Джеймс Хайнс - Расклад рун
Ее преследователь теперь бежал намного быстрее – тук, тук, тук, тук, тук, – с каждым мгновением приближаясь.
Я не могу бежать быстрее, подумала Вирджиния. Я уже на пределе.
Сердце готово было выскочить из грудной клетки, между ребер возникла острая режущая боль, пятки горели от вонзившихся в них камешков. Копыта были уже прямо у нее за спиной, и теперь преследователь делал гораздо более широкие шаги. Тук. Тук. Тук. Волна воздуха, которую всколыхнул бегущий за ней, коснулась уха Вирджинии. Прямо за спиной она снова услышала хриплое похрюкивание, напоминавшее выдох из утробы какого-то страшного и злобного чудовища. И тут же ее шеи коснулось горячее дыхание.
– Ка… – произнесла она или попробовала произнести. Сил говорить не было, но все же она попыталась.
– Ка… Ка… Карсвелл! – с хрипом вырвалось у нее. – Сукин сын!
И с этими словами она на всей скорости врезалась в стену.
13
Вирджиния открыла глаза и увидела смутный силуэт человека, наклонившегося над ней на фоне ослепительно яркого света.
– Здесь больно? – спросила фигура, касаясь ее носа.
Боль была немыслимая. Вирджиния вскрикнула и потеряла сознание.
Когда она снова пришла в себя, то обнаружила, что лежит на больничной каталке в коридоре приемной отделения интенсивной терапии, стены которой были выкрашены в приятные пастельные тона. Голова раскалывалась. В том месте посередине лица, где должен был находиться нос, ощущалось жуткое онемение.
Вирджиния попыталась встать; чья-то рука помогла ей подняться и сесть на каталке, свесив ноги.
– Вас накачали болеутоляющими, – произнес тонкий голосок. – Только, пожалуйста, не делайте глупостей.
– Бивели? – спросила Вирджиния. Казалось, голос ее принадлежит кому-то другому. Женщина убрала руку с плеча Вирджинии, и перед ее глазами появилось громадное, круглое, блестящее лицо Беверли.
– Ну, теперь вы выслушаете меня?
– Что случилось? – хотела спросить Вирджиния, но у нее получилось «Что счиось?»
У Вирджинии было такое ощущение, будто она смотрит на мир сквозь маску. Она слышала, как изо рта у нее с шумом выходит воздух.
– Дворник нашел вас на полу вашего кабинета. – Беверли прищурилась и улыбнулась. – Кажется, вы врезались в свою собственную дверь.
– Я сломала нос? – «Я сомава вос?»
– Нет, хотя расквасили вы его довольно прилично. Вирджиния подняла руку, пытаясь коснуться лица, но Беверли схватила ее за запястье.
– Не прикасайтесь к лицу! – крикнула она. – Вы что, с ума сошли?!
К Вирджинии возвращались воспоминания о том, что случилось с ней предыдущим вечером, и она изо всех сил старалась не верить им. Она постаралась высвободиться из крепко сжимавших ее руку пальцев Беверли.
– Ну, как вы теперь сможете объяснить все то, что с вами произошло? – спросила ее Беверли с горящими глазами. – То, что человек способен разбежаться в комнате размерами восемь на пятнадцать футов до такой скорости, чтобы размозжить себе физиономию о собственную дверь? Ответьте-ка мне.
Вирджиния отвернулась, у нее возникло непреодолимое желание взглянуть в зеркало.
– Этот сукин сын, – пробормотала она, а вышло: «Тот фукин фын».
– Не понимаю ни одного слова из того, что вы говорите, дорогая, – сказала Беверли, глядя на Вирджинию, словно на упрямого ребенка. – Но прошлый раз, когда мы беседовали с вами, как мне помнится, вы все списывали на силу внушения.
– Ублюдок! – прошептала Вирджиния, отвернувшись.
– Ну-с, и что же мы собираемся теперь делать? Вирджиния взглянула на Беверли.
– Я привлеку его к ответственности, – выкрикнула она. – Я донесу на него декану.
– Пекану?
– Декану. – Вирджиния боли не чувствовала, но говорила сильно в нос. – Де-ка-ну.
– И что же вы собираетесь ему сказать? – спросила Беверли, стараясь подавить улыбку. – Что Карсвелл заставил вас врезаться в стену? Что он устроил настоящий ураган в вашей комнате? Что он заставил ваши собственные простыни напасть на вас?
Вирджиния бросила на Беверли злобный взгляд. И злило ее не столько то, что Беверли обходилась с ней как с непослушным ребенком, но прежде всего то, что она сама начинала себя чувствовать таким ребенком, несчастным и попавшим в крайне постыдную ситуацию. Вирджинии захотелось что-нибудь разбить, однако вместо этого она ухватилась за край каталки и крепко его сжала, услышав звук своего громкого и хриплого дыхания. Дышала она через рот.
