ЮКИО МИСИМА - Моряк, которого разлюбило море
В упорном молчании все опустили взгляды в пустой бассейн.
— Боишься, Первый? — Первый едва заметно качнул головой.
— Второй, ты? — Второй сунул руки в карманы пальто, словно внезапно замерз.
— Третий, что с тобой?
Нобору не мог ответить, он тяжело дышал, во рту пересохло, словно туда натолкали сухой травы.
— Тьфу! Так я и думал. Всегда важничаете, а в самый главный момент в кусты. Я вас успокою. Специально кое-что принес. — Главарь вытащил из портфеля «Полный свод законов» в розоватой обложке и ловко открыл на нужной странице. — Готовы? Я зачитаю, а вы внимательно слушайте. Статья сорок один Уголовного кодекса. «Поступки лиц, не достигших четырнадцати лет, уголовно не наказуемы». Читаю еще раз, громко: «Поступки лиц, не достигших четырнадцати лет, уголовно не наказуемы».
Заставив по кругу прочесть всех пятерых эту страницу «Свода законов», Главарь продолжил:
— Этот закон предназначен специально для нас тем пустым обществом, в которое верят наши отцы. Думаю, за это мы можем быть им благодарны. В нем нашли отражение надежды, возлагаемые на нас взрослыми, и их несбывшиеся мечты. Связав себя по рукам и ногам, взрослые, уверовав в то, что мы ни на что не способны, подарили нам единственный шанс мельком взглянуть на лоскуток голубого неба и глотнуть абсолютной свободы. Иначе говоря, взрослые написали детскую сказку, да только сказка вышла довольно опасная. Ну да ладно. Пока что мы так или иначе славные, слабые, невинные дети. Троим из нас — мне, Первому и Третьему — четырнадцать исполнится в следующем месяце. Остальным — в марте. Подумайте. Это последний шанс для всех нас.
Вглядевшись в глаза каждого, Главарь увидел, что напряженное выражение на лицах смягчилось, ужас отступил. Каждый из них впервые ощутил на себе теплую заботу общества взрослых людей, почувствовал себя защищенным.
Нобору поднял глаза к небу. Небесная синь отступала, уступая место легким сумеркам. Он подумал, что жаль было бы надевать Рюдзи на глаза повязку, если на исходе геройских смертных мук он может увидеть это священное небо.
— Это последний шанс, — повторил Главарь, — если упустим его, то не сможем достичь высшей цели свободы, не сделаем ничего из того, что необходимо для порядка мировом пустоты, без риска для себя. А ведь нам, исполнителям смертной казни, жертвовать собственной жизнью было бы крайне неразумно… Если упустим шанс сейчас, то не сможем совершить ни воровства, ни злодейства, то есть ни одного поступка, свидетельствующего о человеческой свободе. Станем изо дня в день дрожать от повиновения, от компромиссов и страхов, станем жить с оглядкой на соседей, словно мыши. Потом женимся, заведем детей и превратимся в худшие существа на земле — в отцов. Нужна кровь! Человеческая кровь! Без нее этот пустой мир побледнеет и высохнет. Мы должны выжать свежую кровь из этого мужчины и сделать переливание умирающему космосу, умирающему небу, умирающему лесу, умирающей земле… Сейчас! Сейчас! Сейчас! Насыпные работы вокруг сухого дока тоже закончатся через месяц. Там станет людно. К тому же нам скоро четырнадцать. — Главарь, окутанный черной тенью деревьев, глядя в потемневшее небо, произнес: — Кажется, завтра будет хорошая погода.
Глава 7
Двадцать второго января Фусако вместе с Рюдзи отправилась к мэру Иокогамы просить его быть свидетелем на свадьбе. Мэр сразу дал согласие.
На обратном пути они заглянули в универмаг в Исэдзаки и заказали приглашения. Зал в отеле «Нью-Гранд» для свадебного банкета был заказан заранее.
После обеда Фусако вернулась в магазин.
Рюдзи сегодня ушел пораньше по делу, о котором говорил с утра. Его товарищ по мореходке, а сейчас первый помощник на сухогрузе, ошвартовал судно на причале Такасима и мог увидеться с ним в перерыве, до вахты.
Рюдзи не хотелось идти на встречу с ним в английском пиджаке. Не хотелось до свадьбы щеголять перед старым другом в столь явно гражданской одежде. Он сказал, что зайдет домой переодеться в морскую форму.
— Надеюсь, ты не уйдешь с ним в море и не пропадешь без вести, — пошутила Фусако на прощание.
Рюдзи слово в слово выполнил то, о чем вчера вечером они условились с Нобору. Мальчишка с многозначительным видом позвал его к себе в комнату, якобы насчет домашнего задания, и обратился с просьбой:
— Знаешь, папа, завтра все мои друзья хотели бы услышать твои морские рассказы. Мы будем ждать в два часа после уроков на холме над бассейном. Они так хотят послушать, приходи, расскажи им, я прошу тебя. Приходи в морской фуражке. Только маме ни слова. Маме скажи, будто встречаешься с другом или что-нибудь в этом духе, и уйди из магазина пораньше.
