Ричард Бах - Единственная
Я обернулся, в надежде найти Пай на месте пассажира. Ведь здесь не требовалось нашей интуиции, достаточно было ее простого совета. Ни Пай, ни подсказки. Золотой знак, словно кодовый замок, закрывал дверь в наш мир, но мы не знали нужного нам кода.
— Все напрасно! — воскликнула Лесли. — Где бы мы ни садились, везде мы — призраки!
— Кроме озера Хейли…
— Там была Пай, — возразила Лесли. — Это не в счет.
— …и аварии.
— Аварии? — переспросила она. — Но в том мире призраком была я! Даже ты меня не видел. — Она замолчала,пытаясь разобраться, что к чему.
Я начал разворот влево, чтобы не потерять знак из виду. Казалось, что он начал потихоньку таять, когда в наши мысли заползла тревога. Всматриваясь в него, я чуть подался вперед.
Он действительно исчезал. Пай,помоги нам! Мы можем найти код слишком поздно. Я начал запоминать рисунок узора в этом месте. Мы не можем его потерять!
— …но там я не была наблюдателем, — продолжала Лесли. — Я думала, что погибла в аварии. Я думала, что я стала настоящим привидением, и так оно и было. Ричи, ты прав, все дело в аварии!
— Мы все здесь — призраки, дорогая, — пробормотал я,заучивая узор. — Это все — лишь мир видимый… — Две полоски влево, шесть вправо, две — почти прямо. Знак продолжал таять, и я не хотел говорить об этом Лесли.
— Мир, в который мы тогда грохнулись, был для тебя вполне реальным, — возразила она. — Ты считал,что уцелел в той аварии и вовсе не был призраком! Это один из параллельных миров, но ты похоронил мое тело, жил в нашем доме, ездил на машине и разговаривал с людьми…
Тут до меня наконец дошло то, о чем она говорила. Я изумленно уставился на нее.
— Чтобы попасть домой, ты хочешь снова разбить самолет? Пай сказала, что все будет очень просто. Она ничего не говорила о том, что придется разбить Ворчуна…
— Нет, не говорила. Но в той аварии что-то кроется… почему же ты не был призраком? Что же в том мире было такого особенного?
— Мы очутились в океане! — воскликнул я. — Мы перестали безучастно наблюдать за событиями с поверхности, а окунулись в них с головой, и стали частью того мира.
Я посмотрел вниз. Золото блеснуло и исчезло.
— Хочешь попробовать?
— Что попробовать? Спрыгнуть в океан с летящего самолета?
Я не сводил глаз с того места, где раньше сверкал путеводный знак.
— Да! Мы начнем снижаться, сбавим скорость, а прямо над самой водой — спрыгнем вниз.
— О, Боже, Ричард, я боюсь! Нет, я не могу!
— Мы снизим скорость до предела, — сказал я. — Чтобы понастоящему вернуться в наш мир,мы должны в него окунуться. Но уж лучше спрыгнуть, чем разбиться… — Я начал заход на посадку.
— Куда ты так смотришь? — спросила она, перехватив мой взгляд.
— Знак исчез. Я не хочу потерять из виду места, где он раньше был.
— Ладно, — согласилась она. — Если надо, я тоже спрыгну. Но ведь мы уже не сможем вернуться в Ворчуна!
Я сглотнул комок, застрявший в горле. Лишь бы не просмотреть место посадки.
— Нам надо отстегнуть привязные ремни,открыть дверцы кабины, встать на подножку и спрыгнуть. Ты справишься?
— Давай отстегнемся и откроем дверцы прямо сейчас.
Когда она открыла дверку кабины, я услышал свист ветра. В горле опять пересохло.
Она наклонилась ко мне и поцеловала.
— К посадке готова. Жду твоей команды.
XV.
Мы напряженно всматривались в приближавшуюся водную гладь.
— Приготовиться, — скомандовал я.
— Как только касаемся воды, открываю дверь и прыгаю, повторила она то, что должна сделать.
— Правильно.
— Не забудь! — сказала она, взявшись за ручку двери.
— И ты тоже, — ответил я, — как бы все это ни выглядело!
Киль Ворчуна коснулся волн.Я закрыл глаза, чтобы видимый мир не морочил мне голову.
ДВЕРЦА.
Я почувствовал, что мы одновременно распахнули дверцы,засвистел ветер.
ПРЫГАЙ!
Я прыгнул и в ту же секунду открыл глаза. Воды под нами не было. Без парашютов мы падали на Лос-Анджелес.
— ЛЕСЛИ!
Ее глаза были закрыты, рев ветра заглушил мои слова. Обман, сказал я себе, обман зрения. И в эту секунду мы словно плюхнулись на гору подушек. Мы очутились в кабине Ворчуна, золотистый свет вспыхнул и угас. Как ни в чем не бывало мы сидели за своими штурвалами.
— Ричи, получилось! — закричала Лесли, бросившись меня обнимать.
— Получилось! Ты — гений!
