Список, по которому работает Кира, сократился. Проклюнулось несколько подозреваемых. Прокуратура носом землю роет. Таких шустрых, как эта Краснова, я еще не видел! Считай, оперативная проверочка по месту работы и месту жительства…
– Было бы неплохо! Это было бы очень даже неплохо… А какая очень хорошая?
– Звонила твоя жена. Причем несколько раз. И грустным голосом повторила, что хочет поговорить с тобой лично…
Глаза полковника засияли, но он тут же спрятал их за нахмуренными бровями, суетливо полез зачем-то ящик стола. Напарник тактично испарился за дверь. За его спиной раздался звук набираемого номера, затем сдержанно-радостный голос Сидоренко….
– Ты чего звонила? – буркнул в трубку полковник.
– Сама не знаю, – протянула Вера и замолчала. Вздохнув, тихо проговорила, – Я тогда, думаю, переборщила. Извини.
– Принимается, – еще тише ответил полковник. – Я тоже оказался не на высоте…
– Да уж… Готова была тебя прибить! Знаешь, дети про тебя спрашивали… Когда приедешь? Они ждут…
Внутренне перекрестившись, Сидоренко быстро спросил: «А ты?» и замер.
– И я… Ты мне не чужой человек, – сам знаешь… Приедешь?
– Приеду, Вер, – уже с откровенной радостью выдохнул полковник. – Честно? У меня прям сердце на место встало…
Вера весело хмыкнула и пробормотала:
– Мы ведь успели официально развестись. Че делать то будем?
– Нашла о чем печалиться! Давай ка лучше собирай шмотки, детей и возвращайся!
Уловив последнюю фразу полковника, подслушивающий за дверью Ковалев довольно улыбнулся. Затем поспешил по ступенькам вниз, на первый этаж. Интересно, что сегодня дают в столовой? Он не отказался бы сейчас от бутерброда с сыром и чашки крепкого кофе.
Глава 45
– Следователь прокуратуры Краснова Кира Николаевна. Вот мое удостоверение. Можно войти?
Напротив девушки, на пороге распахнутой настежь двери, стояла белокурая женщина лет тридцати пяти и испуганно вращала белками. Кира скользнула взглядом по ее длинному, застиранному халату.
– А что случилось то? Сыновья у меня, правда, еще в школе…Появятся к трем, не раньше. Но если что-то срочное…
Кира мягко, но настойчиво проскользнула в маленькую и темную прихожую.
– А супруг? Он – дома?
– Нет. Нет его. С утра по магазинам поехал. Да что случилось то?!!!
– Ничего страшного, не волнуйтесь. Вы не против, если я его здесь подожду? Мне нужно просто задать ему пару вопросов. Давайте, пройдем на кухню… – Кира присела на облезлый табурет, прижалась спиной к старому, то и дело дребезжащему холодильнику и спросила:
– Вы здесь давно живете?
– Как поженились. Лет пятнадцать уж…
– Работаете?
– Преподавателем в музыкальной школе. В основном по вечерам.
– А кем работает муж?
– В отделе сбыта на тракторном… А что?
– Скажите, вы можете точно сказать, где был второго сентября ваш муж?
– Второго? Погодите. Первого был дома точно. Я сама его просила взять отгул. А второго… Второго в командировке был.
– Вы уверены?
– Конечно! У него и все документы есть. У них ведь на заводе с этим очень строго. Вы, что, его в чем то подозреваете? Бросьте! – хозяйка дома присела напротив девушки и с облегчением выдохнула. – Фу, ты Господи! А я то уж было напугалась... Думала, сыновья что набедокурили…Сорванцы! Всю душу из-за них изорвала! А тут… Поверьте, мой муж и мухи не обидит! Ведь такой безобидный человек... Подчас бы и надо кой-кому врезать, а он все жалеет… Переживает… Очень чувствительный он…
– Значит, мягкий по характеру? - в тон ей подпела Кира.
– Еще какой! – жена подвинулась к следователю совсем близко и с прищуром заговорщицы поделилась. – По правде говоря, я его и сама пару раз побивала, но ведь даже не замахнулся! И веником, и скалкой бывало… Вот, какой человек!
– Вы его скалкой? Хм… А дети? Сыновья поднимали на него руку?
