Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил
– Так я же на тебя не похож!
– Я тебя прошу! Оба интеллигентного вида, оба евреи, у обоих залысины…
– Это у меня залысины, а ты и на фото уже почти лысый. К тому же у меня волосы темные, а ты седой насквозь!
– Ну, скажешь, что фотка такая неудачная. Можно подумать, что кто-то вглядываться будет. На край можно и фотографию переклеить.
– Это запросто, – подтвердил Комиссаров. – Я и печать без проблем переведу. Можно целлофанкой, а можно – яйцом.
– Каким еще яйцом? – изумился я.
– Самый надежный способ! Берешь горячее крутое яйцо, прокатываешь его по печати – и вот тебе оттиск. Потом прокатываешь его поверх новой фотки – и готово; сколько раз так поступал. Да ты не ссы: знаешь же, что руками я все делаю хорошо. – Саша подумал и, усмехнувшись, добавил: – Это с головой у меня проблемы, а руки откуда надо растут.
В рукастости Комиссарова я убеждался неоднократно, так что убедили меня собеседники без особых проблем. Проблемы возникли позже, и уже в Москве. А до Москвы надо было еще доехать.
Ополченцы
Сборы были короткими: уже через день после разборок в ГАИ мы, покидав в багажник еду и питье, выдвинулись на север.
С половину пути до Бельцев проехали мило и интеллигентно. Я даже набрался наглости – и ненадолго сел за руль.
Очень ненадолго: машина почему-то сразу начала ехать зигзагами, к ужасу следующих сзади. Особенно тех, кого мы ранее обогнали: надо полагать, они решили, что водитель внезапно резко напился, вот и куролесит.
Из-за руля меня погнали, но тут выяснилось, что в самой глубинке Молдавии война как раз таки очень даже и чувствуется. На дороге все чаще и чаще начали появляться посты.
Причем на постах – все больше местные ополченцы. Стоит такой крестьянин у дороги – и задает вопросы. При этом в лоб тебе направлена берданка: неприятное ощущение.
С учетом еще и того, что многие ополченцы были, мягко говоря, не шибко трезвы. Что же до уровня цивилизованности – или, если угодно, образованности…
– Багажник открывай! – с сильным акцентом командует очередной ополченец. Открываем, куда деваться. Благо, кроме запаски и ремкомплекта, ничего интересного там нет. – Открывай передний багажник!
Знать бы еще, что это такое. На всякий случай открываю бардачок. Постовой поводит стволом довольно грозно:
– Тебе говорят, передний багажник открывай!
«Передним багажником» оказался капот. У меня возникло ощущение, что ополченец очень удивился, обнаружив под ним мотор, аккумулятор и прочую автомобильную начинку.
Впрочем, он слегка успокоился, изъяв у нас «излишки» коньяка.
И так – всю дорогу: когда стемнело, стало еще мрачнее. Помнится, на границе в полвторого ночи я едва не бросился на шею украинским погранцам. Которые те еще ангелы – а особенно стоявшие с ними на посту «беркутовцы».
Украинцы нас вдоволь пошмонали, но после молдавских ужасов, где была маза и пулю в лоб схлопотать, все это казалось какими-то интеллигентскими приколами.
Эйфория «побега с места боевых действий» закончилась довольно быстро, и на подъезде к российской границе хохлы в форме начали уже конкретно напрягать. На здешнем посту и постоять пришлось часа полтора, и трясли довольно активно. Как же, молдавские номера, да еще и едут к москалям – подозрительно.
Зато российский пост тронул за душу. Тем, что его просто не было.
То есть будка была, это точно. И в ней, надо полагать, сидели пограничники, менты и еще кое-кто.
Вот только за пределы будки они не выходили. Мы замедлили скорость, ненадолго остановились – и, поняв, что никому тут не нужны, поехали дальше.
– Добро пожаловать на Родину! – бросил мне Комиссаров. Мы посмеялись – и расслабились.
А чего ж не расслабиться, если обстоятельства позволяют. Приличная дорога, машин немного (даром что середина дня), гаишников вообще не видно. Солнышко светит опять же. И что удивило куда больше – на редкость приличная кормежка в придорожных едальнях. Кто бы мог подумать…
На последних двухстах километрах до Москвы машина показала нам, на что она способна. Точнее, показал Сашка: он все-таки действительно был классным водителем. На не шибко пустой дороге Комиссаров втопил под сто тридцать – и держал эту скорость практически до МКАДа. «Семерки», «девятки» и даже парочка «мерседесов» с изумлением взирали на нахального желтенького инвалида, обгоняющего все, что встречалось на его пути. Движок при этом особо не жужжал, к ходовой претензий тоже не было.