— Если веришь в успех, все получится, — скромно сказал я, — хотя сам не совсем был в этом уверен. Но, если она так настаивает на гениальности моего решения, подумал я, мне придется с ней согласиться.
— Ладно, ладно, — радостно воскликнула она. — Мы вернулись!
Мы летели курсом 142, стрелка магнитного компаса показывала на юго-восток, навигационные приборы тихонько гудели, шкала радиодальномера светилась, как положено. На заднем сиденьи никого не было. Среди узора улиц и крыш поблескивала только голубая вода плавательных бассейнов.
— Два борта встречным курсом, там и вон там, — сказала Лесли,указывая на два самолета, летящие вдали.
— Вижу.
Мы одновременно посмотрели на радиопередатчик.
— Может, попробуем…
Она кивнула и на всякий случай постучала по деревяшке.
— Вызываю диспетчерскую Лос-Анджелеса, — сказал я в микрофон. — Говорит Сиберд 14 Браво. Вы видите нас на радаре?
— Вы в зоне видимости, встречным курсом 30 на север идет другой борт, расстояние две мили, высота неизвестна.
Диспетчер не спросил, куда мы запропастились на три месяца, исчезнув с его экрана, и не слышал радостных воплей, раздавшихся в кабине Ворчуна.
Лесли дотронулась до моего колена.
— Скажи, что ты видел, когда мы…
— Васильковое небо, океанское дно, расцвеченное узорами. Пай, Жан-Поль, Машара…
— Достаточно, — сказала она и покачала головой. — Значит мне это не приснилось. Все так и было.
Мы летели в аэропорт Санта-Моника, радостные, словно сегодня мы сами сотворили этот мир.
— А что, если все это правда? — спросила Лесли. — Если окружающие нас люди — это частички нашей души, а мы частички их? Как это изменит нашу жизнь?
— Хороший вопрос, — сказал я. Радиодальномер показывал 10 миль до посадки. Я начал снижаться. — Хороший вопрос…
Мы приземлились на широкой посадочной полосе аэродрома Санта-Моника, отрулили самолет на стоянку и выключили мотор. В душе я был готов к тому, что как только пропеллер остановится, мир опять куда-нибудь исчезнет, но этого не произошло. Все осталось без изменений: десятки самолетов, замерших вокруг, воздух, пропитанный морем и солнцем, гул автомобилей, доносившийся с бульвара Сентинела.
Я помог жене спрыгнуть на землю. Затаив дыхание, мы стояли на поверхности наше родной планеты в нашем родном времени. Мы обнялись.
— Правда, здорово? — прошептал я ей на ухо.
Она посмотрела мне в глаза и кивнула.
Я достал из багажника нажи чемоданы. Мы зачехлили кабину и собрались идти.
На другом конце стоянки паренек,наводивший глянец на один из самолетов, бросил свое занятие, уселся в заправщик и подкатил к нам.
Лет ему было столько же,сколько и мне, когда я начинал работать на аэродроме, да и кожанка на нем была точно такая же,только над его левым нагрудным карманом было вышито имя: ДЭЙВ. И я подумал, что мне легко увидеть себя в этом пареньке. Мы многое могли бы рассказать ему о его уже исполнившемся будущем, о приключениях, поджидающих встречи с ним. Делай свой выбор, парнишка!
— Добрый день, ребята, — поздоровался он. — Добро пожаловать в Санта-Монику. Бензинчику не желаете?
Мы рассмеялись. Как странно, что теперь Ворчуна снова придется заправлять.
— Не откажемся, — ответил я. — Полет был долгим.
— И где же вы были? Я вопросительно посмотрел на жену, но она не захотела помочь мне с ответом, желая услышать, что я скажу.
— Да так, немножко прогулялись, — небрежно произнес я.
Дэйв начал заполнять бак.
— Я еще не летал на таком гидросамолете, — заявил он,но слыхал, что они могут сесть где угодно. Правда?
— Что правда, то правда, — подтвердил. — Этот самолет отвезет тебя, куда твоей душе угодно.
XVI.
И только по дороге в гостиницу мы наконец решились все обсудить.
— Ну, ладно, — начала Лесли, стремительно ведя взятый напрокат автомобиль по автостраде Санта-Моника. — Будем мы об этом рассказывать или нет?
— На конференции?
— Вообще.
— А что мы скажем? Пока мы летели на вашу конференцию, мы влипли в занятную историю: три месяца мы мыкались по измерению, где нет ни пространства ни времени и только изредка появляется нечто на них похожее и там мы узнали что каждый человек — это некая частица любого другого человека потому что во всей вселенной только одно единственное сознание и кстати будущее — это штука очень субьективная и делая выбор для самого себя мы выбираем то что случится со всем нашим миром спасибо за внимание и есть ли у вас вопросы?
Она рассмеялась.
— Как только в этой стране хоть десяток человек признают, что человек живет не один только раз, тут-то выступим мы и скажем «нет», у каждого на выбор бесконечное множество жизней, и все они происходят одновременно! Нет, лучше с этим не связываться. Будем держать свои знания при себе.
