Сергей Власов - О светлом будущем мечтая (Сборник)

Наша форма жизни существует уже очень давно. Мы – это жизнь, разум, порожденный светом и теплом. И хотя мы бестелесны, все же мы живые существа. Мы рождаемся, у нас есть родители, мы развиваемся. Я пока не знаю, умираем ли мы, но, наверное, умираем, раз существует такое понятие. А может, и нет. Я еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь умер. Когда мы вырастаем, и мир родителей нам становится тесен, мы создаем себе новый мир. Этих миров так много, что никто не может их сосчитать. Ведь если бы мы умирали, то куда проще было бы занять чужой мир, свободный. Есть еще и другой разум. Он существует вместе с нашим, но совершенно на него не похож. Это разум холодного мира. Наши миры никогда не соприкасаются. Тепло и холод, свет и тьма не могут существовать одновременно. Две противоположности существуют, это факт. Их разум не такой, как наш. В последнее время мы даже научились обмениваться информацией с этим противоположным разумом. Но между нами никак не возникает контакта, а он необходим, чтобы понять друг друга. Тот, другой разум основывается на холоде, сверхпроводимости и возникающих в результате этого полях, а наш – на тепле, плазме, микро– и макроэлементах и возникающих вокруг них полях. Точно сказать я пока не могу, по нашим меркам я еще ребенок, и мне многое предстоит изучить, но наш разум основан на материи, тепле и свете, а чужой – на холоде, полях и тьме. Соприкосновение двух наших видов разума смертельно для нас обоих. И вот я заметил, что живые с моей третьей планеты могут спокойно вступать в контакт с обеими этими формами разума без видимых последствий для себя. Это удивительно! Я открыл новую форму разума (даже не открыл, а создал), которая может стать посредником в общении. Правда, это еще слишком неразвитая форма разума, ее многому надо научить, но она уже существует. А ведь взрослые уже так давно бьются над проблемой контакта! Но сначала надо заняться своими живыми. Я ничего не скажу взрослым, пока новый разум не сможет хоть чем-то быть нам полезен. Прежде всего, надо научить их максимально использовать возможности их разума. Это непросто. Каждая частичка разума, общего для всех живых на планете, очень индивидуальна. Каждая слишком отличается от других и по уровню развития, и по накопленным знаниям. Мои живые уже создают свой разум в пределах своей системы, он складывается из разума множества тех, кто уже покинул свои белковые оболочки, и всех, кто их еще не покинул. Но он пока так мал, а для контакта необходим достаточно большой и развитый разум. Правда, время от времени появляются некоторые яркие индивидуумы, способные хотя бы частично воспринять информацию, но это большая редкость. За все время я контактировал только с несколькими из них, да и то на достаточно примитивном уровне. Но, надеюсь, все впереди, ведь я еще совсем ребенок.

