Геза Сёч - Лимпопо, или Дневник барышни-страусихи
Похоже, она не способна взглянуть в глаза той печальной правде, что у Максико уже есть избранница, и сердце его всецело, бесповоротно и со всею возможной серьезностью принадлежит другой.
Опять новая жертва. На этот раз добычей чудовища стала белокурая восемнадцатилетняя девушка. Направляясь домой в город Ф., она ехала через лес на мопеде (или на моторино, как говорят в итальянских фильмах), когда неподалеку от дома, где лежит мнимоумерший поп, на нее напали и высосали у нее, предположительно с помощью шприца или вакуумного флакона, всю кровь, до последней капельки.
106. Через два дня. Позор
Скандал, каких еще свет не видывал. Одному богу известно, как аисты догадались, что одно из яиц — чужое. Причем это одно оказалось нашим — не знаю, как догадались, ведь страусиные яйца такие же замечательные, красивые и овальные, как и все другие — например, яйца тех же аистов.
К их чести надо сказать, что подброшенное яйцо они не разбили. Уж, казалось бы, чего проще: вытолкнуть его из гнезда — а гнездо это расположено на вершине высоченной трубы, — да и все. Нет, они как-то умудрились осторожно спустить его вниз, потом откатили его к нашей ферме и оставили у забора, приложив к нему следующее письмо, над которым затем потешался весь лес:
АИСТЫ НЕ ПРИНОСЯТ ДЕТЕЙ СТРАУСАМ,но возвращают принесенные им страусиные яйца.
Говорят, что даже кукушки несколько дней, хихикая, летали к забору.
108. Сенсационная новость [фрагмент главы]
…по ферме, словно лесной пожар, заставив забыть обо всем на свете. Кто принес ее, неизвестно, но уже через четверть часа новость взбудоражила всю ферму, включая даже депрессивное старшее поколение.
И хотя, повторяю, никто не знал, кто принес этот слух, среди нас не было никого, кто бы им не заинтересовался, не обсуждал его и не спорил о нем.
А слух был такой: якобы в скором времени страусиная ферма будет закрыта, а нас распустят на все четыре стороны — иди куда хочешь и делай что тебе вздумается.
По радио в это время передавали Шумана — концерт для виолончели. Ми ля соль ми! Ми до ре ми!
Играл какой-то Мстислав.
109. Крокодилы [позднейшая вставка]
Пики, видя, что кукушечьи трюки уже позволительны и для нас, тоже решила этим воспользоваться, полагая, что дурное дело — не хитрое. Конечно, в отличие от Сквалыги, ее подвигла на это не месть, а банальная лень — ну кому охота возиться с подрастающими детенышами! На это дело она подбила и Зузу, и вот как-то вечером они отправились в зоопарк в поисках птиц, готовящихся к откладке яиц.
И действительно, в одном месте они обнаружили в песке кладку яиц, подсунули туда свои и растворились в ночной темноте. Только позднее они узнали, что на этом песчаном участке выводили свое потомство крокодилы.
Другие же говорят, что духовным (а может, не только духовным) отцом этого предприятия и на этот раз был Сквалыга, и Пики с подругой оказались в зоопарке совсем не случайно. По этой версии, сия еще более безответственная авантюра, сия леденящая кровь баллада о подмененных младенцах родилась в голове Сквалыги, который тем самым хотел поправить авторитет, подмоченный ужином с аистами. А расчет был двойной.
Ведь крокодилы, как общеизвестно, тоже вылупляются из яиц. И как ни трудно представить себе крокодила-наседку, мастер мимикрии уговорил Пики и Зузу подложить свои яйца в крокодилову кладку.
Таким образом, по теории Пишты, у них появится страшная и влиятельная родня. Ведь их птенцы, вылупившись вместе с земноводными малышами, будут расти бок о бок с ними, станут их братьями. И всю жизнь потом будут под покровительством своих гигантских сородичей, так говорил Сквалыга.
Вот почему — если верить рассказам, — прокравшись ночью в зоопарк, мои подруги дождались, пока крокодилы уснут, и совершенно осознанно подложили к их яйцам свои. Но, услышав кряхтенье приближающейся крокодилихи, сломя голову бросились наутек с места преступления.
Как бы там ни было, сами они никогда этим случаем не бахвалятся, а что касается их детенышей, то никто их не видел, никто о них не слыхал — неизвестно даже, вылупились ли они вообще. Представляю себе изумление крокодилов, когда те увидели, что за потомки выползают из их яиц.
