Андрей Константинов - Не гламур. Страсти по Маргарите
«Котик» тут же назначил время свидания, и я с облегчением выключила телефон.
– Ну, девки, с вас пузырь!
– Ой, ты зеленая какая, – жалостливо протянула Оля.
– Позеленеешь тут, – неохотно призналась я.
– Слушай, а как же ты спала с ним? – даже Ника прониклась сочувствием.
– Молча, – я тут же отвергла ее участие в нашей нелегкой операции.
– Так, девочки, не расслабляемся, – Марго по обыкновению взяла инициативу в свои руки. – На дело, кроме нас с Розой, идут Оля и Катя. Ника, Маша и Плюшка остаются в резерве.
– Это почему же я – ив резерве? – возмутилась Ника.
Ее вопрос остался без ответа.
– Если мы не вернемся… – торжественно начала Марго.
– Мы будем считать вас этими… – Машка подавилась своей шуткой от одного взгляда Марго.
– Если мы не вернемся… – повторила наш лидер.
– …Мы за вас отомстим! – Ника говорила всерьез, но Марго почему-то улыбнулась и сказала:
– А ну вас! Если мы не вернемся, это значит одно – нам уже плевать на эти голозадые проблемы!
* * *В назначенное время я красиво и медленно, как будто оттягивая последние секунды перед казнью, спустилась с лестницы нашего офиса на Фонтанке. Я специально назначила Марату встречу на площади Островского, чтобы унять нервную дрожь и привести свои мысли в порядок. Вечерние улицы были ярко освещены, машин было совсем мало, и серебристый джип Марата занял, казалось, все свободное пространство.
– Девочка, Розочка, – от этого словесного сиропа можно было поскользнуться и сползти прямо на проезжую часть. Но Марат вовремя подхватил меня под руку и усадил в машину, звонко шлепнув по заднице. Зубы мои почему-то начали мелко клацать.
– Девочка замерзла? Девочку нужно согреть? – продолжал сиропить Марат. Он вел машину спокойно и уверенно.
– Котик, миленький, – пропела я в унисон его кондитерскому голосу, – остановись на минуточку у театра, мне тут контрамарки нужно забрать, я быстро… плиз!
«Котик» послушно остановил машину, и в салон моментально ворвалась вся команда. Марго потеснила растерянного Марата, пугая его воткнутым в бок незаряженным пистолетом. На заднее сиденье одним махом заскочили Ольга и Катька. Я все так же тряслась на переднем.
– За что? – Марат был искренне удивлен и почти не напуган. Он включил зажигание, и машина плавно тронулась с места. Мне даже стало стыдно, что я так резко перешла от сладких словечек к тыканию в его бок опасной игрушкой для крутых мальчиков.
– За деньги, – конкретизировала умная Катя, – вы, мистер, наш кошелек.
Больше она ничего не успела сказать. Три черных джипа на первом же светофоре взяли нашу серебристую лайбу в каре. Мы и не подозревали, что машина может вместить так много людей. Но она вместила. Еще троих.
Марат как-то очень устало вздохнул и спросил:
– Девки, вы с ума сошли, да? Если бы мы вас сейчас постреляли, нам бы ничего не было. Или вы за решетку захотели?
Мы дружно молчали.
– Статью за похищение знаете?
– Знаем… – голос Марго был увядшим.
– Сколько дадут, знаете?
– Знаем.
– Ну, вы и дуры!
– Знаем, – осмелела наша мать-командирша, – но нам так надо было!
– Это вот ей надо было. Контрамарки на спектакль. Театралка хренова, – ехидно добавил мой бывший благодетель. – Ну и стерва же ты, Розка, стерва и дура. Ты что, забыла, что у меня в тачках громкая связь? Забыла, как сама же просила ее отключить, когда я тебя трахал на заднем сиденье?
– Забыла, – растерянно подтвердила я.
– Дура! – хором отозвались девчонки.
Марат сидел молча, судя по всему, придумывал нам казнь. Телохранители тоже молчали, терпеливо и с явным удовольствием теснясь с девчонками на заднем сиденье.
– Рассказывайте, – наконец произнес наш судия. Мы наперебой стали рассказывать ему о злосчастном журнале, который лишил нас работы, доброго имени, чести, наконец.
– Чести, – хмыкнул наш герой и посмотрел в мою сторону. – Ты, что ли, чести лишилась?
– Иди ты, – обозлилась я.
– Это ты сейчас пойдешь. И даже не догадываешься куда, – озверел Марат.
– Молчи, Роза, – хором завопили девчонки.
– А ведь я, дурак, даже жениться на ней хотел, – рассмеялся Марат, – Аллах уберег.
– Да врешь ты все, куда ты денешься от своей благоверной, подкаблучником был, подкаблучником и останешься.
– А ведь правда, девки, хотел, – продолжал откровенничать Марат, не обращая на мои реплики никакого внимания. – Хотел, но ведь ей одного мужика мало! Ей ведь еще кроме меня понадобился… этот, как его? А хрен с ним! Живой хоть остался?
