Виктор Корнев - Четыре реки жизни
Еще когда сидел у костра, решил, что не стоит мучиться с плотами. Хотя течение быстрое, но ни на одном плоту я не плыл более часа. А разбор и сборка плотов, забирает времени и сил больше, чем если бы я шел по берегу, да и постоянные извивы реки слишком медленно приближают меня к пересечению с дорогой, идущей вдоль Ангары. По ней я и собирался вернуться в Братск на пойманной попутке. Почему бы мне не попытаться идти по направлению реки, спрямляя ее многочисленные изгибы, тем более, что завалов из деревьев вдали от реки не так уж и много и они обходимы. Вот я и шел, то приближаясь к руслу реки, то отдаляясь от него, сглаживая ее колены.
Часам к шести нашел недалеко от берега хорошее дерево для ночного гнезда, сплел его из гибких березовых веток, забросил сухой лапник. Затем спустился по берегу метров 100 вниз, развел костерок, хорошо поужинал остатками паренихи и чаем, тщательно затушил костер и замаскировал его. Наследил, будто пошел дальше вниз по течению, а сам осторожно, с утайками и стараясь не следить, прошел лесом обратно, бесшумно забрался в приготовленное гнездо на сосне. Примастерив копье, мешок и дубину, чтобы не упали при неосторожных движениях, долго озирал окрестности, со своей спальни на четырех метровой высоте.
Солнце еще подсвечивало сгущавшиеся тучи на западе, а стальная гладь реки уже почернела, едва видимые контуры берега, сливались с растущими кустами. Лишь хорошо просматриваемые верхушки высоченных берез и сосен мерно покачивались под легкими порывами северо-западного ветра. Их тихое, еле слышное поскрипывание и легкий шелест осенних листьев, навивали благодать и спокойствие. Перекурив последний раз, засунул мешок под голову, натянул капюшон штормовки на фуражку и укрывшись полиэтиленом, заснул чутким сном одинокого охотника.
Много лет, начиная с детства, мотаясь по ночевкам, нередко на 2-3 дня, давно заметил, что уже на второй день такого дикого одинокого существования начинаешь более глубоко и обостренно чувствовать окружающий безлюдный мир. Всякие многолюдные многодневные походы не дают такого обострения. Особенно развивается слух и обоняние. Нередко, идя вечером или ночью, сначала по запаху определяешь знакомое место и лишь потом визуально. Начинаешь замечать, что ночью все в лесу продолжает жить своей размеренной, не всегда замечаемой нами днем, жизнью. Вот раздался легкий всплеск и какой-то мелкий зверек завозился на берегу и опять все стихло. Кто-то, шурша, оставил свой звуковой след и более долгий, след запахов на лесной подстилке и опять тишина, лишь, на грани ощущений, доносится далекий, монотонный звук реки, струящейся через завал.
Раннее воскресное утро, встретило меня прохладным северным ветром, низкими пасмурными тучами и предчувствием скорого дождя. Быстро разжег костер, согрел чай, позавтракал остатками еды и отогрелся. Сразу стало веселее.
Надо было идти, пока не пошел дождь. Проверил все свои оставшиеся съестные припасы. Увы, еды на скудный завтрак, не более: небольшой кусочек сала, полбулки хлеба, пяток рафинада, 2 карамельки и сухарь (НЗ). По моим подсчетам, где-то на юге, юго-востоке, в 10 км должна быть дорога на Братск, чуть дальше Ангара. Но так как и дорога петляет вокруг сопок и Вихоревка, то возможно до дороги, и все 20 км. Солнца не видно, азимут по ходу туч, если ветер со вчерашнего вечера не изменился, можно взять с погрешностью около 30 градусов. По мху на березах и муравейникам погрешность направления на юг, еще больше.
Особенно начинаешь плутать в дождь. Плохая видимость, шум дождя, обходы завалов, заболоченных мест и крутых поросших склонов сбивают слабый интуитивный автопилот человека. Поэтому, при плохой видимости, в дождь или ночью путник переходит на большие круги, теряется и погибает в тайге. Все это я прекрасно знал, опасался, но знал я что сил и еды у меня достаточно, что при любых обстоятельствах, я рано или поздно выйду к каким-нибудь дорогам, снова к Вихоревке или к самому Братску. Да и хотелось испытать себя, как теперь говорят, "экстремом". Идти строго обратным путем, по отметкам из сломанных веток, надежнее, но долго и не интересно.
Поэтому решил не спешить, наловить рыбки на обед, сделать парениху, пока нет дождя и лишь потом отправляться в путь. Кто его знает, сколько еще идти, а идти сытым всегда веселее. Но холодный ветер загнал голавлей на дно, а хариус вообще пропал. Сменив множество мест рыбалки, с трудом поймал трех небольших голавликов, затратив больше двух часов. Еще раз согрел чай, напился от пуза, остаток в кружке, прикрыл плотно привязанной крышкой, отправился с таким водяным запасом в путь.