110. Похороны
Убитая девушка лежала в открытом гробу в белом платье. Последнего было почти не видно, так как гроб утопал в красных ягодах, покрывавших покойницу — невесту одного очень бедного садовника. От безмерного горя, все-все, чем отблагодарил его за труды его маленький садик, весь урожай клубники-малины он высыпал в гроб, решив вместе с невестой похоронить и свои предпринимательские мечты. И даже мопед девушки был опущен в могилу вместе с ее гробом.
Малолюдная траурная процессия во главе с садовником, который пошатываясь, толкал вперед моторино, прошла по проселку мимо нашей фермы, и минуту спустя только жужжащее облако диких пчел и ос указывало, где она находится.
Невозможно было отделаться от мысли, что клубника-малина-брусника-смородина-земляника уже пропитали своим красным соком белое платье девушки. Но даже если и так, а иначе и быть не могло, никто этого не замечал.
111. Надгробие
Могила убитой девушки покрыта венками, сплетенными из ветвей, усеянных красными ягодами дикой черешни и вишни. На кресте выбито всего два слова: «Мы встретимся».
Я простояла у могилы до темноты. В изгибе месяца светила яркая звездочка, словно блистающий, как алмаз, единственный глаз выросшего до Луны темнокожего раба-стражника, как сказал бы персидский поэт.
Где-то вдали послышался чей-то голос. Я узнала в нем резкий, клекочущий, временами вибрирующий тенор альбатроса:
Я СМОТРЕЛ, КАК ГОРЕЛ ТАДЖ-МАХАЛ.КТО НА НЕМ НАПИСАЛ «TOUCH MY HEART»?А В САДУ МОЕМ ГРУСТНЫЙ ТАДЖИКНАД МОГИЛОЙ МОТЫГОЙ МАХАЛ.
Тренировки мы бросили — все равно ведь скоро освободимся. После этого первым делом я постараюсь стереть все воспоминания об этом кошмаре, говорит Володя. Я же думаю, что было бы жаль забыть эти невыносимые годы. Возможно, без этого опыта мы будем уже не мы, рассуждала я про себя. (Однако хотим ли мы этого? Чтобы мы были мы?)
Кстати, вчера стали известны уже и такие подробности, что нас не только освободят, но каждого доставят на родину или куда он сам пожелает. Я хотела бы жить на Мадагаскаре. А Тарзан заявил, что так просто они от нас не отделаются, потому что за все страдания нам положены какие-то компенсации-репарации. А сегодня до нас дошел слух уж совсем удивительный — в день нашего освобождения посреди фермы нам якобы поставят памятник, который будет изображать многострадального страуса в момент обретения им свободы.
112. Былые грехи
Память — это кафельный пруд,в нем ручные рыбки живут,а еще в глубине что-то светится на дне… —
так напевала я про себя на поляне, поджидая черную сову Нуар.
— Ты слышала? Нас скоро освободят! — поделилась я новостью, едва она появилась на клене.
Нуар почему-то заржала.
— Ты думаешь, будет не так? — пыталась я как-то интерпретировать ее веселье, кот. вызвала у нее эта благоприятная новость.
Она промолчала, отирая слезы.
Но потом все же заговорила:
— Запомни, пожалуйста, Лимпопо, что нельзя уповать на то, что кто-то подарит тебе свободу. Свободу можно добыть только самому.
— Говорят, кстати, что каждого отвезут, кто куда пожелает…
Тут сова просто покатилась со смеху. И я решила сменить тему.
— Ты случайно не слышала, за какие грехи мы мытаримся на этой ферме?
Этот вопрос я задавала ей не впервые, но она отмалчивалась. Вот и вчера только головой покачала.
Но на этот раз я проявила настойчивость:
— Ну а все-таки?.. Может, о чем догадываешься?
Она отвечала нехотя.
— Слышала я один апокриф, то есть историю недостоверную… о том, что одному особому и с тех пор даже не упоминаемому роду ангелов было поручено дуть в шофары, как только заметят, что вокруг рая ошиваются посторонние.
— Дуть в шоферы?
— Шофар — это духовой инструмент такой. Господь сам изготавливал их из рогов самых крупных баранов. Шофар издавал мистический страшный звук. Говорят, что от этого звука обрушились стены Иерихона. Был в древности такой город, великий и неприступный. А еще о звуке шофара следует знать, что он отгоняет дьявола от трона Всевышнего. И даже ангела смерти отпугивает. Во всяком случае, если шофар настоящий, собственноручно Создателем изготовленный.
— И что же произошло?
— Не знаю. Известно только, что на небесах случилась какая-то заварушка, и с тех пор смерть и здесь, на земле, косит живых почем зря. А из старых шофаров не осталось ни одного, только копии, сделанные людьми, но на них оригинальную мелодию не исполнишь.
