Всеволод Непогодин - Девять дней в мае
Вениамин погрузился в себя и не слушал, о чем говорят Кураховская и Тимофеев. Он мысленно готовился к долгожданному возвращению в Россию. Пытался угадать, какой предстанет Москва его взору и раздумывал о том, не будут ли его обзывать хохлом за специфический акцент. Предвкушение радостного момента нарастало. Вениамин понимал, что будет счастлив, если даже по его прилету в столице выпадет снег по колено, сопровождающийся тридцатиградусными морозами.
После приземления все пассажиры по русской воздухоплавательной традиции аплодировали пилоту за успешную посадку.
- Давай вставай – мы уже в России! – Вениамин разбудил спавшего в кресле Акимова.
- Угу, - буркнул ему в ответ заспанный Андрей и поднялся с места.
Утро в Шереметьево было пасмурным и холодным, не больше пяти градусов тепла. Вениамин быстро замерз и достал из сумки осеннюю куртку. Одесских гостей встречали три водителя с табличкой «Россия». Небеседина вместе с Кураховской забрал седой очкарик на старенькой «Мазде». Они попали в пробку, как только выехали за территорию аэропорта. Пару километров они медленно ползли в потоке машин.
- Шесть утра и уже пробки?! – удивился Вениамин.
- Обычное дело для Москвы, - ответил ему водитель.
Небеседин пристально смотрел по сторонам, и всё ему казалось враждебным. Свинцовое небо, многострадальные химкинские леса, строящийся путепровод, бетонные отбойники, дорожные указатели. Вениамин не привык к столь резкой смене окружающей среды, ведь еще вчера он ходил по Преображенской. Кольцевая автодорога представлялась ему бесконечной, по которой словно белки в колесе несутся несчастные столичные автомобилисты, обречённые на постоянную спешку и суету. Больше всего Небеседина настораживали дымящиеся заводские трубы. В Одессе промышленность давным-давно умерла и Вениамина удивляло, что где-то ещё что-то производят. В Одессе все только торговали, продавали и воровали, но ничего не производили сами.
Когда водитель свернул с кольцевой в хмурый спальный район, то Небеседину полегчало. Его успокаивал вид шестнадцатиэтажек и первых торопящихся на метро клерков. Кураховская задремала в салоне и посапывала.
- Быстрее долететь с Одессы в Москву, чем доехать в Одессе на сто двадцать первой маршрутке от вокзала до края посёлка Котовского. И в то же время быстрее долететь с Одессы в Москву, чем доехать от аэропорта «Шереметьево» до Останкино. Наши города роднит то, что они переполнены автомобилями, - сказал Вениамин водителю.
- Москва сегодня это один большой затор, - констатировал водитель.
Одесситов поселили в гостинице «Звездной» на углу Звёздного бульвара и Аргуновской улицы. Всех приглашенных на «Прямой эфир» разместили на десятом этаже. Небеседин заглянул в свой номер и сразу плюхнулся на кровать. Он ощущал странное недомогание и слабость, чего с ним никогда не случалось. Его подташнивало и мучал подозрительный кашель. Вениамин долго не мог собразить, что с ним происходит, пока не вспомнил, где побывал вчера днем. Небеседин понял, что скорей всего в доме профсоюзов было применено химическое оружие, и за пять минут своего похода по зданию он успел надышаться вредоносной гадостью. Вениамин решил не искать врача в гостинице и не просить телевизионщиков об оказании медицинской помощи. Он лег спать не раздеваясь. У него не было сил, чтобы снять джинсы. Небеседин проспал с семи до одиннадцати, пока его не разбудил звонок администратора гостиницы на стационарный телефон в номере:
- Просыпайтесь, пожалуйста! Через полчаса вас будет ждать машина. Вас отвезут в студию на запись программы.
- Ок, - еле вымолвил Вениамин.
Небеседин почувствовал сильный голод и пожалел о том, что не послушался Кураховскую и не стал есть аэрофлотовские харчи. Он совершенно не знал район и побрел наугад по Аргуновской. В супермаркете Вениамин взял ватрушку, пакет кефира, шоколадку «Алёнка» и два банана. Он устроил импровизированный завтрак прямо на улице и немедленно поглотил всё купленное, чем изрядно смутил прохожих стариков.
Водитель дворами довез всего за пять минут Небеседина и Тимофеева от гостиницы до павильона киностудии имени Горького, где записывалась передача. Ассистентки редактора встретили гостей и проводили по разным комнатам. Ассистентки с наушниками и прикрепленными ко рту микрофонами напоминали сотрудников центра управления полётами, координирующих процесс запуска космических ракет. Современное телевидение высокотехнологично и работает как отлаженный механизм, в котором не бывает мелочей. Небеседин оказался в комнате с четой пенсионеров-ветеранов Мацигор. Количество орденов на кителе девяносточетырехлетнего Ивана Григорьевича не поддавалось подсчёту.