– Так это ты его? Твои недоноски так его отделали? Он же мальчик совсем, что он тебе сделал? – я сама давно уже забыла неудачливого поклонника Стасика, который на свою голову преследовал меня пару месяцев.
– Чем же он лучше меня? – настойчиво допытывался Марат.
– А тем, что молодой, страстный и любить умел, его на всю ночь хватало, не то что тебя, – я клеветала и на себя, и на Марата, и на несчастного мальчика, который, даже не поцеловав меня ни разу, лишился зубов.
– Так, пора кончать этот базар. Ишь, чего удумала, тварь неблагодарная, – Марат повернулся ко мне и резким движением попытался затянуть шарфик на шее. – Рогов мне понаставила да еще шелупонь свою на меня же науськала! Я думаю, пацаны, сдадим их в ментуру, пусть мусора с ними разбираются.
Такого поворота событий никто из нас не ожидал.
– Нам не нужны неприятности с законом, – глухо сказала Рита. Наверное, она одна до конца понимала все последствия нашего безумного поступка.
– Подружку свою благодари, это она вас в блудняк втравила! Впрочем, я же не настаиваю. Сам не люблю легавое племя, немало они мне кровушки попортили, сучье отродье.
– Ну, так мы тогда пойдем, – обрадованно сказала Катюша и попыталась открыть дверцу.
– Нет, братва, вы только посмотрите на нее! Сидела тут битый час, как моль в обмороке, и вдруг такая прыть! А расплачиваться кто за вас будет? Устроили тут, понимаете ли, маски-шоу и в кусты? Как-то все это не по понятиям.
– Но у нас нет денег, совсем нет, – со слезами в голосе сказала Оля.
– Так это и ежику понятно, – засмеялся Марат. – Бабок нет – расплатитесь натурой.
– Ты только учти, подонок, что одна из нас – несовершеннолетняя, – блефовала Ритка, кивнув в сторону Оли. – Под статью хочешь попасть? А знаешь, что с таким, как ты, на зоне делают? Закукарекаешь в первый же день, уж это я тебе гарантирую.
– А ты откуда такая грамотная? Все про законы и зоны понимаешь…
– Грамотная я с юрфака, – зло процедила Рита.
– Да ты никак мент? Ну, блин, нет слов, мент и в такую лабуду вляпалась. Ну, я больших дур в жизни не видел…
– Хватит, не трогай их, возьми лучше меня, – сказала я и сама испугалась своих слов. Марат взглянул на меня и расхохотался.
– Ты, Розка, видать, совсем ополоумела. Мне даже смотреть на тебя брыдко. Кувыркайся в койке со своим сопливым малолеткой. Если хотите все миром кончить, а вы ведь хотите, правильно я понимаю?.. – Марат смерил Марго многозначительным взглядом. – Пусть двое из вас добровольно отработают за ваше дерьмо. Согласны, козы?
Я знала его как облупленного и сразу просекла, что он запал на Ритку.
– Хорошо, – вздохнула Рита, – я поеду. Одна. За всех.
– Мне бы это очень польстило: всю жизнь меня менты имеют, а теперь я – мента. Но это было бы слишком просто.
– Да чего ты добиваешься, в конце концов? – не выдержала я.
– Я хочу, чтобы поехали не самые смелые и активные, а самые тихие и скромные. Чтобы вы, кумушки, – он кивнул на нас с Ритой, – особо помучились. Но, главное, чтобы они поехали по доброй воле. Я законы тоже знаю, – еще один выразительный взгляд на Ритку, – в том числе и срок за похищение человека. Ведь не злодей же я, а – просто скучающий парень. Праздника хочу.
Девчонки, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и поняли, что игры закончились и что идея нашего журнала стоит той цены, которую им предстоит заплатить.
– Ну, девочки, вы едете с нами по собственной воле? Первой кивнула Оля. Потом Катя.
Мне захотелось заплакать, но я сдержалась.
Наши с Марго роли в этом спектакле бесславно закончились. Шквала аплодисментов не последовало. Охранники с подчеркнутой галантностью, еле сдерживая издевательские улыбки, открыли нам двери, и мы, состроив хорошую мину при плохой игре, оказались на улице.
А город жил своей жизнью, как будто уже вычеркнув нас из списка удачливых и нужных ему. Что ж, час назад мы сами мечтали, чтобы нас никто не замечал и чтобы все машины проезжали мимо роскошной лайбы Марата. Просьбы, видимо, были услышаны.
Что теперь будет с крохотулей Оленькой, с нашей романтичной и мечтательной Катюшей? Я представила себе, как дрожат от ужаса девчонки, оказавшиеся в одной машине с Маратом и равнодушным к чужой боли охранником. И во всем виновата я, одна я! От страха и безысходности я все-таки разрыдалась.