– Что же, по вашему мнению, я должна сделать?
Беверли широко улыбнулась. Ее лицо осветилось так, словно на него упал луч прожектора, – оно мгновенно утратило постоянно присущий ему болезненный блеск. Глаза радостно засияли. На какое-то мгновение Беверли показалась Вирджинии той самой женщиной, какой, по ее словам, была до того, как страшное горе наложило на нее неизгладимый отпечаток. Вирджиния испугалась, что Беверли придет в голову запеть от радости. Вместо этого Беверли положила руки на плечи Вирджинии. Нижняя губа подрагивала от переполнявших ее чувств. В глазах стояли слезы.
– Хорошо. – Вирджиния похлопала ее по руке. – Все хорошо.
Беверли шмыгнула носом, сделала шаг назад, подняла свою громадную сумку, стоявшую у стены, порылась в ней и выудила оттуда еще один экземпляр истории колдовства Карсвелла. Переплет книги порвался, и из нее выглядывало множество бумажных закладок.
– Полагаю, в тот экземпляр, который я вам оставила, вы так и не заглянули.
Лицо Беверли вновь приобрело нездоровый блеск и привычную одутловатость, и она уставилась на Вирджинию пугающе пристальным взглядом. Вирджиния отрицательно покачала головой.
– Ну а я заглянула. – Беверли открыла книгу там, где лежала одна из закладок, и прижала фолиант к своему обширному лону. – Я знаю эту жуткую книгу почти наизусть, однако не стану утомлять вас подробностями. Главное состоит в том, что вы должны вернуть ему руны, и он должен принять их по своей воле. Вы должны вручить ему их лично сами и на том же физическом объекте, на котором он дал их вам. Я, к примеру, не смогу передать их ему вместо вас. И вообще никто не сможет. Он должен взять их из ваших рук. Вам не удастся переслать их ему по обычной или электронной почте, послать факсом или подсунуть под дверь.
Беверли продолжала объяснения, а Вирджиния впервые за все время поняла, что они находятся в общественном месте. Она бросила взгляд в глубь коридора и увидела медсестру и врача в зеленых халатах, о чем-то беседующих над папкой с бумагами. А за ними разглядела длинную, ярко освещенную комнату, разделенную на несколько частей занавесками, и сквозь шум в голове расслышала нечленораздельное бормотание больничной системы внутреннего оповещения.
– Беверли, – сказала она. – Я вовсе не напугана.
– Что? – переспросила Беверли. – Вы меня слушаете?
– Нет, – ответила Вирджиния. – Я больше не боюсь.
Она поднялась, оттолкнув Беверли. Стоять было тяжело, но, ухватившись за край каталки, Вирджиния смогла удержаться на ногах.
Она находилась в общественном месте с забинтованным носом, громадным бандажом на физиономии, с кровью на свитере и в компании толстой женщины, растерянно взирающей на нее. Но ощущение того, что за ней следят, полностью исчезло. Мимо в инвалидной коляске проехал задыхающийся бледный мужчина; его катил широкоплечий медбрат. Вирджиния наблюдала за ними без малейшего напряжения. Всего несколько часов назад ей отчаянно захотелось бы узнать, почему этот мужчина задыхается, что заставляет его из последних сил ловить воздух ртом. Она была совершенно уверена, что, куда бы ни был устремлен взгляд больного, на себе она почувствовала бы другой взгляд – того, что стояло прямо за ней, внимательно, с алчностью кровожадного хищника всматриваясь ей в спину, в одну точку прямо между напряженными лопатками.
Может быть, все дело только в лекарствах, которыми ее накачали, но впервые за много-много недель Вирджиния почувствовала, как расслабилась ее спина. Кроме Беверли, никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Тень, стоявшая между ней и всем остальным миром, исчезла.
– Его больше нет! – Вирджиния рассмеялась, протянула руку и схватила край книги, которую держала Беверли. – Я больше не боюсь!
– Конечно, нет! – прошипела Беверли, выхватывая книгу из рук Вирджинии. – Я же вам говорила, что так и будет. Именно так почувствовал себя Джон за десять дней до смерти. Темная тень уходит, вы больше не ощущаете преследования. А затем, через десять дней, вы умрете.
– Но это абсурд! – воскликнула Вирджиния, смеясь. – Это просто…
– Паранойя? – Беверли подошла ближе, остановившись всего в нескольких дюймах от нее. – Подумайте о том, что происходило с вами на протяжении последних трех месяцев, – прошипела она. – Ну, если вы полагаете, что все последнее время вас мучили галлюцинации, то почему вы уверены, что они не начнутся снова? Просто так, снова на пустом месте?