Выбрал направление, чуть левее хода облаков, намечая далекие ориентиры и стараясь не сбиваться с намеченной прямой. Низкие тучи, подгоняемые холодным северным ветром, почти скребли верхушки высоких деревьев, что росли на крутых сопках. Шел по бездорожью, с одной мыслью, как бы не напороться на гарь, так уж не хотелось преодолевать эти грязные препятствия и зазря изматывать силы.
Вот и пошел «столь долгожданный» татарин-дождь. Сначала лишь редкие мелкие капли, словно случайно, как бы извиняясь перед путником, падали лишь на траву и на ветки кустов, делая кеды мокрыми и лишь потом дождь обнаглел и стал бросать холодные капли в лицо. Пришлось остановиться, сделать из полиэтиленового куска конус, прошить его проволокой, прорезать дыры для глаз и рта и водрузить это сооружение на голову. Спереди полиэтилен закрывал туловище, сзади опускался почти до колен. Для путешествия в дождь по проселочной дороге это было неплохо, но в тайге, ветки задевали конус, он съезжал, приходилось идти полуслепым, лишь потом сообразил и обвязал веревкой и проволокой конус на шее и на поясе. Шел ходко, упираясь копьем на скользких склонах, стараясь, пока не сильно промок, найти хоть какую-нибудь лесовозную дорогу или тропку. Шагая по ней, не надо думать об азимуте, тропа обязательно выведет на дорогу, а дорога на шоссе.
Но время шло, промокли кеды и носки, штаны уже до колен, хоть отжимай, а ни тропки ни дороги нет и в помине. Устал. Разжег под раскидистой елкой костер, сделал парениху, чай. Разделил остатки еды на две части: кусок хлеба, сало, сухарь и карамельку в НЗ, все остальное съел сейчас. Подсушив брюки и кеды отправился в путь. Шел пятый час дня. Уже начинало смеркаться, из-за дождя и низких туч. Маршрут пролагал стандартно, от направления движения туч двадцать градусов левее, определяя ориентир в виде далекого большого дерева или сопки и старался держаться этого направления. Встретив муравейник или мшистое дерево, растущее на поляне, сверял направление на юг.
Постепенно стало совсем темно. Зашел на вершину соседней сопки, с трудом забрался на скользкое мокрое дерево и около 2-х часов пристально всматривался по направлению на юго-восток. Ну должна же хоть какая-то машина блеснуть фарами на подъеме-повороте и определить мой последний бросок к дороге. Но было воскресенье, вечер, дождь и редкий транспорт в этих краях, решил не показываться мне. А может не туда гляжу!
Так и сидел я, дикий человек, на ветке под дождем озираясь по сторонам в надежде уловить своими зоркими глазами хоть какой-то отсвет фар в пространстве или на облаках, пока не заметил легкое покачивающее свечение. Оно показалось совсем не в той стороне, чем я ожидал увидеть. Скорее это был где-то северо-восток. Отблеск помаячил несколько секунд и пропал. Однако мне этого было достаточно, чтобы наметить направление и ориентиры пути. Обрадованный, быстро слез с дерева, выложил палками направление и задумался.
Напрямую, до увиденного отблеска, по расчетам, около двух километров. Это в степи, в хорошую сухую погоду можно увидеть отблеск фар и за десять километров, а здесь тайга, дождь и горы, два километра наверное предел видимости, даже если и смотришь с высоты. Звук же глушат и отражают горы и деревья, поэтому звука и не слышно. Но два километра по прямой, это все 4-5 километров по гористой ночной тайге, где сбиться ночью в дождь, пара пустяков. Ждать утра или идти в эту кромешную жуть. Эти мысли сверлили в моей голове несколько минут.
Конечно, можно залезть под мохнатую шубу ближайшей елки, разжечь костерок, поужинать, обсушиться и с рассветом отправиться в путь. Или шагать в ночь, под дождем, в кромешной тьме, в мокрой одежде по скользкому бездорожью, где любая ветка так и норовит выколоть глаза. Да и маршрут выдержать непросто. Поскользнулся, упал, встал, куда идти, где направление. Только интуиция и спасает в таких ситуациях.
Взвесив все за и против, опять решил рискнуть. Для здорового, жилистого почти девятнадцатилетнего парня, это хорошее, не смертельное испытание. Людей в тайге в такую погоду нет, сытое зверье спряталось от дождя, далеко слышит и убежит, при виде такого страшного горбатого приведения с пикой в руках, с топором за поясом и высоким конусом на голове. Пропастей здесь не должно быть, а попадется болото или возникнут другие неодолимые трудности, всегда можно остановиться, разжечь костер и переждать до утра.