Поскольку это был первый случай, когда Нобору подольстился к Рюдзи и вообще о чем-либо попросил, Рюдзи решил не обманывать доверия мальчишки. Это его отцовский долг А Фусако, если и узнает потом, посмеется и только, так что Рюдзи под благовидным предлогом ушел из магазина.
Когда в два пополудни появились мальчишки, Рюдзи уже ждал у подножия дуба на холме у бассейна. Мальчишка с серповидными бровями и красными губами, по виду явно смышленее остальных, вежливо поблагодарил Рюдзи за то, что тот нашел для них время, и сказал, что если уж слушать рассказ, то не здесь — они приглашают его в свой сухой док. Рюдзи согласился, подумав, что это, вероятно, где-то рядом с портом, Мальчишки вырывали друг у друга его морскую фуражку, по очереди надевали ее, шумно резвились.
Был солнечный день в разгаре зимы. В тени было холодно, но в лучах солнца, просочившихся сквозь тонкие облака, можно было обойтись без пальто. Рюдзи, в накинутом на плечи бушлате, сером свитере с высоким воротом и морской фуражке, шагал в окружении шумных шестерых мальчишек со школьными ранцами, среди которых был и Нобору. По нынешним временам все они были мелкими, и Рюдзи подумал, что их компания напоминает шесть буксиров, с трудом толкающих один сухогруз. Он не заметил в их веселости оттенка тревоги.
Мальчишка с серповидными бровями сообщил Рюдзи, что сейчас они сядут в городскую электричку. Тот удивился, но последовал за ними, как договорились. Потому что отлично знал, насколько важен для мальчишек в этом возрасте фон для рассказа. Они все ехали и ехали, пока не достигли конечной станции Сугита в районе Исого-ку, что в южном пригороде Иокогамы.
— Куда же мы все-таки едем? — несколько раз спрашивал Рюдзи с заинтересованным видом. Раз уж вызвался составить компанию, теперь поздно выказывать недовольство.
Всю дорогу он исподтишка наблюдал за Нобору. Сегодня мальчишка весело играл с друзьями, впервые без своего обычного острого, вопрошающе-укоризненного взгляда. Постепенно граница между Нобору и его друзьями — мальчишками размылась, и время от времени Рюдзи путал его с другими, как если бы наблюдал за вьющимися в зимнем оконном свете радужными пылинками. Он и не думал, что ни на кого не похожий одинокий мальчик со странной привычкой подсматривать может быть таким же, как остальные ребята.
Рюдзи подумал, как это здорово, что он выкроил полдня и специально оделся в привычную одежду, чтобы пообщаться с Нобору и его друзьями. Рассуждая как отец, с нравственной и педагогической точек зрения он подумал вот о чем: если судить по журналам и книгам, то сегодняшней поездкой Нобору сознательно протянул ему руку, дал шанс, о каком он и мечтать не мог, — шанс заложить фундамент их общего будущего. Так между приемным родителем и ребенком, изначально чужими друг другу, возникает доброе глубокое доверие, какого не бывает даже среди кровных родственников. В принципе Нобору вполне мог бы родиться у Рюдзи, когда ему было двадцать, так что ничего удивительного.
Сойдя на конечной станции Сугита, мальчишки потянули Рюдзи в сторону горной тропы, и он снова спросил с интересом:
— Эй, а сухой док в горах, что ли?
— Да. В Токио ведь подземка ездит над головой.
— Поддел ты меня.
Рюдзи подкрепил свою реплику мимикой, и мальчишки засмеялись.
Дорога у подножия сланцевой горы вступила в район Канадзава. Они миновали электростанцию, прошли под запуганными изоляционными и электрическими проводами, узорчато рассекающими послеполуденное небо, миновали тоннель Томиока, вскоре справа от них у подножия горы потянулись рельсы экспресса «Кэйхин», а слева раскинулось светлое поле, нарезанное на участки.
— Почти пришли. Осталось подняться по дороге вдоль вон тех участков. Раньше здесь были лагеря американской армии. — В голосе мальчишки незаметно зазвучали повелительные нотки, он пошел вперед.
Участки на склоне были размечены и разграничены каменными оградами, вдоль них пролегла дорога, кое-где возводились дома. В окружении шестерых мальчишек Рюдзи поднимался по горной дороге вдоль участков.
У самой вершины холма тропа внезапно исчезла, потерявшись на лугу. Просто фокус какой-то — кажущаяся снизу такой ровной дорога и правильные квадраты участков вдруг резко пропали в поросшей высокой травой ухабистой почве.