– Было дело. Но даже пальцем не тронул. Для него дети – святое…
Глава 46
Железнодорожный вокзал гудел как улей. Сидоренко нервно пригладил пятерней волосы, – он уж отвык от работы наблюдателя. Андрей Львович посмотрел по сторонам, – все как обычно. Очередь возле кассы. Шум, толкотня. Опаздывающие. Объявления по радио. Шарканье ног и шум тележек. Недовольные реплики кассиров, – их холодные, прям таки рыбьи лица и бронированный взгляд резко осаждали желающих спорить и возмущаться. Несколько дремлющих на сетчатых сиденьях. У кого газета в руках, у кого пиво. Огромные клетчатые баулы в ногах. Мусор, не долетевший до бачков. Запах сигарет и туалета. Мужчина, потерявший собаку. Пьяный возле дверей. Проверка документов у залившего с утра глаза красавца. «Это пиво – стихийное бедствие какое-то!» – возмущенно подумал Сидоренко, и, повинуясь годами выработанной привычке, сложил руки за спиной. Он выбрал наблюдательный пост в углу, решив, что оттуда обзор самый лучший, одновременно он не привлекает особого внимания… Но стоять долго на одном месте было нельзя. Полковник вышел на улицу, прошелся вдоль здания вокзала. Постоял на ступеньках. Первый этаж. Продажа книг, журналов. Сувениры. Штук пять таксистов, наперебой зазывающих народ. Никого подозрительного. Буфет. Сглотнув слюну, он проскочил мимо. Второй этаж – две девушки весело болтают и поглядывают на часы. Ноги гудели, но наметанный взгляд продолжал работу. Вот старушка с сумками в руках в два раза ее больше и до кучи с огромным баулом за спиной, просит уступить ей место. Мужчина в кожаной куртке обращается к двум девушкам, спешащим в туалет. Группа кавказцев провожает плотоядным взглядом блондинку лет двадцати. Вернее ее голые коленки. Хм! Коленки недурны, – полковник вместе со всеми проводил ноги блондинки долгим взглядом. Вот дед возле окна суетится, достает что-то из чемодана. Из закромов появились сначала вареные яйца, затем белый хлеб с жареной куриной ногой. От стойкого запаха чеснока в желудке требовательно заурчало. Сидоренко взглянул на часы – придется потерпеть. Неожиданно внутри что-то екнуло, вернее, толкнуло посмотреть. Полковник милиции насторожился, провез взглядом по периметру… В зал ожидания вошел мужчина. На вид лет сорок. Может, меньше. Высокий. Брюки, серый пуховик. Выбрал сиденье рядом с молоденькой и худенькой девушкой. Смотрит под ноги, бросает иногда косой заинтересованный взгляд на девушку, пока та не видит. Впрочем, ничего необычного в том нет. Повернулся, что-то сказал. Натужно рассмеялся. Дотронулся по-свойски до ее локтя. Знакомый? Нет, потому что девушка ойкнула и ретировалась к окну. Обида разлилась по лицу ухажера, которого постигла неудача. Этот ухажер внимательно взглянул на милиционера, но тот рассеянно смотрел в сторону. Мужчина в сером кашлянул, поспешил также к окну. Послышалось ледяное: «Отвали, козел!» Хм! А девушка только на первый взгляд одни церковные псалмы петь способна… Мужчина в сером устремился к выходу.
– Секундочку, гражданин. Ваши документы.
– Что?
Видя абсолютную растерянность, Сидоренко настойчиво повторил:
– Документы предъявите, пожалуйста. Паспорт с собой?
Паспорт гражданина ничем не отличался от всех прочих. Сидоренко сравнил фото с оригиналом, проверил прописку. Женат. Дети есть. Затем сухо пробормотал: «Извините!». Козырнул.
Горе-ухажер скрылся, а Андрей Львович вернулся на свой наблюдательный пост. Странный какой-то этот в сером! Или уж сам себе надумал… Ну, приставал к девчонке. С кем не бывает?
Из чемодана запасливого деда к тому моменту появились несколько отварных золотистых картофелин и бочковые соленые огурцы. Сидоренко резко развернулся, и поспешил вниз по лестнице.
– Кофе с молоком, бутерброд с красной рыбой и с ветчиной еще давайте. Еще творожный сырок, – речитативом произнес он, уткнувшись в маленькое и грязное окно кафешки.
Расплатившись, полковник переместился к столику из пластмассы неподалеку. В буфет зашла женщина в фуфайке и оранжевом переднике. Сидоренко по инерции прислушался. Так же, как и он, женщина уткнулась в маленькое окно, откуда вскоре громко раздалось:
– Пирог подогреть, Серафима Федоровна?
– Да, моя. Теплое все приятнее… Как сегодня торговля то?
«Пустое!» – понял Андрей. Разговор плавно перешел с пассажиров что «как свиньи» и «никакова порядку» на расспросы милиции.
– Да, я тоже слышала, что захаживал один на прошлой неделе... Худосочный и длинный, что твоя оглобля! – определила внешний вид опера буфетчица и шлепнула от души дверцей микроволновки.
– Не кормят их видать, и денег не платят ни хрена…
«Это точно!» – отозвалось внутри полковника. Но следующие слова Серафимы Федоровны вызвали у него полный ступор, а затем жар.
