Александр Егоров - Третья линия

— А кто же еще?! Ох он и метался под отделением, пока вы в кабинете были… Интересно, к утру свет дадут? Без лифта нам ее не вывезти…

— Похоже, только нашу половину вырубили. Видать, закоротило что-то… — произнесла выплывшая из сумрака Людмила. — Из окон сестринской видно, что в противоположном крыле свет есть…

— Схожу, проверю щитовую. Может, рубильником побаловались… А заодно ЭКГистку потороплю.

Взяв у Татьяны фонарик, Александр поспешно вышел в коридор.

— Я и не припомню случая, чтоб тот рубильник кому-нибудь сдался, — пожала плечами Татьяна. — Да еще среди ночи…

Выйдя из отделения, Темнов вздохнул с некоторым облегчением. Услышав последовавший за отключением света крик, он всерьез испугался, что безутешный отец начнет ломиться в реанимационный отсек. Но, кажется, обошлось. Теперь же, спустя десять минут, он мог сообщить ему о смерти дочери, не опасаясь быть уличенным во лжи.

Кардиологический коридор был пуст. Лишь пересекая его центральную галерею, Александр различил на посту у входа в отделение склонившуюся над освещаемой фонариком книгой медсестру.

Он свернул в аппендикс, где располагалась щитовая.

— О, черт! Вы с ума сошли! Зачем вы здесь стоите?!

— Я… Доктор… Ну как она?!

Сыграл Темнов плохо. Он сам это почувствовал. От полного провала его спас направленный в глаза зажмурившемуся мужчине свет, за ярким снопом которого фигура врача должна была казаться смутно очерченной глыбой.

— Умерла… Мои соболезнования! — Ему захотелось откусить себе язык.

— О, господиии!.. — Восклицание перешло в протяжный стон.

Обойдя мужчину, Александр подошел к зияющему проему щитовой и, высветив нужный рычаг, врубил электропитание.

— Пойдемте! — Закрыв дверь, он взял замершего отца под локоть и повел его к выходу из отделения.

Миновав постовую медсестру, читающую уже без помощи фонаря, они вышли в холл.

Женщина неловко подскочила с кресла. Темнов вопросительно взглянул на спутника.

Поймав взгляд доктора, тот слегка покачал головой.

— Мы уезжаем, — сообщил он супруге. — На пару часов… Переодеться, позавтракать… К утру вернемся…

Видевший его реакции на происходящее, Александр понимал, каких психологических резервов стоила отцу эта ложь.

— Я вызову лифт. — Темнов подошел к широким железным створкам и нажал кнопку. — А вы пока заказывайте такси. Мобильник есть?

— Спасибо, мы на машине.

— Не советую. Сейчас из вас плохой водитель.

— Опыт есть. Справлюсь. — Он устало отмахнулся от столь малозначимой детали.

Да и сам Александр понял, что назойливая опека осиротевшей родне сейчас ни к чему. Его функция заключалась в другом… И как врач он с ней не справился…

Опираясь на руку мужа, женщина вошла в лифт.

— Присядьте. — Недовольное ранним вызовом лицо лифтерши сочувственно разгладилось, когда она увидела состояние пассажирки.

— Поезжайте! Я спущусь по лестнице! — услышал повернувшийся к дверям кардиологии Темнов. — Доктор! Подождите!

Выскочивший из лифта мужчина подбежал к нему. Створки грузоподъемника с лязгом закрылись, и кабина двинулась вниз.

— Спасибо вам, доктор!

Александр хмуро кивнул. Перспектива продолжения тягостного диалога его не прельщала.

— Не поймите меня н-неправильно, д-доктор… — Заикание вновь вернулось к собеседнику. — Но я н-не могу п-просто так уйти. — Он начал лихорадочно рыться в карманах.

На лестнице послышались приближающиеся шаги, сопровождаемые шумным дыханием.

— Оставьте! — нервно осадил мужчину Александр.

— Нет-нет! Доктор! Я должен! — Поглощенный поиском родитель, казалось, не слышал постороннего шума.

Пластиковая дверь распахнулась, и в холл вошел умеренно запыхавшийся Николай.

— Сдыхался!.. — начал было он, но, рассмотрев выражения лиц коллеги и стоящего напротив него с протянутой рукой мужчины, замолчал и свернул в кардиологию.

— Вот! Возьмите! Очень прошу!

Он разжал пальцы, и взору Темнова предстал маленький желтый крестик.

— Это ее… Теперь, когда она… Она ведь не сама умерла?! Правда?

— Нет! Смерть наступила после выключения света. — Темнову казалось, что губы сами, помимо его воли, произносят лживые слова.

— Слава Богу! Теперь моя девочка попадет в рай! Она воскреснет! Возьмите! Прошу вас!.. На память…

Врач молча протянул руку и принял дар.