Глава 2. Я – Землянин

Я – человек. Я – Сергий. Среди друзей я известен под другим именем, но я – Сергий. Во мне множество личностей, живших задолго до меня, и я хранитель и приумножатель всей накопленной информации. Я понял это только в зрелом возрасте, когда уже прекрасно представлял себе, что такое шизофрения и сумасшедший дом. Поэтому я и скрываю свою сущность. Самой яркой личностью, входящей в мою суть, и самой сильной, был монах отец Сергий. Как я понимаю, именно поэтому моя суть носит его имя. Если я в своей жизни достигну чего-то большего, возможно, следующая суть будет носить мое имя. Правда, это не настолько важно, чтобы к этому стремиться, важнее цель существования. Что я представляю из себя как человек? Да почти ничего. С виду я зауряден донельзя, но во мне скрыта огромная сила, и я могу в любой момент ей воспользоваться. Что это за сила, я не могу объяснить, ее природа мне неизвестна, как и всем живущим ныне. Мы только периодически наблюдаем всплески этой силы у отдельных людей, но быстренько закрываем на это глаза. Легче простого объявить то, чего не понимаешь, враньем или ненаучным подходом. Еще проще засекретить или вообще умолчать. В крайнем случае, объявить это промыслом Божьим, недоступным человеческому пониманию. Насколько же мы еще глупы, Господи. Мы игрушка в руках непонятных нам сил, и не хотим этого понять. С нами делают все, что захотят. Нас сталкивают лбами в братоубийственной войне, отдают в рабство дорвавшимся до власти, нас вынуждают жить по-скотски, борясь за существование на грани выживания. Кому это надо, и зачем? Мы, люди, отлично можем без этого прожить. Мы ведь сами не можем объяснить, почему мы такие. Кто-то диктует нам, как жить, кому-то надо, чтобы мы оставались рабами. Этот «кто-то» искажает наши желания, довлеет над нами, заставляет проявлять животную сущность даже вопреки разуму. Нас используют. И хотя мы еще не понимаем, зачем, в нас все восстает против такой несправедливости. Мы – люди, в полном смысле этого слова. Мы те, кто стремится к развитию разума Земли, те, кто не желает оставаться рабами на своей планете. Нас немного, но мы уже есть, мы существуем и действуем, вопреки тому «высшему», что создало нас такими разными, такими непонятными, но разумными в своем большинстве. Вдумайтесь только, насколько мы порабощены на собственной планете. Нам недоступны не только океан и воздух, но даже суша то и дело преподносит сюрпризы. То душит засуха, то дожди не дают обеспечить себя пропитанием, то ни с того ни с сего наступают зверские холода. Мы только и делаем, что боремся за выживание. Да, нам помогает в этом разум, но разве он дан нам только для того, чтобы мы влачили рабское существование? Мы даже между собой разделены на касты. Одни – пожизненные и наследственные рабы, другие живут за счет первых, но и сами, тем не менее, остаются рабами – рабами инстинктов, рабами случая. Даже неограниченная власть и миллиардные состояния не освободили никого от рабства, зависимости от случая, нелепости, способной в один миг перевернуть всю жизнь, от губительной страсти, от сумасшествия, наконец. Разве можно мириться со всем этим? Разве можно влачить рабское существование, и быть довольным? Есть страны, утверждающие, что у них давно нет рабства. Но и они не понимают самого главного – они все равно рабы. Более сытые, грабящие других, но рабы. И в одиночку им никогда не освободиться. Нам вообще никогда не освободиться, если не объединятся все люди, живущие на Земле, независимо от языка, вероисповедания и цвета кожи. С далекой древности дошли до нас эти знания, многие века люди открывают эту истину, но до сих пор ничего не изменилось. Я не знаю, как достичь всеобщего объединения. Может, для этого нужна общая угроза извне, может, идея, которая объединит всех, может быть, наука откроет нечто, что сделает всех людей обеспеченными и не агрессивными, положив тем самым начало объединению… Что-то обязательно должно произойти, иначе род человеческий перестанет существовать, так и не выполнив своего предназначения. В чем оно? Не знаю. Знаю только, что оно должно быть.