В общем, Боря не соврал: тачка и впрямь оказалась на редкость качественной. Жаль, жить ей оставалось недолго.
Но это уже претензии не к ней, а к самому себе: «Дали дураку стеклянный хуй».
Недолгое счастье
Засаду с документами на «копейку» ликвидировать не удастся – к такому выводу пришел консилиум, который я собрал сразу по приезде в столицу.
– Борька еще год будет техпаспорт оформлять, – уверил меня Доктор. – И это еще если его пинать, причем не здесь, а в Кишиневе. При том, что дел там у нас толком нет: сам знаешь, весь обнал уже в Москве делаем. Если хочешь, Комиссаров тебе переклеит фотку, хотя, по-моему, ты с Тоевичем и так одно лицо. Ты бы лучше кататься учился, раз уж назвался груздем.
Тут выяснилась (точнее, подтвердилась) неприятная подробность: руля я боюсь. То есть обычно страхи в то время лечились народными средствами: стакан водки, и вот перед вами не трус, а натуральный берсеркер. Но тут методика явно не годилась.
К тому же оказалось, что инструктором со мной ездить никто не хочет. Из всей тусовки любовью к педагогическим экзерсисам отличался только Краб, а он как раз был увлечен романом с Мариной и появлялся только ночами, да и то не всегда.
Выручил Серега Доктор, забредший как-то раз на огонек на Чертань. Мой добродушный тезка вызвался прокатиться со мной по близлежащим кварталам – но выдержал не больше получаса. Бестолковый, да еще и боязливый ученик выведет из себя кого угодно.
Работы особой не было, и ближе к ночи началось очередное пиршество. Несколько омраченное тем, что мне постоянно ставили на вид неуспехи в обучении.
Я мрачнел и напивался. Да так, что к полуночи пробило на бычку: типа, «вы тут все козлы, а у меня зато тачка есть».
В бычке, как говорят, я довольно малоприятен. Не то чтобы очень уж агрессивен (комплекция не та), а просто недобр и при этом занудно однообразен. Так что за пару часов успел собутыльников хорошенько достать.
Хранитель разумности Комиссаров к этому времени уже давно храпел на бильярдном столе. Кто-то менее мудрый не выдержал моих распальцовок и протянул ключи от машины:
– Если ты такой крутой и с тачкой – так съезди и заправь ее. А то со всей этой учебой бензин уже кончается потихоньку.
Не очень удачная идея сама по себе: сильно пьяного человека без опыта вождения выпускать в город, да еще и без инструктора. И вдвойне неудачная – поскольку человека еще и явно брали на слабо. Ну или человеку (то есть мне) так показалось.
– И поеду, – решительно заявил я. – Сейчас вот еще водки хлопну – и поеду. Только мне одному скучно будет – давайте Аленку с собой возьму!
Аленка, она же «малое рыжее животное» (в отличие от «большого», Надьки), МРЖ, «Мыржик», приблудилась к тусовке несколькими месяцами ранее, в период рассылки объявлений по бесплатным газетам. Как-то раз Доктор с Крабом вздумали с пьяных глаз зарядить очередную объяву не в «коммерческую» часть газеты, а в раздел «знакомства». Улов тогда получился незначительный, практически нулевой – но некую скромную девицу удалось по телефону заманить в гости обещанием «общения с веселыми интересными молодыми людьми». Все прошло довольно чинно: главный греховодник Макс был занят «своим самоваром», а остальные на тот момент интересовались блудом куда меньше, чем алкоголем.
А вот на следующий день была баня. В машине мест не хватило, и я с новой знакомой поехал на Чертань на бомбиле. И как-то так получилось, что еще по дороге к пункту назначения мне удалось склонить даму к оказанию интимных услуг орального свойства прямо на заднем сиденье видавшего виды «москвичонка». «За дорогой смотри!» – привычно прикрикнул я на пенсионера-водителя – и не менее привычно отметил, что тот пялится в зеркало заднего вида, как бы незаметно поправив его так, чтоб был виден салон.
Трудно сказать: возможно, мы действительно были интересными собеседниками. Вполне вероятно, что девушке просто нравилось бухать и ебаться с раскомплексованными по самое некуда мужчинками. Женская душа – потемки, известное дело. Факт тот, что Аленка стала появляться на Чертани довольно часто; вот и в эту ночь она тихонько сидела в уголке и попивала водку.
Конечно, публика не очень хотела отпускать барышню, аргументируя это вполне по-щедрински: «У опчества бабу отнять вздумал!» Но тут уж уперся я: или с девицей, или вообще не поеду. Посовещавшись, решили, что ехать-таки надо…