— Спасибо, доктор!.. Храни вас Бог!.. Прощайте!

Александр выждал, пока щуплая фигурка не скрылась в лестничном пролете. Положив крестик в боковой карман костюма, он двинулся в обратный путь. «Рай»… Слово вертелось в пространстве усталого мозга. Где это вожделенное место? И каков пропуск в его стены? А вдруг его ложь не во благо? И самоубийца, умерев, действительно обречена на вечные муки? А он всего лишь жалкий обманщик, взявший на себя роль вершителя судеб… Нет! Даже если религиозная догма верна, он никоим образом не ухудшил предначертанного всем участникам сегодняшних событий жребия. В любом случае, каждый получит то, что заслужил. Или по воле Божьей, или по законам природы… И девочка, и ее отец, и… он сам.

Крестик он решил завтра же отнести в ближайшую церковь.

— Можете вывозить тело! — с порога сообщил врач Татьяне. — Родители уехали.

— А ЭКГ? Время смерти какое ставить?

— Обойдемся! — Темнов вспомнил, что медсестру из кардиологии он так и не позвал. — Время… — Он прикинул, во сколько погас свет. — Ставьте 5:10… Диагноз я сейчас напишу.

Дверь в ординаторскую была приоткрыта. Николай сидел за компьютером, лениво раскладывая пасьянс. Стоявшая рядом с его локтем чашка дымящегося кофе источала густой тонизирующий аромат.

— Когда она умерла? — хмуро спросил Рассветов.

— Около часа назад, — честно ответил Темнов.

— Ясно. — Николай сердито взглянул на молодого коллегу. — А там, на лестнице… Ну ты и…!.. — заключил он скорее разочарованно, чем злобно.

«Да что вы знаете?! Какое вы имеете право меня судить?!» — хотелось крикнуть ему. Но, подавив нарастающую истерию, он лишь дрожащим голосом произнес:

— А в-вы — дурак!

Крупное тело Рассветова дернулось, словно от удара. Покрасневшее лицо повернулось в сторону наглого малолетки. Несколько секунд он молча разглядывал Александра. Затем, расслабив сжатые челюсти, негромко выдохнул:

— Извини.

Темнов кивнул и подошел к окну.

— Мне нужен компьютер. Вы ведь все равно уже не уснете…

Он прижался разгоряченным лбом к прохладному стеклу.

Влажный уличный сумрак теперь не казался непроглядным. Пока еще робкие зигзаги апрельского рассвета робко прорезали отступающую тьму.

Диана Вежина

НОВЫЕ БАЙКИ СО «СКОРОЙ»

Репутация сродни студенческой зачетке: сначала ты на нее работаешь, потом она на тебя. Вот только если в институте на зачетку мне действительно пришлось немного потрудиться, то на «скорой» репутация человека-происшествия, этакого на двенадцатисантиметровых шпильках ходячего ЧП, сама ко мне приклеилась. На меня даже пари бывало заключали: что я на этот раз сподоблюсь учудить…

И всё-таки до корифеев жанра мне было далеко.

Во времена моей студенческо-скоропомощной юности работала со мной на «скорой» фельдшерица. Маленькая, худенькая, прямо не телосложение на вид, а сплошное теловычитание. Да еще глаза отчетливо косят — последствия аварии, в которую когда-то их бригада угодила.

Запоминающийся персонаж. Не только из-за внешности. Фамилия у человека говорящая была — Магила, даром что не через «о», а через «а».

Не знаю, то ли так фамилия приклеилась к судьбе, то ли всё-таки судьба к Магиле прицепилась, но Лийка (так Магилу звали) вляпывалась абсолютно во все неудобосваримые ситуации, которые только можно себе представить. Те, которые представить нельзя, тоже, впрочем, без нее не обходились.

То ночной порой какой-нибудь амбал-коллега ее теловычитание на топчане в тряпках не заметит и с ходу на нее всем весом плюхнется, то очередную жалобу на вызове она ни за что да ни про что огребет…

По части жалоб Лийка на подстанции была вне конкуренции. Одна мне до сих пор дословно помнится: «Дефективная какая-то приехала и с порога на нас косо посмотрела. Мы спросили, как ее фамилия. Она сказала, что ее фамилия Могила через „а“. Нас это возмутило. Теперь мы эту якобы Магилу требуем примерно наказать». Подписано (клянусь): «Семья Сивуха».

Сивуха до Магилы доведет. Национальная беда, никуда не денешься.

На деле Лийка фельдшерицей была знающей, толковой и ответственной. На самом деле ей по жизни не везло. А если даже и везло, то как-то так навыворот, что ни в сказке матерно сказать, ни в объяснительной начальству описать.

Вот вам день из жизни фельдшера Магилы. Почти типичный день, я бы не сказала, что тогда она была особенно в ударе. День как день.