Глава 3. Я расту

Теперь я знаю, я – космический разум. Мне это объяснили родители. За последнее время я многому научился. Папа говорит, я взрослею. Когда я вырасту, буду управлять своей частью Вселенной, а пока я учусь. Мои живые называют такую часть Вселенной «галактика». Мой папа управляет той галактикой, которую люди называют своей, или Млечным путем. Мамина галактика по-соседству. А я, когда вырасту, найду себе подругу, и мы удалимся в свободную часть Вселенной, чтобы создать собственные галактики. Но это произойдет еще не скоро. Нужно очень многому научиться, чтобы создать собственную галактику и управлять ей. Мама говорит, что у каждого из нас в детстве была своя игрушка, на которой учатся, с которой взрослеют. Бывают нехорошие дети, они ломают игрушки, но большинство из нас оставляют их в доме родителей, как напоминание. Хотя, конечно, еще рано, но я уже иногда грущу, что придется расстаться с моим маленьким миром. Столько нового появилось за последнее время! Техника живых далеко шагнула. Они уже могут покидать свой маленький мир на машинах, которые называют ракетами. Сумели немного познать материю, по крайней мере, научились использовать энергию расщепления атомов. Замахиваются даже на термоядерный синтез. Единственное, что я не могу им позволить – изучить поля. А то, глядишь, с их скоростью познания и любопытством они откроют и наше существование. Это совсем ни к чему. Вдруг они и нами захотят управлять. Папа с мамой еще не знают, что у меня на третьей планете живут разумные существа. Я скрываю это – а вдруг было нельзя наделять разумом живую материю? Чего доброго, еще попадет. Мне уже пришлось кое-что изменить в этом мире людей, как они себя называют. Например, я разделил их по языкам и обычаям. Слишком уж бурно они взялись за дело. Если бы так продолжалось, они бы очень быстро объединились, и ничто бы не смогло их остановить. Сейчас у них много времени уходит на выяснение отношений, на понимание друг друга, а то даже представить трудно, что бы могло произойти. Во-первых, разум живых объединился бы, а за ним и разум создаваемого ими поля. Тогда никто не смог бы не только сформировать из живых то, что нужно, а даже их остановить. Сейчас живые разнятся не только языками и обычаями, но и уровнем развития. Разум поля тоже очень неоднороден, и поддается формированию. Правда, в нем имеется несколько образований, их трудно сформировать, они ускользают от меня, порой даже мешают, но это пока не принципиально. Пока большинство живых не объединятся и не научатся мне противодействовать, они не опасны. Может, они вообще не опасны, но я этого пока не знаю, а старших спрашивать, сами понимаете, не буду. Надо до всего дойти самому, и сохранить, насколько возможно, свою тайну. У меня есть много методов воздействия на живых, я применял не все, но пока и без того удается разобщать. Слишком много в них от неразумных. Я спокойно могу влиять на их эмоции. Лишь единицы умеют эти самые эмоции анализировать и вовремя подавлять. Большинство же, как стада неразумных, поддаются общему настрою и сметают этих единичных существ волной эмоциональных действий. Кроме того, мне полностью послушны все стихии третьей планеты. Если что, можно отвлечь огромные массы на борьбу за выживание. Тогда вся их разумность будет действовать только в этом направлении. И хотя стихия на какое-то время объединяет живых, это не так опасно. Когда стихия отступает, разобщенность интересов снова берет верх. Сколько раз уже пытались объединиться эти живые! Самые умные из них давным-давно поняли, что сила – в объединении. Сначала это были попытки захватить власть во всем мире, чтобы таким путем всех объединить. Но на всякую силу обязательно находилась другая сила, способная ее остановить. Потом живые выдумали религию, чтобы объединиться на этой почве. Но очень скоро появлялись другие религии, да и внутри них самих начинались распри и разделения. Потом появилась идея равенства, социализм. Но тут же возник и национал-социализм, и они успешно друг друга обескровили. Теперь все рванулись к капитализму. Вот это мне, прямо скажем, на руку. Большего неравенства и разобщенности людей даже я сам не смог бы добиться. Приятно, что твои подопечные все же разумны. То, до чего ты сам не додумаешься, они успешно додумывают за тебя. Чем больше люди разобщаются из-за денег, наживы, желания быть самыми главными, тем легче из них впоследствии лепить все, что угодно. Конгломерат несостоявшихся личностей, несущих в себе большой объем знаний, – вот что мне нужно, чтобы создать послушного посредника. Этот посредник будет подчиняться только мне, будет умен и исполнителен, и я первым добьюсь контакта с иным разумом. Первым обменяюсь с ним знаниями и предоставлю их нашим. Меня будут ценить, со мной будут советоваться и прибегать к помощи моего посредника. Да, сейчас я маленький, со мной не считаются, меня все время учат, но моя игрушка послужит мне и в будущем. Я, конечно, оставлю родителям эти шарики, как это принято у всех, но самое главное унесу с собой: мой послушный инструмент, моего посредника.