- Вы откуда сами? – обратился Вениамин к старикам.
- Из Севастополя! – с гордостью ответил Иван Григорьевич.
- А я из Одессы, другого города-героя, - сообщил Небеседин.
На столе в гостевой комнате было столько съестного, что Вениамин сразу набросился на пиццу и мигом заглотил парочку пирожных с заварным кремом. Он питал слабость к сладкому и мучному, но это не сказывалось на его комплекции.
- Как хорошо, что мы вернулись домой в Россию! Столько лет мечтали о том, чтобы восторжествовала историческая справедливость, и дождались этого момента! – произнесла супруга орденоносца.
- Ужас что в Украине сейчас творится! Людей убивают просто так! Страшно новости включать! Когда же прекратится это безобразие?! – возмущался Иван Григорьевич.
- Не знаю, я не провидец, - ответил Вениамин.
- В стране должен быть порядок и строгий руководитель, а иначе Украине как государству настанет конец! – командным армейским голосом произнес ветеран.
- Дожились, что украинцы и русские стали врагами! Это как до такого можно было дойти?! – вопрошала его супруга.
- Долгие годы возле вокзала в Одессе бегала чудаковатая бабка, подскакивала к прохожим и говорила: «Америка заметает следы!». Все считали её сумасшедшей, но время показало, что она была права и что-то знала. США сегодня хочет поссорить братские народы, это очевидно, - констатировал Небеседин.
- Янки везде лезут, куда их не просят. Ирак, Ливия, Сирия. Теперь и до Украины добрались, - Иван Григорьевич демонстрировал удивительную ясность рассудка для его возраста.
- Давайте будем оптимистами и не станем помышлять о самом плохом, - сказал Вениамин.
В комнату зашла расфуфыренная девица на высоких каблуках и, глядя Небеседину в лицо, спросила его:
- Вы уже были на гриме?
После субботнего происшествия у Дюка под правым глазом у Вениамина был сливового цвета фингал, который было просто нельзя не заметить.
- Конечно был! – ответил ей Небеседин.
- Вот и хорошо! Ожидайте приглашения в студию! – произнесла девица и покинула комнату. Небеседин моментально рассмеялся из-за её слепоты вперемешку с тупостью и разлегся на чёрном кожаном диване.
С редактором программы, пригласившим его в Москву, Вениамин пересекся уже за кулисами перед началом записи:
- Я рада, что вы к нам добрались. Поднимайте руку, когда хотите что-то сказать и ведущий предоставит вам слово. Чувствуйте себя раскованно и не волнуйтесь.
- Спасибо за приглашение, я учту ваши рекомендации, - ответил Небеседин.
- Сейчас зачитываюсь вашими материалами – талант налицо!
- Я просто делаю то, что лучше всего умею, – скромно сообщил Вениамин.
Он ожидал, что программа будет постановочная и заранее оговаривается кто, когда и что должен сказать, но ошибся. «Прямой эфир» проходил без предварительного распределения ролей и реплик. А еще Небеседин обладал феноменальным периферийным зрением и во время разговора с редактором подсмотрел смету программы, которую она держала в руке. Из сметы он выяснил, что его пребывание в Москве обойдется телевизионщикам в тридцать четыре тысячи рублей: два авиабилета по семь тысяч и четверо суток в гостиничном номере за пять тысяч. Но смутило его не это: в смете была графа «Гонорар», в котором напротив фамилии «Тимофеев» значилось «10 000 руб.». Вениамин, привыкший к безденежью в одесском телевидении, и не подозревал о том, что гостям передач могут еще и платить за участие.
- Так ты еще десять штук с них выбил? – Небеседин спросил у Вадима.
- Да, я сразу выдвинул такое требование, еще находясь дома, - ответил ему Тимофеев.
- Блин, вот я лоханулся! Мог бы триста баксов запросто получить!
- А хочешь пятьдесят тысяч долларов?
- Конечно хочу! – с радостью выпалил Вениамин.
- Тогда убей меня! – с улыбкой ответил Вадим.
- Ты что гонишь?
- Я на полном серьёзе! Мне только что жена звонила из Одессы и сообщила о том, что по городу поползли слухи мол «Правый сектор» обещает вознаграждание за мою голову в пятьдесят штук грина! – эмоционально сообщил Тимофеев.
